Золотой плен - Патриция Кемден

– Черт тебя возьми! Ты видишь эти кандалы? Видишь мои новые оковы? Будь я проклят! Я сам себя в них заковал, это цепи моей слабости! И я должен их сбросить.

– Бекет, клянусь, я скажу ему! – Она для поддержки вцепилась в спинку кровати. – Я обещала сказать Клоду, и я ему скажу.

– Что вы мне скажете, дорогая? – раздался из дверного проема голос маркграфа.

Вздрогнув, она повернулась лицом к деверю и спиной к любовнику. Клод стоял в дверях, руки на бедрах, взгляд его оценивающе скользнул по ней, затем по комнате. Остановился на сломанном стуле.

– Как я понимаю, Катрин, у вас семейная сцена. – Он скрестил руки на груди и, приподняв бровь, взглянул на Бекета. – Все-таки это вы, Торн. Я рад, что не попал вам под горячую руку там, в саду.

– Клод, я хотела... – начала Катье.

Бекет схватил ее за плечи и привлек к груди. Она задохнулась и попыталась вырваться.

– Бекет! Полковник Торн!

Он не выпускал ее. Горячим поцелуем впился ей в шею.

– Что вы де...

– Не говори ничего! – прошептал он ей на ухо и скрепил свой приказ поцелуем. – Ни слова!

Клод опешил.

– Простите, Торн, что помешал вашим развлечениям, но за ужином я должен сделать объявление, которое, возможно, заинтересует Катрин. Вам больше не придется заботиться о благосостоянии вашего сына, дорогая моя, решил усыновить Пьера и сделать его своим основным наследником.

– Нет! – вскричала Катье и рванулась к маркграфу, но Бекет крепко держал ее. – Нет, вы не можете этого сделать!

Клод сокрушенно покачал головой, словно бы удивляясь ее непонятливости.

– Ну почему же не могу? Я все могу, милая Катрин, мог бы даже остаться здесь и понаблюдать за развитие событий, но, к сожалению, меня ждут дела. – Он двинулся к выходу, но помедлил в дверях. – Не смущайтесь, дорогая, продолжайте. Вашу исповедь мы отложим до другого раза. Но если вы опоздаете к ужину, боюсь, мне придется сообщить всем, что вас задержало. – Он внимательно оглядел Бекета. – Кстати, как вам больше нравится ваш любовник – в шпорах или без?

Захлопнувшаяся дверь приглушила его смех.

Бекет одновременно выпустил Катье и воздух из легких. Она в бешенстве повернулась к нему.

– Ты что себе позволяешь?!

Он взял ее голову в ладони и страстно поцеловал в губы. Вновь насладился вкусом ее кожи, влажным теплом ее рта, прикосновением пальцев, невольно погружающихся в его взлохмаченные волосы. Даже в гневе она не могла не откликнуться на его ласки.

Поцелуй был весь сосредоточен в настоящем, исчезли воспоминания о былых приступах страсти и все тени будущего раскаяния, когда ему придется снова покинуть ее в погоне за Эль-Мюзиром и лицом к лицу встретить неизбежную смерть.

Катье наконец вывернулась. Ее губы стали темно-вишневыми от его поцелуя.

– Ты с ума сошел! Сперва заставляешь меня признаться Клоду, а теперь сам же не даешь!

Он устало опустился на кровать и потер лицо руками.

– Катье, ты не должна говорить Клоду про Петера, – сказал он, глядя в серые растерянные глаза.

– Но ты же сам этого хотел!

– Найал... – Голос пресекся. Бекет вскочил и подошел к стене, со всей силы ударил в нее ладонями. – Господи Иисусе! Я был так близок! – Он повернулся к ничего не понимающей Катье. – Но меня подстерегала еще одна неожиданность. Еще один удар в спину.

– Неожиданность? – Она в страхе приоткрыла губы. – Что... Это касается Петера? Его недуга?

– Это касается... – Бекет подошел, положил ей руки на плечи, отчаянно желая защитить и не менее отчаянно – прикоснуться, – сына Клода.

Она отшатнулась, затрясла головой, заранее отвергая еще не высказанные слова.

– Он умер. Клод Дени умер. Три года назад. Несчастный случай на охоте.

Бекет стиснул зубы. Раскаяние навалилось на него, как мокрый, тяжелый плащ. Он еще крепче сжал Катье в объятиях.

– Нет, он не умер. Он был только ранен. В голову. Он выжил, но у него начались припадки. И теперь Клод Дени находится под присмотром братьев монастыря Святого Креста в Монтефельтро.

– Нет! – Она пятилась от него, зябко обхватив себя за плечи, точно летняя прохлада вдруг обернулась зимней стужей. – Нет. Он умер. Говорю тебе, он умер. Филипп был на его похоронах. Ты же сам сказал, что Клод не способен сотворить такое с ребенком. Ты же сказал...

Он снова притянул к себе упирающееся тело и ощутил ее боль, как свою.

– Катье...

– Нет, нет, сын Клода умер! – Она замолотила кулаками ему в грудь. – Откуда ты знаешь? Я не верю!

Властные руки стиснули ее так, что она даже головой шевельнуть не могла.

– Это правда, Катье.

– Нет! – Она безутешно зарыдала, потом силы вдруг оставили ее, и тело обмякло у него в руках, как неживое.

Он гладил ее по волосам, шептал ласковые слова, точно они могли оградить ее от сумятицы и грохота жизни. Она выплакала у него на груди весь свой ужас, всю свою страшную усталость.

Наконец пошевелилась, подняла на него подернутые мукой серебристые глаза.

– Что же делать, Бекет? Здесь Петеру быть нельзя... И что мне остается? Ты ведь снова уйдешь, правда? Я по глазам вижу, что ты еще не убил своего дьявола.

Он окаменел.

Катье высвободилась из его объятий, и он ее больше не удерживал.

– Все начинается сызнова, только теперь мне уже некуда идти.

– Я приказал Найалу доставить тебя и мальчика в безопасное место.

– В безопасное? А где это, Бекет? Скажи, англичанин, разве есть на земле безопасное место? – Шатаясь, она подошла к мраморному столику, положила руки на холодную столешницу, и пальцы ее коснулись записки Эль-Мюзира. – Ты хочешь отослать меня к своему герцогу? А зачем? Ведь он тотчас же потребует с Клода выкуп за меня, как в Бленгейме – за жен французских офицеров. Только боюсь, ему придется долго ждать этого выкупа. Кому нужна вдова с больным сыном?

– Ты меня совсем не уважаешь, – сказал Бекет. – Я даю тебе слово офицера английской армии. Мальборо почтет за честь сдержать его даже после моей смерти.

– Что он почтет за честь?! – крикнула она. – То, что я жена одного покойника и любовница другого?

– Катье...

– Я не хочу, чтобы ты умирал! Я делала все, чтобы не допустить этого. – Она уставилась на свои ладони. – Изворачивалась. Лгала. Тебе. Эль-Мюзиру. И вот осталась с пустыми руками. Лиз была права... Уходи. Оставь меня, Бекет. Скачи к своему дьяволу.

Из коридора донесся душераздирающий вопль. Вслед за ним загрохотали мушкеты. Бекет одним прыжком очутился у окна.

– Рулон со своей шайкой! – прорычал он и сжал кулаки. – Лакей Эль-Мюзира прикрывает отход своего господина.

В следующее мгновение он очутился возле нее, закутал в накидку и взвалил себе на плечо, точно куль с зерном.

– Бекет!