Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера - Том Шон

девятое место, пользователи же ставят его на третье, сразу после «Темного рыцаря» и «Начала». Онлайн-аналитики взялись за разбор «сюжетных ошибок» фильма с неумолимым рвением черной дыры: например, «21 нелогичный момент “Интерстеллара”» (журнал New York), или «15 раздражающих противоречий “Интерстеллара”» (портал Entertainment Weekly), или чуть менее въедливая статья «3 нелогичных сюжетных дыры “Интерстеллара”» (портал Business Insider). Некоторые критики откровенно плутали в сюжете, другие цеплялись за мелочи, подчас весьма забавные («Как Купер вспомнил, что за книги стоят у него в шкафу, если он даже не видит их корешков?»). Мне не хотелось докучать Нолану придирками, так что я решил обсудить с ним самый важный сюжетный поворот, оставшийся для меня непонятным. А именно – «бога из машины», существ из пяти измерений, которые задают движение всему сюжету, устанавливают внутри черной дыры тессеракт и выручают героя, чтобы он мог связаться с дочерью и передать ей данные для спасения всего человечества. Серьезное вмешательство в историю! Как правило, в своем кино Нолан тщательно подчищает за собой следы режиссерского присутствия: даже финальный кадр «Начала» его раздражал, потому что мы видим волчок глазами не персонажей, но автора. И все же режиссер захотел вручную направить сюжет «Интерстеллара» при помощи внеземного сверхразума: зрителям остается лишь смириться с существованием пятимерных существ, даже если эта идея ускользает от их понимания.

Купер (Мэттью МакКонахи) исследует ледяную планету.

«Мне кажется, вы упускаете смысл этой сцены, – отвечает Нолан. – А смысл в том, что прыжок в черную дыру – это великий подвиг веры. Купер отдается во власть существ, о которых мы уже слышали и о чьей природе мы гадали весь фильм. Кто они такие? Кто разместил в космосе кротовую нору? Я проговариваю это в первом же акте. Все честно. Так что они – не “боги из машины”, а конкретный элемент сюжета, присутствующий в нем с самого начала, нравится вам это или нет. Те, кто любят “Интерстеллар”, понимают, что тессеракт не взялся из ниоткуда. Они знают, зачем он там».

«Я люблю “Интерстеллар”…»

«Так любите без оговорок».

«…Однако Купера спасает нечто, находящееся за кадром. В начале фильма эти пятимерные существа упоминаются всего один раз, и очень странно, что герой даже не пытается узнать о них больше. У них нет своего драматического присутствия. Это вы, драматург, через них меняете ход сюжета».

«Сомневаюсь, что вы то же самое скажете про монолит из “Космической одиссеи”, хотя, если начистоту, это прямой аналог. Кубрику нужно было представить высший разум, который при этом невозможно показать вживую, и он подошел к этой проблеме интеллектуально – показал созданный инопланетянами механизм. В “Интерстелларе” я делаю абсолютно то же самое. Только мое решение опирается на эмоции, нежели на интеллект. Инопланетные существа, их система ценностей и метод взаимодействия с нами – все это я заявляю через эмоциональные связи».

Мы еще некоторое время гоняем этот вопрос между собой. Впрочем, уделять ему много внимания было бы неучтиво. Как говорит сам Нолан, «если мне необходимо вас убеждать, что фильм работает, значит, на вас он просто не сработал». В том, что касается эмоций, «Интерстеллар» работает. Тессеракт – один из самых прекрасных образов Нолана, а история про призрака чрезвычайно поэтична. Однако внутри этого фильма как будто скрывается другой. Этот второй «Интерстеллар» едва ли принадлежит к числу самых логичных работ режиссера, в сценарии заметны швы между версиями Джоны и его брата, а идея космического одиночества легко затмевает монологи о силе любви. И все же само существование этой картины кажется неслучайным. Возможно, огрехи «Интерстеллара» помогли Нолану вырваться из жесткой повествовательной системы, которую он навязал себе в своих ранних фильмах. Он больше не играет со зрителями в интеллектуальные шахматы, анализируя правила повествования, – не строит часы из прозрачного стекла, если припомнить его былую метафору. Чтобы взять новый курс, режиссеру пришлось согнуть себя в дугу на глазах у зрителей. Разбить часы. Первые фильмы Нолана снискали успех своей интеллектуальностью; теперь же он просит зрителей думать чуть-чуть поменьше.

«Я заметил, что “Интерстеллар” больше всего дает тем, кто не пытается ему сопротивляться, – говорит Нолан. – Тем, кто не относится к нему как к кроссворду, который нужно разгадать, или экзамену, к которому нужно готовиться. Я знаю, что в интернете моим фильмам не прощают даже незначительные натяжки. Сам не знаю, почему – пожалуй, в каком-то смысле это комплимент. Я использую нелинейную структуру сюжета и работаю в таких жанрах, что требуют от публики большей внимательности. А зрители требуют, чтобы режиссер соблюдал правила. Иначе его порвут на части. Я свои правила соблюдаю неукоснительно. Конечно, и у меня бывают ошибки, но сам я в них не сознаюсь, и даже самые придирчивые зрители редко их замечают. При этом важно, чтобы правила не становились ограничениями. Я не хочу отказываться от привычных условностей повествования и вымысла. У Роджера Эберта[124] есть отличная книга о том, что случается только в кино. Например, герои никогда не расплачиваются за такси. А когда они садятся в машину, двигатель уже работает. А персонаж, у которого в кабинете стоит архитектурный макет, всегда оказывается злодеем – кстати, в моих фильмах такие макеты тоже появляются. Реальность в кино работает по своим чудесным правилам. И я не хочу, чтобы к моим фильмам зрители подходили с другой меркой. Иными словами, я хочу снимать кино, в котором никто не расплачивается за такси. У “Начала” – своя реальность, Бэтмена не существует. Режиссер всегда просит зрителей поверить в невозможное и помогает им это сделать. Но кино – это все равно вымысел.

Один студийный чиновник рассуждал о “Помни” и высказал такую идею: зрители готовы принять важное сюжетное допущение в первой трети фильма, но не в последней, – продолжает Нолан. – Мне эта мысль запала в голову. Те, кто разбирает так называемые “сюжетные дыры”, как правило, не учитывают принципы драматургии, ее ритм. Например, в “Космической одиссее” Кубрик совершает скачок в миллионы лет – от брошенной кости к космическому кораблю – и затем чрезвычайно подробно показывает, как герой летит на Луну. Замечательный, восхитительный эпизод, однако в профессиональных кругах мы бы сказали, что автор “тянет резину”. И это самая прекрасная резина в мире! Вот почему я всегда говорю, что “Космическая одиссея” – панк-рок от мира кино. Этот фильм не просто ломает правила. Он даже не признает, что правила существуют».

Одиннадцать

Выживание

Где-то в середине 1990-х, когда Нолан работал над