Странница - Тамара Воронина

Зеркало он рассматривал в несколько этапов и с разного расстояния. Потрогал кончиком пальца (маги чуть в обморок не попадали). Нюхать и пробовать на зуб не стал. Хмурился, что-то невнятно бормотал по-своему, но вроде не заклинания. Наверное, просто ругался.

— Это действительно Зеркало перемен, — начал он свое экспертное заключение, — я в этом сомневался, потому что есть предметы, очень на него похожие, однако совсем другого назначения. Это действительно Светлая. Это действительно Аиллена. Это действительно полукровка. Но третий — не Проводник. Точнее, не только Проводник. Фигура меняется, это очевидно.

— Так кто же это?

— В том числе Проводник. В том числе я. В том числе Милит. И кто-то еще, кого я не узнаю. Раз Отражение не изменилось, перемены еще впереди. Похоже, что наше появление в Сайбии — это вовсе не те перемены, о которых вы думали. Иначе бы Отражение погасло или хотя бы стало менее четким.

— Оно стало более четким, — признал маг, который дурно влиял на всех окружающих. Кроме Лены.

— Значит, перемены впереди.

— Что ты думаешь насчет…

— Перемены, которые приносит Светлая, не бывают плохими, — удивился догадливый Гарвин. — А уж эта Светлая… Она отдельного мерзавца проклясть неспособна, не то что мир. Да, перемены будут. Да, они бесспорно связаны с ней и полукровкой. А вот остальные — Проводник, я, еще кто-то — уже как дополнение. Можете успокоиться: третий стоит рядом с ними, значит, на их стороне. Проводник, сами понимаете, предан ей больше, чем себе.

— А ты? — поднял тяжелый взгляд «невыносимый» маг и вперил его в холодные глаза Гарвина. Голубизна вдруг заискрилась серебром. Эльф усмехнулся.

— У тебя большие возможности, человек, и очень маленькие умения. Кто учил тебя пользоваться этим Даром? Как вообще рядом с тобой себя чувствуют люди — болеют? теряют сознание? и уж точно не могут тебе сопротивляться?

Маг аж подскочил:

— Ты знаешь, как пользоваться этим? Ты можешь меня научить?

— Ты учился сам, — после паузы констатировал Гарвин. — Прими мои поздравления, человек. Возможно, ты самый сильный маг… среди людей. Я научу тебя. Если ты согласишься в это время быть в Тауларме.

— Тебе не нравится Сайба? — вкрадчиво поинтересовался Верховный маг тоном Охранителя, и Гарвин ответил с маслянистой любезностью:

— Мне не нравятся люди.

— Гарвин, — прикрикнула Лена с притворной строгостью, и эльф тут же изобразил раскаяние и послушание и абсолютно светски принес извинения. Да, на его примере вполне можно было понять нелюбовь людей к эльфам.

— Но как отнесутся к моему присутствию эльфы? — возопил рвущийся в ученики маг, Лена никак не могла запомнить его имени. Гарвин пожал плечами:

— Никак не отнесутся. Здороваться будут. Вином угощать, если не побрезгуешь. Поставим тебе отдельную палатку, потому что неподготовленному рядом с тобой действительно трудновато. Даже эльфу. Ничего. Ты научишься быстро, если будешь точно следовать указаниям. Думаю, к осени ты овладеешь своим Даром целиком.

— К осени? — возликовал он. Магии учились годами. Не было среди людей хоть сколько-нибудь значимого мага моложе шестидесяти лет, и не было великого моложе двухсот. Этот, кстати, был почти щенком — ровесником Кариса.

Лена уговорила Гарвина немножко задержаться в Сайбе, но глаз с него не спускала, тем же занимались шут и Маркус: следили, даже не скрывая этого. Гарвин посмеивался, но изо всех сил старался быть благонравным и если на мужчин огрызался, то Лене подчинялся, будто она была полномочным представителем Владыки. Людей он все-таки не любил, но сущность свою некромантскую не показывал. Похоже, местные маги не знали об этом его свойстве. В Сайбии некромантия была под официальным запретом, попытки ею заниматься карались беспощадно, отловленных некромантов запирали в глубины башни магов под сто запоров. Лена подозревала, что их там не жалеют. Экспериментируют. Но не казнят, разве что по просьбе Светлых. Интересно, а если Крон сбежит? Ну мало ли какие там у них способности.

Она приставала с расспросами к Гарвину, а он все отнекивался: не надо тебе знать, а потом твердо заявил, что всякого Крона и ему подобных он махом в пыль развеет, если только увидит, так как способен с одного взгляда отличить некроманта — сам такой. Лене было его жалко. Гарвин не хотел быть некромантом и стал им только потому, что считал себя уже мертвым, разве что с отсроченной датой кончины. Если бы он не остался один, он бы этого не сделал. Гарвин, правда, уверял, что все равно сделал бы, потому как для войны все средства хороши, но Лена пропускала это мимо ушей. Не было бы у него внутреннего раздрая, кабы так.

Оторвать шута от чтения удалось только одним способом: Лена просто сказала, что они с Маркусом уходят, и только тогда шут мигом собрал вещички. Лена ничуть не жалела об этом месяце. Во-первых, грязь просохла, во-вторых, шут отъелся, окреп и перестал при ходьбе греметь костями, из его глаз пропала горечь пополам с озлобленностью, в-третьих, удобства в виде ватерклозета, ванны и мягкой постели тоже со счетов сбрасывать не стоит…

В Тауларм они вернулись вместе, прихватив с собой и мага. Имя бы запомнить. Билант. Билант. Билант. А не Дилан и не Билл. Лиасс воспринял его появление совершенно нормально, распорядился поставить ему персональную палатку неподалеку от своей и тоже пообещал помочь в обучении. Он своей помощи людям не навязывал и даже не предлагал, зато и не отказывал.

А Лене не сиделось. Просто свербело уже неведомо где: хотелось постранствовать. Чуть-чуть. Конечно, страшновато, может много времени пройти, но развеселая сестрица уверила, что такие крайности бывают только при походе в свой мир или другой аналогичный. Шут, услышав ее сомнения, вроде даже обрадовался, скучно ему было сидеть на одном месте, особенно без книг… Попросить Лиасса, чтоб допустил его до своей библиотеки? Вот пусть бы читал. Там книжки красивые, с картинками. Маркус и вовсе воспрял духом: его давняя мечта грозила реализоваться. Гару мотал хвостом: ему было все равно, лишь бы Лена за ушами порегулярнее чесала, ради этого он терпел все, даже мытье и выдирание репьев из шкуры. Они долго разговаривали об этом втроем (вчетвером?), потом Лена обмолвилась Лиассу якобы случайно, и он великодушно в эту случайность поверил.

— Иди. Раз хочется, иди. Помни, что мы тебя ждем.

— Мы недолго. Мне хорошо с вами, Лиасс, не знаю почему. Впечатление, что здесь я дома. В Тауларме, а не в Сайбе. Даже в моем прежнем городе не было так… так, как надо.

— Я рад.

Иногда он умел улыбаться очень даже тепло. Лена, пожалуй, готова была поверить, что Владыка действительно любит ее как дочь (или прапраправнучку), а ей с ним, циником и величайшим магом, почему-то было спокойно, как с другом. Хотя называть другом Владыку эльфов она не рисковала даже про себя.