Обреченный на скитания 2 - Сергей Мясищев

"Всё нормально. Спят", — отозвалась кошка, — "как всё прошло?"

"Вроде хорошо. Потерь нет. Даже прибыль намечается".

"Я рада за тебя".

"Отдыхай", — Заботливая замурлыкала свою бесконечную песню.

Зашёл в спальню графа. Сиделка, в этот раз это была пожилая женщина, торопливо встала.

Я осмотрел старого графа в истинном зрении. Состояние стабильное, но медленный метаболизм затрудняет выздоровление.

— Как он? — спросил сиделку.

— Слаб, ваше сиятельство, лежит без движения.

— Целитель был? — поинтересовался я, вспомнив, что хотел переговорить с этим чудо- доктором, отказавшемуся в ночь ехать к больному. Замотался и забыл.

— Был, батюшка, был, — закивала пожилая женщина, — кровь графу пустил и велел лежать ему. Обещал завтра заехать.

— Кровь пустил? — удивленно переспросил я, — за каким… Зачем?!!!

— Не знаю, ваше сиятельство, — испуганно ответила сиделка, — он целитель, ему видней.

— Как звать тебя?

— Ливсена, господин. Крепостные мы, Оссила старшая жена, — женщина испуганно кланялась.

— Да не бойся ты, — устало вздохнул я, — будешь при графе. Целителя к графу не подпускать! Как появится, срочно мне сообщи, я, блин, ему кишки пущу! Придурок.

Присел на кровать и посмотрел руку графа, из которой брали кровь. На сгибе четко виднелись синяки. Пришлось немного промыть энергией место раны. Заражения мне тут ещё не хватало! Наложил на воспаленное место руну исцеления.

Выходя из комнаты, ещё раз напомнил:

— Ливсена, приедет целитель, через Идара или Богдана найди меня. И к графу его не пускай. Поняла?

— Поняла, поняла, ваше сиятельство, — торопливо ответила женщина.

Загонят в гроб деда раньше времени. Нужно его в Светлояр переправить и сдать на попечение нормальным целителям, а не этому деревенскому шарлатану.

Дав распоряжения Идару по охране замка, чего, впрочем, можно было не делать, и Старому по поводу котов, я отправился в спальню к Зуле.

Комната была уютной, с незамысловатой обстановкой. Зула была в постели, но не спала.

— Привет. Не спишь? — тихо спросил я.

— Нет, господин, — приговорила девушка с прохладцей в голосе, — как всё прошло?

— Замечательно, — я снял неизменный рюкзак и перевязь с мечами. Присел на край кровати, — пластуны отличные воины. Про Арвендов я молчу. Всё сделали быстро.

Девушка вылезла из-под одеяла и села рядом. Я с удивлением рассматривал её наряд. На Зуле было полупрозрачное белье, с кружевами и воланами. Ждала! Я попытался её обнять, но девушка высвободилась и подошла к комоду, на котором стояли две кружки и кувшин:

— Хочешь пить?

— А что это?

— Отвар из ягод. Налить? — в трепещущем свете свечей, Зула выглядела ещё привлекательней. Я, вдруг, ясно почувствовал её эмоции и понял — она меня ревнует!

Видела, как я Маринку на руках в спальню нёс? Точно!

— Наливай, я сейчас, только обмоюсь, — проговорил я, направляясь в соседнюю комнату, где было приготовлено ведро с водой и пустой таз.

— А что у графини не нашлось для тебя воды?

— Зулёныш, что ты несёшь? Причём тут Маринка?

— Ты так романтично нёс её на руках… Я думала, ты сегодня у неё и заночуешь.

— Ты забыла… Фырх, — отозвался я, обливаясь водой, — у нас с ней договор не прикосновения… фырх…

— А мне кажется, она тебя в очередной раз послала…

— Ты что, ревнуешь? — я вытерся и подошёл к Зуле, всё так же стоявшей у комода. Она протянула мне фарфоровую кружку. Очевидно из запасов ХОМПа, симпатичная такая кружечка, — Золушка, не стоит.

— Саша, мне обидно… Она меня унизила. Как тогда, когда я была молодой… В стойбище… А ты… — я сзади обнял девушку и притянул к себе. Мои губы нежно прикоснулись к маленькому шраму на её шее.

— В моей душе для каждой из вас, своё место. У тебя своё, у Милёнки своё и у Маринки своё. Нет смысла тянуть на себя одеяло, понимаешь? То, что твоё, не достанется другой.

— Сашенька, — Зула повернулась ко мне лицом. Я видел только огромные глаза, желанные и зовущие, — если бы это была Милёна, я бы поняла и порадовалась за вас. Но эта… грахтово отродье…

Я прервал речь девушки длинным поцелуем, вложив него максимальное количество нежности и желания. Зула обмякла в моих руках.

— Всё не так. Свет моих очей. Маринка многое переосмыслила. Вот увидишь, завтра она будет совсем другой. А сейчас… забудь о ней. Сегодня ты моя! — я легко подхватил девушку на руки и нежно положил на кровать, лаская её под прозрачной сорочкой, — сейчас есть ты и я, и никого более…

— Да-а… господин…, - томно выдохнула Зула. Мои руки, ласково и настойчиво, скользили по её разгорячённому телу, освобождая её от невесомых одеяний.

Трижды мы достигали гребня вселенского счастья, и мягко опускались в пучину небытия и спокойствия. Трижды возвращались в реальность, чтобы опять слиться в порыве страсти и блаженства. Эмоции выплескивались наружу, сметая все условности и недомолвки. Немного уставший, но довольный как кот, объевшийся сметаны, я лежал на боку и нежно поглаживал упругий живот орчанки:

— Как ты думаешь, кто у нас будет? Мальчик или девочка? — от моего вопроса Зула замерла, волна удивления сменилась нежностью.

— Тебе Милёнка сказала?

— Сам увидел, ещё на озере. Помнишь?

— Да, — мечтательно проговорила Зула, и ласково потёрлась щекой о моё плечо, — ты тогда был ненасытен.

Я чмокнул девушку в макушку, и она прижалась ко мне ещё крепче.

— Всё понять не мог, что это у тебя за жёлтый сгусток вот тут. А мне ЗАК говорит, мол, так и так, вижу в Зуле ещё одно существо. Ну, я и догадался.

— Этот твой ЗАК, он что, как человек?

— Почти. Это Древние сделали, а я лишь собрал и активировал его. Скоро он начнет замок перестраивать, тут будет светло и тепло.

— Перестраивать магией будет?

— Ею родимой, а ЗАК тебя спрашивать будет, что и как лучше сделать. Так что ты подсказывай ему.

— Хорошо, — задумчиво проговорила Зула, — он что, всё-всё может?

— Почти. Если чего и не сможет, он тебе скажет.

— Удивительно. Я про такое даже в легендах не слышала.

— Ты не знаешь, что такое качерс? — поинтересовался я.

— Это все знают, — улыбнулась орчанка, — а что?

— Маринка меня назвала качерсом, а я не знаю, толи обругала, толи похвалила.

— Смешной ты, — Зула, подняв голову с моей груди, опершись на локоть, провела ладонью по моему лицу, — это герой романов для молодых девиц. Идеальный воин, который сражается с чудовищами за свою красавицу.

— Это рыцарь, что ли?

— Не знаю что такое рыцарь.

— Ну, паладин, такое знаешь?