Пещера - Джеймс Роллинс

— Все в порядке, сынок! Все позади! Тебе больше ничего не угрожает!

Джейсон заговорил сквозь рыдания:

— Я хотел… Я пытался… позвать тебя… своей… игрушкой.

Он уронил электронную игрушку, которую все еще сжимал в руке, и та с жалобным звяканьем ударилась о каменный пол.

— Ты все правильно сделал.

Бен вытащил нож и принялся за веревки.

— Моя мама… Она жива?

— Жива и здорова! Она в безопасном месте!

Внезапно Джейсон стал извиваться в своих путах. Бену с трудом удалось освободить ему руки.

— Постой хоть секунду спокойно, парень! Дай мне перерезать веревки!

— Мне нужно посмотреть!

В голосе Джейсона звучал жуткий страх.

— На что?

Джейсон задрал рубашку, и Бен увидел на его поясе маленький дисплей с горящей на нем красной цифрой «6». Джейсон опустил глаза на дисплей и мучительно застонал.

— Что это такое? — спросил Бен.

— Бомба, — ответил мальчик, подняв на взрослого глаза, в которых застыло отчаяние.

— О чем ты толкуешь, черт побери?

Джейсон показал на серые кубики пластиковой взрывчатки, закрепленные на поясе и соединенные разноцветными проводами.

— Халид надел ее на меня, чтобы контролировать Линду. Она взорвется через шесть минут.

— Так давай снимем ее!

Бен потянулся к поясу смертника, но мальчик шарахнулся от него, как от крак'ана.

— Нельзя! Если ее снять, она взорвется! Ее можно обезвредить только с помощью специального кода.

— Кто знает код?

— Халид. Но… он ушел, чтобы расставить другие бомбы.

«Вот сволочь поганая! — с ненавистью подумал Бен. — Дай только добраться до тебя!»

— Ничего, наверняка есть какой-нибудь другой способ. Может, Гарри знает? Ведь он сапер!

Но тут же Бен закрыл лицо руками. Проклятье! Гарри ни за что не сможет оказаться здесь в течение шести минут! Они встретятся в кабинете Блейкли не раньше чем через полчаса!

Он стиснул кулаки и изо всех сил прижал их к вискам.

«Думай, думай, черт тебя задери!» — мысленно твердил он самому себе.

Подняв глаза на маленький дисплей, он увидел, как у угловатой цифры «шесть» пропала сзади одна палочка и она превратилась в пятерку.

Эшли без сил плюхнулась на подушку в своей маленькой пещере. Она снова превратилась в узницу. У входа застыли трое стражей с копьями, острия которых посверкивали в зеленоватом свете фунгуса.

Многократно повторяя имя Син'джари и помогая себе жестами, она пыталась объяснить туземцам, что неповинна в нападении на Мо'амбу, но, разумеется, все ее усилия были бесплодными. Единственный свидетель, который мог бы выступить в ее защиту, старый хари'хути, находился при смерти.

У входа послышался шум, и, повернув голову в ту сторону, Эшли увидела, как, растолкав низкорослых стражников, в пещеру, хромая, вошел Майклсон.

— Эти засранцы отобрали у меня стволы, — пожаловался он, подходя к ней. — Все до единого! Что произошло?

— Извини, — ответила она, поднимаясь, — это все из-за меня.

Ее мышцы до сих пор дрожали от напряжения после случившегося в пещере умбо. Рассказав ему, что там произошло, она грустно подвела черту:

— Короче говоря, я оказалась в неподходящем месте в неподходящее время. Меня, так сказать, застукали на месте преступления с дымящимся пистолетом в руке. Мо'амба с дважды пронзенной грудью лежал на полу, а я стояла над ним с орудием убийства в руке. Разве можно их после этого осуждать?

— И что теперь будет?

Эшли пожала плечами.

— Не имею ни малейшего представления. Я думаю, в данный момент туземцев больше заботит судьба Мо'амбы, нежели наша участь.

— Как ты думаешь, у старика есть шанс выкарабкаться?

Она медленно покачала головой.

— Сомневаюсь. Он потерял очень много крови. Если бы у него остались для этого силы, он, используя свои телепатические возможности, разослал бы мысленные сообщения о преступлении Син'джари всем, кому только можно. Если бедняга этого не сделал, это может означать только одно: его мозг умирает. А если Мо'амба умрет, то шансов на то, чтобы уцелеть, не останется ни у кого из нас — вне зависимости от того, успеет Бен вернуться к сроку или нет.

Майклсон поглядел на часы.

— У него в запасе осталось меньше восьми часов.

— Ох, — вздохнула Эшли, — теперь я думаю, лучше бы он вообще не возвращался! Туземцы так злы, что казнят его вместе с нами, даже если он вернется вовремя и принесет статуэтку. Было бы лучше, если бы он просто сбежал.

— Он не сбежит.

— Я знаю. — Эшли вновь села на подушку и жестом пригласила Майклсона последовать ее примеру. — Если бы только найти какой-нибудь способ связаться с Беном и Гарри, предупредить их, чтобы они не возвращались!

— Во-первых, такого способа нет, а во-вторых, Бен вернется в любом случае, даже если вострубят ангелы Господни. Вернется за тобой.

Эшли в отчаянии ударила кулаком по колену.

— Значит, надо придумать, как сделать так, чтобы туземцы поняли меня, и рассказать им о Син'джари. Впрочем, они бы даже слушать меня не стали. Они слишком ослеплены гневом.

— Может, наши успеют вернуться раньше, чем Мо'амба умрет? Тогда Гарри мог бы перевести им твою историю.

— Да если бы и так, неужели ты думаешь, что они мне поверят? Син'джари — один из них, он их старейшина! А я? Что значит мое слово против его?

— В таком случае нам нужны доказательства. Как ты считаешь, зачем этот тощий подонок отправился наверх? Что он замышляет?

— Ничего хорошего, это уж точно. Я думаю, он каким-то образом хочет помешать Бену выполнить миссию, сорвать ее.

— Если мы смогли бы доказать это! Тогда дикари поверили бы тебе с большей готовностью.

— Но как это сделать? — раздраженно спросила Эшли.

— Взять его на месте преступления! Застукать с поличным, когда он вернется! Единственный простой путь в Альфа-пещеру отсюда лежит через ту «червоточину», через которую ушли наши ребята. Если он пошел тем путем, значит, им он и вернется.

— И как ты предлагаешь пробраться в ту пещеру, если мы находимся под стражей в этой?

— Ты слишком многого от меня хочешь! — развел руками Майклсон. — Я не могу знать все ответы!

Их разговор явно зашел в тупик. Эшли покачала головой от безысходности.

— Итак, все зависит от того, дотянет ли Мо'амба до возвращения Бена и Гарри. Если…

Ее прервал жуткий вой множества глоток, эхом разнесшийся по селению, пронизавший толстые стены пещеры, как если бы они были бумажными. Вопль, в котором звучала такая тоска и ярость, что Эшли бросило в дрожь, а по ее телу побежали мурашки.

Вопль прекратился так же неожиданно, как и начался, и повисла гнетущая тишина — столь вязкая, что ей показалось, будто из пещеры выкачали весь воздух.

Повернув голову, Эшли увидела, что один из стражей смотрит в их направлении. Его глубоко посаженные под костистыми надбровьями глаза наполнились слезами, а во взгляде вспыхнула ненависть.

— Что это означает? — растерянно спросил Майклсон.

— Конец. Мо'амба умер.

Бен только начал вставать на ноги, когда это произошло. Как взрыв, прозвучавший в его голове и слышный только ему. Поначалу, правда, ему показалось, что где-то недалеко и впрямь ворвалась бомба — примерно такая же, какая была приторочена к поясу Джейсона, или, не дай бог, та же самая, но, открыв глаза, он увидел, что мальчик стоит напротив и смотрит на него недоуменным взглядом.

— Ты в порядке? — спросил он. Наверное, вид у Бена в эту секунду был довольно странный.

— По-моему, да, — кивнул Бен, но тут в глазах у него почернело, и окружающий мир погрузился во тьму.

Какого черта? Бен беспомощно барахтался, пытался вырваться из этой бездны, напоминавшей космос без звезд, но здесь не было ничего, за что можно было бы уцепиться и от чего оттолкнуться. Он находился в сознании, просто был окружен этой бездонной и бескрайней чернотой. Внезапно впереди вспыхнул крошечный огонек. Бен сконцентрировался на нем, как на путеводной звезде, и огонек стал разгораться, превратившись в яркое пламя. А потом — заговорил голосом деда, только очень слабым и прерывающимся:

— Бен… Бен… Ты должен… торопиться!

Бен понял, что с ним опять установил мысленную связь старый хари'хути. Но сейчас, черт возьми, не самое подходящее время для бесед, хоть телепатических, хоть нет!

— В чем дело? Что-то случилось? Как Эшли?

— Слабость… Устал…

Пламя на мгновение вспыхнуло ярче и увеличилось в размерах…

— Опасность…

А затем сделалось меньше, превратилось в крохотный огонек и погасло. И в наступившей темноте Бен ощутил пустоту. Неизвестно откуда, но он понял: Мо'амба не просто разорвал мысленный контакт. Его больше нет.

Когда Бен открыл глаза, по его щекам текли слезы.