Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

Элосса держала ее до тех пор, пока не почувствовала, что ее избитый мозг не способен больше удерживать энергию. Тогда, как воин с отчаянным ревом обрушивает свой меч, она выпустила на Керна этот последний поток таланта Юртов, метнула его вперед…

Пламя яростно полыхнуло и взвилось вверх, но теперь она увидела, как световое копье пронзило его, ударило по рукам, показавшимся в центре пламени.

— Аххххх…

Был ли этот крик частью галлюцинации или его вызвали реальные боль и страх? У Элоссы подогнулись колени. Она была опустошена. Энергия вышла из нее так стремительно, что как бы унесла с собой и кости, поддерживающие плоть. Элосса вытянула руки и уперлась ими в пол.

Пламя погасло. Но Керн все еще стоял, прямо, невредимый. Позади него пригнулся Стэнс. Вот он бросился к Керну, вытянув руки с согнутыми, как когти пальцами. Он двигался скачками, словно был калекой и только одной волей заставил свое тело повиноваться ему в этой последней атаке. Король не обращал внимания на своего родственника и стоял, как статуя, в той же позе, закрыв руками лицо.

Но вот руки его упали, как будто у него не было больше сил так держать их. Они были мертвенно-бледные, дрожащие. Керн шагнул вперед, споткнулся, упал на колени со ступенек помоста. Теперь он был почти рядом с Элоссой.

Глянув на него, она испугалась. Глаза его были открыты, но видны были только белки. Ужасное лицо отвратительно изменялось, становилось то лицом Керна, то Атторна, словно эти двое сошлись в последней схватке за обладание этим телом.

Керн полз вперед, а Элосса отступала, не сводя с него глаз. Он хоть и казался слепым, но полз прямо ко Рту Атторна.

— Нет! — Стэнс упал и пополз за королем, казалось он делает это из последних сил. — Он не должен… войти… в Атторн! — задыхаясь, кричал он, повернув искаженное лицо к жаждущему Рту. — Не должен…

Элосса попыталась собрать хоть какую-нибудь энергию. Она открыла мозг, послала мольбу к тем, кто был с ней, но ответа не было. Неужели мульти-мозг навеки раскололся?

Керн слепо продвигался вперед. И Раски еще раз бросился в атаку: он полз наперерез, упал перед Керном и загородил ему дорогу. Они схватились, и Элосса видела, что Стэнс крепко держит короля, а тот не сражается, а лишь пытается освободиться.

Слепые глаза Керна были обращены к каменному изображению. Он вытягивал шею, пока голова его не согнулась под странным углом.

Стэнс не выпускал бьющегося в его руках короля, но Керн все-таки ухитрялся продвигаться вперед, выигрывая по два-три дюйма.

Стэнс поднял кулак и обрушил его на лицо Керна. Элосса услышала звук удара, видела, как затряслась голова Керна, но пустое выражение лица не изменилось, глаза по-прежнему оставались открытыми, слепыми.

— Нет! — пронзительно закричал Стэнс. — Не пройдешь… ко Рту!

Элосса подползла к ним. Видимо, у Стэнса были основательные причины не подпускать Керна к богу, если богом был Рот.

Она схватила Керна за локоть. Ей показалось, что под черно-красной тканью рукава был металл, таким негнущимся и твердым было напряженное тело. Ее усилия, пусть незначительные, помогли Стэнсу на миг остановить продвижение Керна. И тут король как бы сошел с ума: он дико завертел головой и вцепился зубами в руку Элоссы. Девушка выпустила его и он в последнем мощном усилии рванулся вперед, отбросив Стэнса. Рука его тянулась вперед, к высунутому языку Атторна, чтобы с его помощью войти в Рот. Стэнс встал на колени, сжал кулаки и опустил их, как молот, на шею Керна, в то время как тот уже ухватился за язык и собирался подняться ко Рту.

Керн упал, ударившись лбом о язык. Тело короля, только что бывшее твердым и напряженным, обмякло, скатилось вниз.

Стэнс отшатнулся. В глазах его был ужас.

— Если бы… он прошел… через… — сказал он дрожащим голосом, — он… продолжал бы жить, — голос его сорвался, тело тряслось так, что он не мог управлять своими руками, только вытянул их перед собой и смотрел на них, как на что-то незнакомое.

Раздался треск. Элосса подняла глаза, вскрикнула и, вцепившись в Стэнса, оттащила его от Рта. Изображение Атторна развалилось. Большие куски камня разлетались по полу, падали на голову и плечи Керна, почти наполовину засыпали его тело.

Элосса прижала руку к губам, чтобы удержать крик: за изображением Атторна не было ничего!

Только занавес темноты, нейтрализующий всякий нормальный свет. Он не доходил до стен комнаты и казался сгустком абсолютного мрака, имеющего собственную внутреннюю структуру.

Лицо и Рот исчезли. Тьма треснула поперек. Смутно виднелись какие-то предметы, но по мере того, как рвалась и исчезала темнота, они исчезали тоже. Теперь впереди была только голая стена.

Тени уменьшались, уходили в камень, на котором корчились Элосса и Стэнс. Осталось только полусгоревшее тело Керна. Элосса не сводила с него взгляда.

Стэнс потянул Элоссу.

— Пошли отсюда! — прошептал он и толкнул ее к двери, через которую ее ввели сюда. Приказ его прозвучал как-то очень весомо, и она поползла на коленях. Его рука нетерпеливо тащила ее, если она замедляла движение.

Наконец они ушли от тошнотворных запахов, смерти и таких иллюзий, с какими она не могла больше бороться.

— Свободны… — раздался голос в ее мозгу, но не громкий, а как шепот почти полного истощения.

Стэнс повернул к ней голову. Он прислонился к стене и только поэтому мс падал.

— Свободны, — сказал он вслух. Значит другой голос был мульти-голосом.

Да, они были свободны. Но Юрты не могли освободиться без Раски. Основную победу принесли действия Раски в комнате Керна.

— Юрт и Раски… — тихо сказала Элосса.

Он вздохнул.

— Это… — он смотрел мимо нее вдаль, словно глядел на все подземные норы. — Это было зло Раски, мы тоже в конце концов не невиновные. Раски и Юрт… Теперь, наверное, мы сумеем добиться того, о чем говорили с тобой в Кал-Хат-Тане.

Она так устала, что ей трудно было понять его, поднять руку, вяло лежавшую на коленях, но она все же подняла ее и протянула к нему вверх ладонью — жестом союза. И уже не содрогнулась, даже мысленно, когда он крепко сжал ее пальцы.

— Раски и Юрт — свобода обоим!

— Правильно! — сказал голос в ее мозгу. Теперь он прозвучал сильнее и радостней. Жизнь возвращалась.

На перекрестках времени

Ларец стоял на середине стола. Джессон Робинс повернул его к свету: 18 дюймов пожелтевшей от времени слоновой кости сверкали, как полированное дерево.

— Может быть, это только воображение, — подумала Талахасси, — но этот предмет имеет какое-то… — Она подыскивала правильное слово и тут же поняла, что не скажет его вслух, — …очарование. Ларец раскрывался с четырех сторон. Даже не дотрагиваясь, Талахасси видела, что в слоновую кость вкраплено чистое мягкое золото древних времен.