Кости холмов. Империя серебра - Конн Иггульден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Шах в городе? – спросил Субудай.
– Они сказали бы мне, командир, – покачав головой, ответил Юсуф.
Субудай недовольно поджал губы. Шах и его сыновья были неуловимы, словно горные духи. Монголы преследовали их до самого конца лета, но беглецам по-прежнему удавалось ускользать от них. Субудай надеялся, что шах укроется за неприступными стенами города у реки.
– Этот старик – скользкая рыба, – сказал Джебе. – Но мы его все равно поймаем. Он не сможет уйти на юг, минуя наши дозоры. Кто-нибудь да заметит его, даже если он будет один.
– Хотелось бы в это верить, – хмыкнул Субудай. – У него хватило ума отправить свою свиту по другому пути, чтобы запутать следы и сбить нас с толку. Мы тогда едва не потеряли его, а теперь будет гораздо труднее найти всего нескольких человек. – Он потер руку в том месте, где один из телохранителей шаха неожиданно ранил его. Мусульмане грамотно устроили засаду, но монголы превосходили числом. Хотя это потребовало времени, Субудай и Джебе перебили их всех до последнего человека. Они осмотрели лица каждого убитого хорезмийца, однако все оказались молодыми и крепкими людьми. Вспомнив об этом, Субудай прикусил губу. – Он мог укрыться в какой-нибудь уединенной пещере и замести за собой следы. Возможно, мы прошли мимо него.
– В городе о нем ничего не известно, командир, – начал Юсуф. – Шаха не было в этих краях. Он не приходил сюда за пополнением. Иначе работорговцы услышали бы об этом и сказали мне.
Юсуф ожидал, что его похвалят за проявленную находчивость, хотя идея с гонцом принадлежала Субудаю. Но вместо этого они вернулись к прежнему разговору, будто ничего и не произошло. Юсуф ни словом не обмолвился о мошне золота, которое выторговал в обмен на маленькую ложь. Субудай и Джебе заметили его новую лошадь и, должно быть, посчитали, что это достойная награда за его работу. Монгольским военачальникам не обязательно было знать все.
– Разведчики прочесали десятки поселений и городов к западу отсюда, – ответил Джебе, посмотрев на Юсуфа. – Если он проходил через них, кто-нибудь вспомнил бы про вооруженный отряд и старика. Мы гоним его вперед, все дальше и дальше от его городов. Он не может бегать вечно.
– Ему все же удалось добраться сюда, – огрызнулся Субудай. Он повернулся к Юсуфу, который по-прежнему стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. – Отличная работа, Юсуф. Теперь оставь нас.
Молодой мусульманин низко поклонился. Ему хорошо платили за его работу эти монголы. Вот если бы шаху удалось бегать от них до прихода зимы, тогда Юсуф сделался бы богачом. Проходя через лагерь, он кивал и улыбался тем воинам, с которыми уже познакомился. С наступлением вечера они притихли, как умолкают волки, если вблизи нет добычи. Юсуф наблюдал, как они точат мечи и чинят стрелы, делая свое дело медленно и старательно. Юсуф слегка вздрогнул. Он слышал о нападении на их женщин и детей. И ему не хотелось бы увидеть, что произойдет с шахом и его сыновьями после того, как их поймают.
Злясь на собственное бессилие, Джелал ад-Дин протер глаза. Он не мог позволить трем своим братьям видеть, как в нем умирает вера в победу. Особенно сейчас, когда каждый день они смотрели на него со страхом и надеждой.
В темноте раздавалось хриплое, размеренное похрапывание отца. У него появилась тяжелая одышка, от которой, казалось, ему не избавиться уже никогда. Всякий раз, когда отец затихал, Джелал ад-Дин в отчаянии напрягал слух, не зная, что будет делать, если тишина продлится долго.
Монголы совершенно подорвали здоровье старика. Они словно пробили его своей стрелой. Бегство без передышки через равнины и горы не давало шаху возможности ни отдохнуть, ни восстановить силы. Сырая земля и проливные дожди не сулили ничего, кроме простуды да боли в суставах. И хотя шаху перевалило за шестьдесят, он был еще крепок, как бык, однако сырость просочилась в легкие и подтачивала его силы. Горькие слезы навернулись на глаза принца, и он яростно вытирал их, вдавливая ладони в глазницы так, чтобы боль заглушила отчаяние.
Никогда прежде не доводилось ему уходить от погони. Первый месяц ему казалось, что это игра. Вместе с братьями он смеялся над идущими по их следу монголами, строя нелепые планы, как избавиться от преследователей. С наступлением сезона дождей беглецы пытались пустить их по ложному следу, разделившись на две группы, затем разделились снова. Шах и его старший сын отправляли своих людей на гибель, приказывая устраивать засады, которые едва ли останавливали неутомимых преследователей.
Джелал ад-Дин слышал хриплый кашель отца в темноте. Его легкие наполнились липкой мокротой, и принц знал, что шах скоро проснется от удушья. Потом Джелал ад-Дин будет колотить его по спине до тех пор, пока не покраснеет кожа. Так он делал уже много раз. Только тогда отец сможет проскакать еще один день.
– Чтоб они провалились в ад, – прошептал Джелал ад-Дин.
У монголов, должно быть, имелись особые люди, которые умели отыскать даже след птицы в небе. Четыре раза Джелал ад-Дин сильно рисковал, пытаясь перевезти отца обратно на юг. Но монгольские дозоры все время показывались вдали, преграждая им путь. В последний раз пришлось мчаться до полного измождения, пока наконец шаху и его сыновьям не удалось затеряться в суете городского базара. Принц едва не расстался с жизнью, а два дня спустя у отца начался кашель – результат сна на мокрой земле.
Скрепя сердце братья отослали последних всадников из свиты отца. Слишком легко
