Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

— Что? Так и не нашли? — изумилась миссис Брэдли, всегда считавшая полицейских образцовыми ищейками. — Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что с тех пор и до настоящего момента о них не поступало никаких сведений, — ответил измученный беспокойством директор. — Получив назначение, я не сомневался, что такое больше не случится, и был крайне осторожен, но если мы в ближайшее время так и не отыщем этих беглецов, мне придется подать в отставку. Видите ли, мальчики, которые попадают сюда… одну минуточку…

Прервав свои излияния, директор обратился к текущему моменту.

— Что ты хочешь сказать, Динни?

— Сами знаете.

— Не дерзи мне! Отвечай по существу!

— Но вы же поняли, что он имел в виду, — пробормотала миссис Брэдли.

Несмотря на все свое сочувствие расстроенному директору, которого она считала гуманистом и который был гораздо лучше своего предшественника, с кем она встречалась в свой прошлый приезд, она не одобряла его методов воспитания, в особенности тех, когда он выставлял дураками совсем неглупых мальчишек. К сожалению, такое ей пришлось наблюдать уже несколько раз.

Директор, посчитавший, что его положение и самооценка позволяют игнорировать подобные замечания, снова обратился к дерзкому и непокорному Динни.

— Вот что, парень, прекрати юлить! Немедленно отвечай, что ты имел в виду!

— Там была лишняя порция, я ее и съел.

— Ладно. Иди доешь. Но завтра не получишь пудинга. Скажи ты это сразу, я бы вообще не стал тебя наказывать.

Директор быстро встал из-за стола. Остальной персонал уже покинул столовую вместе с мальчиками, и сейчас там оставались лишь он сам, миссис Брэдли и Динни, деловито поглощающий то, что чуть не отправилось на корм свиньям.

— Приходится проявлять строгость, — объяснил директор, стараясь оправдать свою жесткость, маскирующую откровенное бессилие. — Им только дай спуску.

— А откуда взялась лишняя порция? — тактично осведомилась миссис Брэдли.

— Сейчас мы это узнаем.

Придя в свой кабинет, директор тотчас же вызвал экономку.

— Это порция Кэнви. Он заболел и не пошел обедать. Но нас никто не известил, и мы подали все как обычно, — объяснила невзрачная экономка, взиравшая на директора с таким выражением, словно она вдруг наткнулась на большую жабу.

— Сейчас поговорю с этим Кэнви.

Жаба нажала кнопку звонка, и в кабинете появился мальчик.

— Приведи сюда Кэнви, Уильямс. Спасибо, Маргарет, вы можете идти…

Мы называем друг друга по именам. Это создает теплую атмосферу, — сообщил директор, когда экономка и мальчик ушли.

Остренькое личико Кэнви с красивыми широко раскрытыми глазами имело причудливое выражение хитрости и честности одновременно. Миссис Брэдли предположила, что если его хитрость всего лишь следствие неуверенности в себе, а честность — неосознанная попытка как-то компенсировать это свойство, то получится совсем другой портрет, возможно, не менее точный.

— Почему ты не обедал? Что случилось? — начал допрос директор.

Внимание, которое он уделял каждому из своих воспитанников, было предметом его особой гордости. Ему даже в голову не приходило, что подобная заботливость может смущать их и даже быть неприятной.

— Я не люблю сосиски, сэр. Меня от них тошнит, — ответил мальчик, устремив на собеседника взгляд распахнутых глаз.

— Что еще за глупости! А пудинг ты вчера ел?

— Да, сэр.

— А овощи?

— Да, сэр.

— Нет, не ел, — загремел директор. — Овощей ты не ел.

Мальчик не ответил, но глаз не опустил, и они с директором смотрели друг на друга, пока тот, как более слабая сторона, снова не заговорил:

— Ну так что?

— Сэр?

— Как насчет овощей?

— Мне было плохо, сэр.

— Ничего подобного. Ты просто накурился. Украл табак у кого-нибудь из персонала?

— Нет, сэр.

Директор взялся за трость. Мальчик с мрачной задумчивостью посмотрел на нее.

— Ну?

— Я ничего не крал. Это были листья ревеня.

— Значит, так тебе и надо. К чаю придешь как миленький.

Директор отложил трость, и мальчик исчез.

— Листья ревеня, — задумчиво произнесла миссис Брэдли.

— Да. Многие мальчики попадают сюда уже заядлыми курильщиками, и нам приходится их отучать. Я сам здесь бросил курить. Не хочу, чтобы у меня в кабинете пахло табаком. Это нарушает правила игры. Но помешать курить персоналу не в моих силах. Они вряд ли согласятся жить по моим правилам.

— Но ведь можно нанимать только некурящих, — возразила миссис Брэдли, несколько удивленная системой, где самоограничение персонала считается чем-то второстепенным.

Директор, снова принявший эти слова за шутку, предпочел уйти от прямого ответа.

— Весьма трудно убедить этих