Отречение от благоразумья - Андрей Мартьянов

— Кто это? — с трудом выговорил я. — Вернее, что это?

— Уж точно не Белая Панна, — прозвучал едкий ответ. — Фантом, ожившая легенда, выдумка суеверных крестьян и невежественной солдатни. Образованные и скептически настроенные личности вроде вас в подобные глупости не верят.

— Мой скепсис приказал долго жить, — вполголоса буркнул я.

— Иногда ее зовут Жницей, иногда — Моровой Девой, — Станислав, не отрываясь, смотрел на обороняющуюся крепость, удостоившуюся внимания колдовского творения, и говорил слегка подрагивающим голосом: — Вместе с ней приходят беда и смерть. Нет ничего хуже, чем встретить Деву, собирающую урожай жизней, но эта — не настоящая. Ее сотворил Никс с помощью своего проклятого сада...

Призрачная Дева совершила несколько огромных беззвучных шагов, оказавшись рядом со стенами замка и снова замахнулась пронзительно сияющей дугой серпа. Кто-то — видимо, от отчаяния — выпалил в нее из кулеврины. Раскаленное чугунное ядро навылет прошило неподвижную фигуру, засветившуюся бледным голубоватым светом, и упало в лесу, с далеко разнесшимся хряском переломав несколько деревьев.

 Из глубин замка донесся ликующий — как мне показалось — рев Голема. Воспрявшие духом носители козлиных личин сбились в плотный клин с предводителем в роли острия и вновь рванулись к воротам. Теперь они миновали их беспрепятственно, как игла протыкает тонкую ткань, и оказались во внутреннем дворе.

— Все, — обманчиво спокойно изрек имперский секретарь и дернул поводья, трогая лошадь с места. — Дело закончено. Хотите глянуть, как выглядит высокая политика по-чешски?

— Ваши друзья могут заметить, что в их сплоченные ряды затесался некто, лишенный приглашения... Ой, а куда она подевалась?

Висевший над верхушками деревьев силуэт померк, рассыпаясь на множество крохотных снежинок. Налетевший ветер из чистого злорадства швырнул их именно на нашу полянку, засыпав нас мелкой холодной крупой.

«Идет дева по колено в лесных кронах, — невовремя припомнил я сентенцию иного призрака, раввина Холодной Синагоги. — Мне уже удалось повидать почти все упомянутые части предсказания — цветущую среди зимы виноградную лозу, страховидных Козлов и карающую великаншу с серпом. Остается понять, что сие означает и при этом постараться не сойти с ума...»

— Если заметят новое лицо, соврем, что вы человек кардинала и ожидали нашего приезда в деревне, — после краткого размышления предложил Штекельберг. — Что до призрака, то Никс пока не наловчился надолго задерживать этих колдовских ублюдков в нашем мире.

— Какого кардинала? — кажется, вместе со скептицизмом меня покинула и способность быстро соображать. К счастью, Станислав этого то ли не заметил, то ли не придал значения:

— Его высокопреосвященства Алистера, разумеется. Другого-то у нас теперь нет. Слушайте, — он рывком повернулся ко мне, блестя тревожными глазами из-под полей низко надвинутой шляпы. — Скажите правду — вы меня не обманываете? Как вы могли отыскать захоронение Клая? Мы ведь не ставили там ни креста, ничего. Просто забросали наскоро землей и удрали. Я вам места не называл! Неужели вы сумели вытянуть хоть слово из Рамштейна? Или нас выследили? Или?..

— Второе ближе к истине, нежели первое, — туманно отозвался я. Станислав с досадой ударил кулаком по луке седла:

— Так и знал! Как чувствовал — за нами кто-то шел!

— Слово за слово, — я поспешил завладеть нитью разговора. — Поведайте-ка мне взамен о винограднике в Янковицах.

— А что виноградник? Цветет себе и цветет, есть не просит... — пан имперский секретарь вяло попытался изобразить непонимание.

— Мюллеру скажу, — пригрозил я. — Не прикидывайтесь деревенским дурачком. Что-то мне не доводилось слышать, будто в Европе вывели сорт винограда, способного плодоносить в середине зимы!

Наши лошади медленно топали вниз по склону, мимо темно-зеленых высоких елей, иногда ронявших с ветвей крохотные снежные лавины. В просветах между стволами иногда мелькал замок, над западной частью которого поднимался пока еще слабый дымок, окрашенный снизу дрожащим красноватым заревом рождающегося пожара. Магистр Филипп давно загасил свой костерок и вкупе с двумя охранявшими его людьми отбыл в захваченную крепость. Я не поленился выбраться из седла и аккуратно поворошить носком сапога сизоватые угольки еще не остывшего кострища. Нашлось ожидаемое — скрутившиеся от жара, почерневшие виноградные листья. Парочку наиболее хорошо сохранившихся я с величайшей осторожностью поднял и многозначительно предъявил уныло дожидавшемуся Станиславу. Тот безразлично пожал плечами:

— Я все равно ничего не знаю. Хоть режьте, хоть сдавайте инквизиции. Да, мне известно, что Виноградник существует, не более того. Никогда не разбирался во всей этой колдовской зауми.

— Никс сам его вырастил? — я решил прибегнуть к старым, надежным «Вопросам-и-ответам». Этот незамысловатый способ частенько помогает здорово оживить память рассказчика и заставить его вспомнить услышанные или увиденные мелочи, на основе которых можно строить дальнейшие умозаключения.

— Нет. Купил по дешевке, — желчно хмыкнул мой собеседник.

— У кого? — не отставал я.

— Будто сами не догадываетесь, где совершаются такие покупки... — пан Штекельберг оглянулся и понизил голос, хотя все живые души, способные нас подслушать, находились либо за каменными стенами замка, либо прятались в деревушке. — Сам я в Праге живу только третий год, потому не знаю, правда это или нет... Раньше возле Янковиц не росло никакого виноградника. Пока лет десять назад это поместье не приобрел Никс — он тогда пребывал в зените славы и считался едва ли не личным астрологом и советником Рудольфа. А где-то через год появился Виноградник. Просто появился.

— И это никого не удивило? — поразился я.

— Те, кто служит людям навроде мэтра Никса, давно отвыкли задавать вопросы и лезть не в свои дела. Меньше знаешь — крепче спишь, — сухо отозвался Станислав и продолжил: — С тех пор, если верить слухам, Виноградник здорово разросся. Раза в два или три. Как мне пытались втолковать, Никс каким-то образом получает от своего хозяйства способность... — он пошевелил в воздухе пальцами, тщетно пытаясь найти подходящее слово, — способность делать всякие невозможные вещи.

Хм. Кажется, мы имеем дело со случаем, который в терминологии инквизиции именуется «получением дара от представителя потусторонних сил». Однако владение таким подарком всегда чревато угрожающими последствиями.

— За подобное умение всегда приходится расплачиваться, — вскользь заметил я. — Вряд ли мэтр Никс составляет исключение. Интересно, как он выкупает право на владение?