Хоббит, или Туда и обратно - Джон Толкиен

«Такие истории растут из лиственного перегноя, скопившегося на дне души», — говорил о «Хоббите» сам автор — и действительно, в ней соединилось множество воспоминаний, фольклорных и литературных аллюзий. Однако, как пишет ХК (с. 182), «в том, чтобы ворошить старые листья (на что, увы, обречен всякий комментатор. — М. К. и В. К.), пользы мало — гораздо интереснее посмотреть, что же выросло на удобренной перегноем почве». Выросла же детская книга, которой найдется не так уж много равных в истории литературы. На то, что предназначена она именно для детей, указывают хотя бы частые обращения к читателю, характерные для детской литературы («теперь вы знаете…» и т. п.), о которых автор, правда, впоследствии сожалел, говоря, что нет смысла «бежать детям навстречу»: тупицам-де это не поможет, а умные всё поймут и сами. Но ко времени создания машинописной версии «Хоббита» и даже ко времени его опубликования писательская позиция Толкина еще не была выработана окончательно. Рукопись долго оставалась в незавершенном состоянии, пока не попала к одной из выпускниц Оксфордского университета, поступившей на работу в лондонское издательство «Аллен и Анвин». В издательстве заинтересовались рукописью и попросили представить редакции законченный вариант, что Толкин и сделал осенью 1936 г. Издатель Стенли Анвин обратился к своему десятилетнему сыну Райнеру (впоследствии издавшему большинство книг Толкина) с просьбой прочесть книгу и составить о ней мнение. Райнер одобрил рукопись, и книга была принята к публикации.

21 сентября 1937 г. «Хоббит» был опубликован. Толкина беспокоила реакция коллег — оксфордских профессоров: «Как бы они не подумали, что это и есть главный результат моей «исследовательской работы» за 1936–1937 годы!» Однако Оксфорд отреагировал спокойно (по словам ХК, коллеги Толкина «лишь слегка приподняли брови»). Книга получила блестящие отзывы и в несколько недель стала бестселлером.

Примечания

1

Толкин всегда утверждал, что слово «хоббит» изобрел сам. Автор статьи, напечатанной в 1938 г. в журнале «Observep», настаивал, однако, что это слово ему встречалось и раньше — не то в книге про африканских пигмеев, не то в какой-то старой сказке, причем хоббиты фигурировали в этой сказке в роли существ довольно-таки устрашающих. Однако Толкин оба этих предположения решительно отверг. «Мой хоббит — состоятельный, хорошо упитанный молодой холостяк, крепко стоящий на ногах, и к африканским пигмеям никакого отношения не имеет и иметь не может», — пишет он в ответ 20 февраля 1938 г. (П, с. 30). ХК говорит (с. 168), что слово «хоббит» могло быть навеяно названием романа Синклера Льюиса «Бэббит». Книга эта появилась в 1922 г.; известно, что Толкин читал ее. В романе идет речь об американском бизнесмене средних лет, чья упорядоченная жизнь внезапно сходит с привычных рельсов. Шиппи (с. 51) указывает, что слово «хоббит» не носит на себе следов древнего происхождения. Однако нет в нем и элемента «изобретенности» — «только вдохновение»: и действительно — слово «хоббит» не было «вымышлено» автором «нарочно», но явилось плодом озарения. Однажды летним утром Толкин, проверяя экзаменационные работы студентов, написал на пустой странице одной из работ ничего не значащую фразу: «В земле была норка, а в норке жил хоббит». «Имена всегда тянут для меня за собой целые истории», — признавался Толкин. Так случилось и на этот раз. Правда, когда возникла необходимость точно установить источник происхождения этого слова — а потребовалось это для Введения в Оксфордский словарь английского языка соответствующей статьи, — исследователи докопались до книги, изданной неким Дж. Харди в 1895 г, называлась она «Denhem Tract». Во втором томе этой книги в компании с привидениями, гоблинами и хобгоблинами упоминались также и некие «хоббиты», но кто они такие, не разъяснялось. Интересно, что в английских сказках домового (brownie) часто зовут Хоб, причем на карте Англии есть несколько мест, которые называются Hobhole — «норка Хоба». В Приложении Е к ВК Толкин производит слово «хоббит» из древнеанглийского hol-bytia — «живущий в норе» и тем самым ставит его в один ряд с названиями остальных рас Средьземелья, которые все так или иначе позаимствованы из древней мифологии или древних языков. Многие замечали сходство слова «хоббит» со словом rabbit — англ. «кролик». Это соблазняло усмотреть сходство и в значении. Так, в переводе В. Муравьева и А. Кистяковского многие хоббичьи имена и топонимы содержат элементы — крол и — зайк. Толкин возражал против таких ассоциаций (позволяя себе иногда, однако, каламбуры по этому поводу — как в «Хоббите» (гл. 7), так и в ВК (гл. 4 ч. 4 кн. 2).

Как говорит Шиппи, Толкин не хотел, чтобы «хоббиты представлялись читателям этакими маленькими пушистыми, расплывчато-«славными» зверюшками (как феи в поздних английских сказках — этакие неопределенно-«хорошенькие» маленькие создания)». Однажды Толкин сказал интервьюеру: «Хоббиты — это просто-напросто жители обыкновенной английской деревни. Я изобразил их маленькими потому, что хотел намекнуть на узость их взгляда на мир и бедность воображения — что далеко не подразумевает недостатка мужества или скрытой силы». Между тем именно эти качества часто помогают их обладателю выжить в самых невероятных условиях, замечает, цитируя эти слова, ХК (с. 180), и добавляет, что Толкин имел возможность близко наблюдать простых английских крестьян в траншеях Первой мировой войны.

Нельзя не заметить, что хоббиты напоминают англичан не только фамилиями и Указанным выше свойством характера; так, Р. Кабаков пишет: «…они весьма напоминают типичного английского обывателя, с его культом дома-крепости, кругом сугубо личных интересов, набором правил и привычек».

2

Как известно из «Хоббита», Бильбо Бэггинс любил пить чай в четыре часа пополудни, т. е. между традиционным английским «ланчем» (около полудня) и «пятичасовым чаем» («файв-о-клок-ти»). Это существенная и неслучайная деталь. В некоторых сельских районах Англии, указывает Оксфордский словарь английского языка, на который ссылается Шиппи (с. 56), четырехчасовой чай был хорошо известен, причем назывался он baggins (бэггинс). Таким образом, фамилия Бэггинс не является простым производным от названия усадьбы хоббита — Бэг-Энда, или Котомки (в других переводах Торба и Сумка, откуда Торбинс и Сумникс; см. ВК, гл. 1 ч. 1 кн. 1). Это диалектное значение слова baggins влечет за собой множество ассоциаций, Бильбо во многом похож на свою фамилию: он подчеркнуто прозаичен, он — типичный представитель среднего класса, не чурается деревенских привычек и не строит из себя аристократа, как его родственники Саквилль-Бэггинсы (см. прим. к ВК, гл. 1 ч. 1 кн. 1). Он щедр, зажиточен, не отказывает себе в простых удовольствиях, консервативен, старомоден (baggins — привычка безусловно старомодная!), привержен сельской жизни. По словам Шиппи, именно благодаря этим качествам Бильбо с успехом выполняет у Толкина роль «связного» между миром героического эпоса и современным читателем: он принадлежит одновременно нашему миру — по Шиппи, он типичный современный сельский «буржуа» — и миру древнему (чем Бильбо не древнеанглийский фермер?).