По светлому следу (сб.) - Томан Николай Владимирович

Несколько повеселев, Ершов выпил стакан кофе с булочкой и не спеша возвратился домой. Аскар безмятежно храпел – завтра рано утром ему нужно идти на работу. Темирбек, которого целый день не было дома, тоже укладывался спать в своей комнате.

Из дома Ершов вышел только после того, как убедился, что все заснули. Переложив рацию из чемодана в вещевой мешок, майор направился с нею в огород. Осмотревшись по сторонам, он медленно пошел между грядок к кустам боярышника. Кусты были колючие, цепкие. Майор поцарапал себе руки и лицо, прежде чем устроился как следует. Ровно в двенадцать рация его была па приеме.

Вокруг стояла тишина, только кузнечики трещали в степи, начинавшейся сразу же за огородом. Прилетели откуда-то мошки с длинными лапками и судорожно заметались по светящейся шкале рации. Нежный теплый ветерок приносил смешанные запахи цветов, овощей и каких-то остро пахнувших трав.

…Шло время, а рация Ершова все еще молчала. От напряжения майор почувствовал непривычную усталость. Легкая пластинка, скреплявшая телефоны, будто стальной обруч, стискивала его голову, в ушах назойливо гудело что-то, и все время казалось, что далеко-далеко чуть слышно попискивает морзянка. Майор увеличивал громкость приема, смещая визир по шкале настройки то вправо, то влево, но морзянка от этого лишь бесследно исчезала…

Ершов охотился за неуловимой морзянкой до тех пор, пока не понял, что она ему только мерещится от перенапряжения и усталости. Тогда он выключил рацию. Сегодня его сеанс с Призраком не состоялся. Состоится ли он вообще? Что, если Жиенбаев разгадал его и скрылся? То, что он назначил ему ночные радиосеансы и дал позывные, могло ведь быть только для отвода глаз, чтобы выиграть время и удрать подальше от преследования.

Погруженный в эти невеселые мысли, Ершов чуть не забыл, что собирался связаться с Малиновкиным. Торопливо взглянув на часы, он снова включил рацию и тотчас же поймал позывные Малиновкина. Прежде чем отозваться ему, майор осторожно вышел из кустов и обошел их вокруг. Лишь после этого послал в эфир свои позывные. Сообщение свое и задание лейтенанту он зашифровал заранее и, как только Малиновкин отозвался, тотчас же отстучал ему все ключом радиотелеграфа.

Коротко сообщив Дмитрию о своей встрече с Жиенбаевым, Андрей Николаевич приказал лейтенанту навести возможно более точные справки о ходе строительства железной дороги и грузах, идущих в адрес управления дороги. Необходима ли поездка на участок строительных работ, Малиновкин должен был решить самостоятельно. В этом случае ему предписывалось обратить внимание на местность: проходима ли она для мотоцикла?

ПОЕЗДКА НА СТРОЙУЧАСТОК

На следующий день Ершов проснулся в шесть утра, как только Аскар начал громыхать на кухне посудой. Значит, скоро уйдет на работу. Вместе с ним собирался куда-то и Темирбек.

Дождавшись их ухода, майор встал с дивана и выглянул на улицу. Окно Малиновкина было открыто. Сквозь слегка раздвинутые занавески Андрей Николаевич, присмотревшись, увидел Дмитрия. Он сидел за маленьким столиком и пил что-то похожее на кефир прямо из горлышка бутылки.

Позавтракав, лейтенант набросил на плечи пиджак, висевший на спинке стула, и не торопясь вышел на улицу. Согласно плану, выработанному еще ночью, он. решил сразу же направиться на станцию. Она находилась недалеко от улицы Пржевальского, и Малиновкин быстро добрался до нее.

Лейтенант не раз бывал здесь и прежде, но теперь, ранним солнечным утром, станция предстала перед ним в каком-то ином свете. Показалось даже, что и зелени тут больше, чем было, и что не такая уж она пыльная. Рельсы же так сверкали в солнечных лучах, будто были отлиты из драгоценного металла. Даже водонапорная башня, побеленная обыкновенной известно, поражала своей белизной. А паровоз, только что поданный под тяжеловесный состав, попыхивал таким густо клубившимся паром, с такими живописными переливами белых, синеватых и сизоватых тонов, какие бывают только на полотнах художников.

«Вот что значит хорошее солнечное утро и хорошее настроение, – невольно подумал Малиновкин. – Совсем другими глазами все вокруг видишь».

И ему захотелось поскорее поехать на главный участок строительства дороги, в район предгорья, где предстояли самые трудные работы. Тут, на станции, нечего и расспрашивать об этом, нужно непременно посмотреть все своими глазами.

Приняв такое решение, лейтенант торопливо пошел вдоль состава, к которому только что прицепили паровоз. По грузам на открытых платформах видно было, что он направляется на стройучасток. Тут размещались в основном скреперы, бульдозеры и другие землеройные машины. А крытые четырехосные вагоны, судя по светло-серой пыли, покрывавшей их двери, люки и даже колеса, были загружены строительными материалами – известью и цементом.

Лейтенант подошел уже к самому паровозу, когда услышал вдруг знакомый голос:

– Смотри, Костя, кто к нам шагает!

Малиновкин присмотрелся к широкоплечему парню в выгоревшей на солнце синей спецовке, стоявшему возле паровоза, и сразу же узнал в нем помощника машиниста Федора Рябова. Пока Малиновкин подходил к нему поближе, из окна паровозной будки высунулся и машинист Константин Шатров.

– Так ведь это же наш попутчик! – весело крикнул он, приветливо кивнув Дмитрию. – Ну, как дела, товарищ Малиновкин? Устроились уже на работу?

Спустившись по лесенке на пропитанную нефтью и маслом землю, Шатров крепко пожал руку Малиновки ну.

А Малиновкин вдвойне был рад этой встрече. Было приятно вновь увидеть понравившихся ему людей, к тому же можно было не только расспросить их кое о чем, но, видимо, и проехать с ними на стройучасток, в район основных работ.

– Да нет, не устроился пока, товарищ Шатров, – угрюмо проговорил Дмитрий, отвечая на вопрос машиниста. – Обещают все, а пока болтаюсь без дела.

– А ты где устроиться хотел? – спросил Малиновкина Рябов, принимаясь крепить какую-то гайку в головке ведущего дышла. – Небось тут, в Перевальске?

– Тут… – смущенно признался Малиновкин.

– Вот и зря. На какую-нибудь новую станцию следовало проситься, – посоветовал Рябов и, хитро подмигнув Шатрову, добавил: – Или испугался от цивилизации оторваться? Тут как-никак городишко, а там два-три домика возле станции – и вокруг пустыня. Учти это…

– Да что ему учитывать! – горячо перебил своего помощника Шатров. – Уж если человек сознательно сюда приехал, так ему никакая пустыня не должна быть страшна. Ты брось, Федор, его запугивать. Поедемте-ка с нами, Малиновкин… Забыл, как звать вас.

– Дмитрием.

– Так вот, Митя, поедемте-ка с нами. Поглядите своими глазами, как люди живут и работают. Где больше понравится, там и устраивайтесь.

– А что ему там понравиться может? – удивился Рябов, кончив крепить гайку и вытирая руки пак-› лей. – Это тебе все нравится, да и то потому, что тут Оля.

Заметив, что Шатров нахмурился при упоминании имени Ольги, Рябов торопливо добавил:

– Не злись, шучу я. Кто же не знает, что ты у нас чистокровный романтик?

– Ну да что с ним говорить! – сердито махнул рукой Шатров. – Дурачится парень. А вот посмотрели бы вы, как он паровоз топит!

– Да, что и говорить, топить я мастер! – не без самодовольства подтвердил Рябов. – И ты не думай, Дмитрий, что это только физической силой достигается. Одним горбом не очень-то возьмешь, тут, милый мой, наука требуется…

– Ну ладно, хватит тебе хвастаться-то! – прервал Федора Шатров. – Вон главный кондуктор идет. Скоро поедем. А вы что же, Митя, поедете с нами, или как?

– Отчего же не поехать? – ответил Малиновкин. – Охотно поеду.

– Тогда я главного попрошу устроить вас где-нибудь. А на паровоз не могу пригласить, не положено.

Минут через десять поезд тронулся. Малиновкин устроился на тормозной площадке рядом с главным кондуктором – высоким смуглым мужчиной средних лет. Голова у него была сильно вытянутая, стриженая, с острой макушкой, руки длинные, костистые. Фамилия его была Бейсамбаев. Сначала он был неразговорчив, но после того, как Малиновкин сообщил ему, что собирается работать в этих краях, стал и сам кое-что о себе рассказывать, особенно же Шатрова с Рябовым расхваливать.