Хроники железных драконов (сборник) - Майкл Суэнвик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он спятил! – воскликнула она. – Какого дьявола он вытворяет?
– Поет тебе отходную. – Странная интонация – почти сожаление – мелькнула в голосе Меланхтона. – Это воинская традиция. Не обращай внимания.
Более глубокий, чем бас, рокот 8607-го поднялся фоном к голосу Ракеты, и к нему присоединились сдвоенные голоса Ястреба и его 2928-го и Злодея с 6613-м, все сливаясь в одно:
Где ты была, о всеблагая Мать,Где ты была, когда она лежала,Лежала дочь любимая твоя,Пронзенная копьем, во тьме летящим?
В песне присутствовала странная, неотмирная красота. На мгновение Джейн с дрожью представила, каково было бы, будь Меланхтон подчинен ее воле, такой же умный и сильный, но послушный.
– Трусы! – взревел Меланхтон. – Имей вы хоть каплю самоуважения, сбросили бы этих паразитов и присоединились ко мне. Лизоблюды! Рабы!
Но пение продолжалось не прерываясь. Лес беспорядочных водяных смерчей заслонил их от преследователей, однако дистанция медленно, но верно сокращалась.
– Я еще не умерла! – крикнула она им.
Не обращая внимания, ее преследователи допели панихиду до конца. Песня не отвлекла их от текущей задачи, скорее помогла сосредоточиться. Когда они закончили, то оказались ближе, чем когда начали.
– Посторонись, Ракета, – манерно протянул Ястреб, – и я выпущу вэвэшку.
– Нет.
– Эй, доверь мне выстрел. Это ж верняк.
– Нет!
– Мы приближаемся к точке невозврата, – произнес Злодей. – Топлива хватит еще на пару-тройку минут, если мы хотим вернуться на базу невредимыми. Дай нам цель!
– Нет, она моя.
Дракон Ракеты дразняще завис на краю слепого пятна Джейн, то пропадая, то мельком появляясь на периферии зрения. По иронии, его близость закрывала ее от ракет его же товарищей.
– Ракета, отвали с дороги!
– Трехмерная конвергенция – и залп, начальник. Как по учебнику.
– Говорю вам, она моя.
Он медленно подбирался ближе, в удобную для схватки позицию, откуда уже никакая мыслимая тактика увиливания не сможет его выбить. Даже не будь дракон Ракеты моложе, сильнее, быстрее – а у Джейн не было причин сомневаться в его превосходстве, – пилот из нее никакой. Она не обладала даже малой толикой Ракетиных боевых навыков.
Спиральный замок приближался, но медленно, слишком медленно.
– Вот и момент истины, – побормотал Меланхтон.
Джейн видела, как четыре точки света на навигационной панели подползают к изогнутой оранжевой линии – пределу дальности драконов. Никто не мог пересечь ее и надеяться вернуться домой живым.
Ястреб и Злодей уже натягивали вожжи своих разочарованных скакунов, поворачивая у самой линии. Когда командир не последовал за ними, они окликнули его. Голоса их были исполнены страха.
– Осторожно, Ракета!
– Эй, парень! Поворачивай!
– Ракета!
Джейн оборвала их угасающие голоса. На виртуальном экране она видела лицо Ракеты, его глаза, застывшие на ее собственном виртуальном изображении. В переплетении чужих инверсионных следов она различала тоненькую кривую собственного, видимую на высоких ультрафиолетовых и глубоких инфракрасных частотах, – перегретый ионный след сотни истинных имен, с таким трудом собранных, а теперь растрачиваемых в затяжной и безрассудной гонке. Дракон Ракеты уже почти пересек оранжевую черту.
– Последний раз предупреждаю тебя – поворачивай!
– Ни за что, – мрачно отозвался он. – Мы падем вместе.
– Как хочешь! – каркнула она.
На экране Ракета выглядел словно молодой бог. Боевой огонь яростно пылал на его лице. Отставшие братья по оружию, видно, что-то сказали ему, ибо лицо его внезапно перекосилось.
– Она моя! – заорал он. – Никто, кроме меня, ее и пальцем не тронет!
– Так догони меня, красавчик! – насмешливо крикнула Джейн. – Что поймаешь, то твое!
Дракон Ракеты пересек черту.
– Черт! – мрачное бормотание Меланхтона пронзило возбуждение Джейн.
– Черт? Что значит – черт?
– Сама подумай.
Теперь 8607-й находился у них в мертвой зоне, прямо рядом с одной из дюз, недоступный для их орудий. Но в самый раз, чтобы выстрелить самому. Девушка рывком послала дракона вправо, влево, снова влево. Ракета следовал за ней с изяществом, явно не требовавшим усилий. Он не собирался уходить. А Спиральный замок по-прежнему маячил далеко-далеко впереди.
– Нам его не обогнать! – выкрикнула Джейн во внезапном отчаянии. – Ничего у нас не получится.
– Тогда давай мне истинное имя полукровки.
– Что?
– Его истинное имя, – прорычал Меланхтон. – У меня есть программа, и я знаю, как ею пользоваться. Скажи мне его имя, и я смогу приказать ему уничтожить собственного скакуна.
– Нет!
– Я знаю, оно тебе известно. Оно пылает в твоем сознании путеводной звездой.
Дракон запустил в нее темные щупальца. Джейн легко могла бы изгнать его, быстро отключив и снова включив электросети. Но при таких скоростях нельзя позволить себе ни на мгновение отвлечься. Их просто убило бы обоих.
– Ракета! – крикнула она. – Поворачивай назад! Поворачивай!
Прикосновение дракона было нарочито грязным, почти карикатурным, словно руку обмакнули в черную патоку, а потом провели по манишке белоснежной шелковой блузки. Шустро, словно мокрая крыса на садовой стене, он юркнул в завалы ее воспоминаний.
В этом не было логики. Для него не существовало запретных мест.
– Выслушай меня! – Она слышала, как он всхлипнул: негромкий и жуткий звук, состоявший в равной степени из слез и желания. – Ракета!
В следящих системах зазвучал писк второй твари класса «воздух – воздух». Пронзительное попискивание, пока она искала фокус радара. Радостный вопль, когда нашла.
– Имя! – Дракон настигал свою жертву.
Джейн сопротивлялась, наугад бросая ему под ноги обрывки воспоминаний: Крысякис стоит с членом в руке, глумливо ей ухмыляясь. Гвен примеряет новую цепочку. Малявка сидит в тени за ящиком с металлической стружкой, плачет, а Задира с отвращением на нее смотрит. Ее тащат по закручивающемуся хребту Дома Инкол… Меланхтон жадно вцепился в увиденное.
– Куносоура! – выкрикнул он в момент залпа.
Перед глазами Джейн на мгновение возникла сферическая волна и унеслась навстречу преследователю. Должно быть, истинное имя сводной сестры имело на Ракету какое-то косвенное влияние, ибо при соприкосновении с ним снаряд завертелся как безумный и кувырком полетел в сияющий океан. Вздымающийся купол выпуклой белизны коснулся его, и реактивная тварь без перехода просто прекратила свое существование, растворившись в своем же потенциале. Истинное имя Леси также обрушилось под тяжестью собственных слогов и перестало быть.
Пошла третья боеголовка. Джейн слышала ее голос в наушниках, и голос Ракеты тоже. Он негромко мурлыкал себе под нос в причудливом сплаве ярости, похоти и отчаяния:
– Давай, детка! Чуть ближе. Да. Да, вот я тебя и поймал. Я взял тебя сладко и гадко. – Он твердо и неуклонно удерживал 8607-го в хвосте Меланхтона, как раз на границе досягаемости ее орудий. Пошло попискивание. – О-о-о да-а, вот ты и моя.
– Разве твое слово ничего не значит? – потребовал Меланхтон. – Ты всю дорогу лгала себе, воображала, что можешь заставить своего любовника-полукровку остановить тебя, спасти от последствий твоих же поступков, оттолкнуть кинжал, подхватить тебя на руки и унести в розовую теплую атласную постель, где вы лежали бы в безопасности и уюте, словно две горошины в стручке, всю оставшуюся жизнь. Чушь! Не важно, что он чувствует и чего хочет. Он уже не может сделать ничего, кроме как убить тебя. Вселенная снова загнала тебя в угол – убей или умри. Выбора нет. Неужели тебя это не злит? Не заставляет жаждать мести? Или ты собираешься очередной раз прогнуться перед Госпожой Судьбой, чтобы оказаться раздавленной и, насколько я знаю, воскреснуть и снова и снова бегать по пыточному лабиринту? Хоть раз поднимись с колен!
– Я…
Третья боеголовка издала радостный вопль.
– Имя!
Это было неизбежно. Она ничего не могла поделать.
– Тетигистус, – шепнула Джейн.
Меланхтон победно взревел, когда тварь, пойманная в момент запуска, взорвалась прямо перед 8607-м. Дракон Ракеты развалился на части.
Джейн не могла смотреть. Она плакала от ярости.
«Убить суку!..» – подумала она в отчаянии.
Вокруг нее, закручиваясь смерчами, как безумные плясали протуберанцы.
«Если я должна умереть, пусть это будут мои последние слова, моя последняя мысль. Убить гребаную суку!»
Сердце колотилось.
«Убить суку убить суку убить суку убить суку!»
Слова бежали у нее в мозгу, сливаясь в одно, превращаясь в вопль, мантру, истерическую молитву, последнее скупое признание власти Богини.
Спиральный замок становился все больше, заполняя ее поле зрения своими белыми как мел стенами. Джейн чувствовала себя мошкой, атакующей континент. Меланхтон смеялся – смеялся! – пока они летели, паля изо всех орудий. Чистое воплощение безумия и разрушения. Железное тело ящера каждый раз содрогалось, когда попарно срывались ракеты.
