Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг. - Михаил Георгиевич Худяков

раскопки четырех одиночных и одной довольно большой общей могилы[523]. Плиты с армянскими надписями в настоящее время находятся в Казанском центральном музее. Существование армянского кладбища вполне доказывает присутствие в татарской Казани многолюдной армянской колонии, и предание, записанное Н. Ф. Высоцким, пытается объяснить причину ее исчезновения: армянские купцы, пользовавшиеся полной свободой в эпоху Казанского ханства, не могли перенести тяжести нового режима, установленного завоевателями, и разъехались по иным городам, несмотря на свои симпатии к русским, как христианам, во время осады Казани. Торговля с Востоком была в значительной мере подорвана падением Казанского ханства, и армянские купцы предпочли покинуть Казань, чтобы не быть разоренными.

Слобода Кураиш была расположена за Булаком, в районе современной Сенной площади. «Кураишево» упоминается в грамоте русского правительства архиепископу Гурию от 13 августа 1555 года[524]. Писцовая книга отмечает «ворота острожные Кураишевские к Утучевой мизгити»[525]. Это сообщение указывает, что в Кураишеве находилась мечеть, построенная князем Отучем, отцом знаменитого Чапкуна. Мечеть Отуча упоминается в «Царственной книге»; в 1552 году при размещении русских войск было определено «стать самому государю и князю Володимеру Андреевичу на Цареве лугу близ Отучевы мизгити»[526]. Отучева мечеть, как видно из упоминания ее в Писцовой книге, не была уничтожена и существовала в 1566 году.

Подгородное селение Биш-Балта было расположено в юго-западной части современной Адмиралтейской слободы, где улица, населенная татарами, до сих пор носит название Бежболда. Это селение впервые упоминается в «Царственной книге» при описании событий 9 марта 1552 года: «И как на Бежболду воеводы приехали и поехали наперед в город от воевод Ислам князь, да Кебек князь да Аликей мурса Чурин брат Нарыкова»[527]. Далее Биш-Балта упоминается в «Казанском летописце» при описании размещения русских войск перед штурмом Казани[528] и в «Царственной книге» при описании преследования бежавших казанцев[529].

Пространство между Казанью и Волгой было занято, как и теперь, обширными заливными лугами. Князь Курбский, описывая переправу через Волгу, говорит: «Изыдохом сопротив града Казанского на великия и пространные и гладкие зело луга»[530]. Автор «Казанского летописца» сообщает: «От Булака и до Волги предивный велик луг царев красный на седмь верст продолжается, травою многою зеляняся и цветы вельми различными красяся»[531]. Названия луга Царев, то есть Ханский, подтверждается «Царственной книгой». П. Заринский сообщает, что «в этой местности и ныне находится Царево озеро, влево (то есть к югу) от Стекольного завода. Получило ли это озеро свое имя от Казанских царей, которые выезжали сюда на летний сабан, или от Царского лагеря — решить трудно»[532].

Профессор Н. П. Загоскин всецело принимает первое предположение и говорит: «Весьма возможно, что название этого луга Царевым произошло от того, что казанские цари выезжали сюда для участия в празднествах „сабана“ (происходящего и теперь неподалеку отсюда), для воинских упражнений и для других целей, требовавших просторного и ровного места»[533].

Между городом и Биш-Балтою, по Ханскому (Цареву) лугу протекал рукав реки Казанки, впадавший в Волгу у Бакалды. Этот рукав называется Ичка-Казань, что значит Внутренняя Казанка, речка, протекающая внутри городских поселений. Через Казанку был мост на Галицкой дороге, о котором упоминает князь Курбский[534]. Казанское устье носило название Тирен-Узяк. Это название упоминается в источниках неоднократно[535] и значит по-русски «Глубокий проток»[536]. На Волге против устья Казанки был остров, называвшийся по-русски Гостиный, или, как поясняет Герберштейн, «остров купцов». Здесь ежегодно происходила знаменитая международная ярмарка. За Волгою возвышались Услонские горы, в то время, вероятно, еще покрытые лесом. Главная вершина — Услон — находится как раз против устья Казанки и возвышается величавой громадой в 70 сажен над волжской долиной. С горы Услона открывается широкий вид на Казань и окрестности. В эпоху Казанского ханства столица была окружена большими лесами. Ближе всего лес подходил к городу со стороны Арского поля. Пересеченная оврагами местность до настоящего времени сохранила здесь обширные участки, не застроенные домами и занятые лиственной порослью, возникшей на месте вырубленного хвойного леса. Эти участки начинаются непосредственно за Рыбнорядским оврагом (сады Износкова и Панаева) и продолжаются далее в сторону как Кабана (роща Осокина), так и Казанки (Институтская роща и роща Неелова — дача Новикова). Более значительными остатками этих порослей являются загородные рощи «Русская и Немецкая Швейцария». За рекой Казанкой расстилался, по выражению Курбского, «велик лес»[537] — сосновый бор, остатком которого является роща Кизического монастыря. Казенный лес, начинающийся от слободы завода № 40, и в настоящее время простирается на несколько десятков верст.

Ближайшие к столице селения находились к югу от города. Это — деревня Кул-Маметева на берегу озера Кабан (ныне Дальне-Архангельская слобода) и деревня Ахмеда, расположенная верстах в трех от татарской Казани, возвышенности за Арским полем, в настоящее время она существует под названием деревни Аметевой. Обе эти деревни упоминаются в Писцовой книге 1566–1568 годов.

Общий вид Казани

Князь Курбский, описывая Казань, говорит: «Того места две части, аки на равнине, на горе стоят; а третья часть зело удольна, аки в пропасти»[538]. Речь идет о Черноозерской впадине и ложбине Поганых озер, отделяющих Воскресенский и Кремлевский бугры Театрального бугра и Старого городища. Черноозерская впадина и ложбина Поганых озер имели несимметричные склоны: восточный был отложе, чем западный, и соответственно этому спуски к Черному озеру с Воскресенского бугра — круче, чем скаты к нему от Старого городища, Воскресенский бугор вообще выше бугров Театрального и Старого городища: Воскресенская улица расположена на более высоком уровне, чем Покровская, бугор Старого городища является самой низкой из всех возвышенностей, на которых раскинулся город. Восточный склон у всех бугров круче, чем западный: Театральный бугор и Старое городище резко обрываются к реке Казанке и отлого спускаются к Черноозерской впадине и ложбине Поганых озер, а Кремлевский и Воскресенский бугры имеют крутые склоны к озерам и более отлогие — в сторону Волги.

Из неровностей почвы, ныне уже несуществующих, отметим следующие. Кремлевский бугор в настоящее время представляет довольно ровную поверхность; гребень его проходил ближе к восточному, обрывистому склону в сторону Поганых озер, по направлению же к Булаку поверхность понижалась сперва постепенно и лишь затем делала крутой обрыв, по краю которого проходила крепостная стена. В настоящее время склон от Кремлевской улицы к западной стене засыпан позднейшими наслоениями, так что уровень почвы внутри кремля здесь сравнялся с гребнем стены (в ограде Спасского монастыря и во дворе Военного училища). П. Заринский отмечает: «Преображенские ворота (прежние Тюменские) совершенно в