Уцелевший - Эрик Хелм

Рекс поежился. Ричард настроен весьма скептически, а в довершение ни аза не смыслит в мистической защите, в мысленных преградах, столь необходимых в продолжение предстоящей ночи. А он, ван Рин, по меньшей мере видевший действия де Ришло накануне, способный не рассуждая, по памяти, воспроизвести хоть что-то, — удалился и не возвращается.

Чистой воды дезертирство.

И Саймон вполне может оказаться беспомощен перед вылазкой сатаниста...

С ужасом и содроганием Рекс понял: уже смерклось. Танит продолжала спокойно и мирно спать.

Окаянная ночь наступила, и они остались в безмолвном, пустом лесу.

21. Скептицизм Ричарда Итона

В без четверти шесть герцог де Ришло подкатил на запыленной испано-сюизе к парадному входу Кардиналз-Фолли.

Ричард встретил товарища прямо на ступеньках и немедленно рассказал о странном визите, сделанном Мокатой.

— Нимало не удивляюсь, — ответил герцог. — Знать, прижало мерзавца по-настоящему, ежели рискнул явиться сюда средь бела дня и в открытую пытался увести Саймона. Теперь Мокате дорога, видишь ли, каждая минута. Расположение светил неумолимо изменяется, а сатанист, не исполнивший повеление князя тьмы, платит цену страшную. Говоришь, угрожал вернуться ночью с подкреплением?

— Ага, — подтвердил Ричард. — Запугивал, сулил напустить на дом каких-то отборных чудовищ.

— Гм! — нахмурился герцог.

Итона поразило — и весьма неприятно поразило — затравленное выражение, возникшее во взоре де Ришло. Никогда прежде не думал Ричард о своем друге как о старике, но сейчас впервые и определенно почувствовал: герцог, по меньшей мере, вдвое старше его самого. Де Ришло непонятным образом обмяк, ссутулился, будто на плечи ему ложился неподъемный груз. Прочерченное новыми, неведомо откуда взявшимися морщинами, бледное, осунувшееся лицо застыло в скорбной гримасе.

— Не волнуйтесь, ваша светлость, — подбодрил товарища Итон. — Ведь не полагаете же вы, что сукин сын и вправду пришлет сюда нечисть и пакость?

— Полагаю? — вяло улыбнулся де Ришло. — Нет, мой дорогой, не полагаю. Совершенно и всецело убежден! А мне удача сегодня изменила. Изрядно изменила.

— Не понимаю...

— Отец Брэндон, знакомый священник, которому вполне можно было бы довериться, в отъезде. Он прекрасно разбирается в борьбе против запредельных ужасов и, вне сомнения, помог бы старому приятелю. Но заместитель его, молодой клирик, разумеется, не поверил ни единому слову. Причастия не дал. Лично явиться в Кардиналз-Фолли отказался наотрез... Видишь ли, святое причастие — надежнейшая оборона от надвигающихся на нас мерзостей. А его-то и не удалось привезти.

— Попробуем обойтись, — ухмыльнулся Ричард.

— Нужно обойтись...

В голосе герцога прозвучала нотка привычной решительности.

— Если Церковь не хочет содействовать, положимся на мои познания в эзотерических формулах. К счастью, почти все неотъемлемо важное у меня с собой, однако буду весьма признателен, если вы прогуляетесь до сельской кузницы и разживетесь пятью подковами. Или пошлите кого-нибудь. Но помните: подковы должны быть новехонькими! Это жизненно важно.

Детская по внешности просьба вызвала новую ухмылку Итона. Прежний скептицизм взыграл с удвоенной силой. Но слово «сельский» тотчас напомнило про ван Рина и его поспешное исчезновение. В нескольких словах Ричард поведал герцогу о случившемся.

— Остолоп! — только и сказал де Ришло. — Вот уж не подозревал, что Рекс может свалять подобного дурака... Ох, какой болван!

— Позвонить Вилксу?

— Немедленно, сию секунду!

Мистер Вилкс любезно сообщил: около трех появилась неизвестная лэди. Вскоре к ней присоединился «этот славный американский джентльмен, изредка наезжающий в Кардиналз-Фолли». Поговорив минут сорок, оба вышли и более не возвращались.

— Ну и дурень! Ах, лоботряс безмозглый! — бушевал герцог. — Любому хватило бы четвертой части того, чего Рекс насмотрелся в предыдущие двое суток. Но нет! Пиджак подмышку — и вперед, в объятия Мокатиной девицы! Ставлю сто против одного: Танит, по меньшей мере, подсадная утка. Может быть, и похуже... Остается лишь надеяться, Рекс вернется засветло! Где Саймон?

— С ним безотлучно сидит Мари-Лу. Наверху, в детской. Они, кажется вознамерились вместе искупать Флер и уложить в кроватку.

— И на том спасибо... Идем-ка туда. Флер, как ни странно, может очень и очень помочь нынешней ночью.

— Флер?!

Герцог кивнул:

Молитвы девственниц имеют в подобных случаях огромную силу. Чем девушка либо девочка моложе — тем сильней вибрации, порождаемые молитвой. А крохотный ребенок, вроде Флер, уже достаточно смышленый, чтобы молиться, и совершенно чистый помыслами, наиболее близок к полной и всецелой чистоте. Помнишь: если не станете как дети, не внидете в Царствие Небесное?

Прости, позабыл спросить заранее: Мари-Лу и ты сам не против?

— Разумеется, нет, — с готовностью ответил Ричард. — Пускай малышка помолится за дядю Саймона, что в этом плохого или опасного? Пройдемте через библиотеку.

Ричард приблизился к одному из высоких стеллажей, надавил на кардинальскую тиару, украшавшую один из книжных корешков. Потайная дверь, замаскированная фальшивыми переплетами, скользнула в сторону, и открылась узкая винтовая лестница, высеченная прямо в стене. Итон и де Ришло проворно поднялись на второй этаж, и мгновение спустя Ричард открыл изнутри новую скрытую дверцу.

Детская пустовала, однако в прилегающей ванной комнате обнаружились все трое. Саймон, облаченный в нянюшкин клеенчатый передник, торжественно мылил стоявшую посреди ванны Флер, а Мари-Лу, присевшая на краешек ванны, покатывалась со смеху, созерцая неуклюжие действия друга, имевшего в обращении с детьми примерно столько же опыта, сколько в управлении самолетом.

Разок-другой Саймону уже доводилось купать Флер во время предыдущих приездов, поэтому девочка воспринимала его присутствие как нечто само собою разумеющееся. Но герцог никогда не выказывал особого интереса к столь обременительным занятиям и явился лицезреть процедуру мытья впервые.

Флер неожиданно явила застенчивость весьма удивительную в существе, имевшем четыре года от роду.

— Мамочка, — воскликнула она, — дядя Белтлан не должен смотлеть на меня! Это... Это... не-пли-лично!

Ответом ей был дружный, искренний взрыв хохота.

— Пускай уходит! — вконец рассердилась девочка.

— Но почему же, дорогая? — лукаво спросила Мари-Лу.

— Потому что... Потому что он мужчина!

Де Ришло торжественно принес малышке надлежащие извинения, откланялся и покинул ванную. Четыре-пять минут спустя к нему присоединились остальные.