Уцелевший - Эрик Хелм

Герцог сделал короткую паузу, приблизился к маленькому курительному столику, налил в стакан воды из графина и отпил несколько глотков.

— Трансформация, разумеется, не окончательна, ибо после смерти оборотень всегда обретает прежний, человеческий вид.

Ричард поморщился.

— Поскольку в существовании этих тварей убеждены повсеместно, в различных странах, на разных континентах, чье население просто не могло бы заимствовать предания неведомых заморских народов; поскольку отличительные черты и свойства оборотней вполне и совершенно одинаковы в изложении как средневековых ученых, так и непросвещенных индейцев Амазонки, слыхом не слыхивавших о Европе до самого шестнадцатого века.

Герцог устало поглядел на Ричарда.

— А даже если принять вашу точку зрения и относить ликантропию к душевным заболеваниям, что совершенно ошибочно, то все-таки речь идет не о безумии, но об одержимости бесом, заставляющим человека вести себя с жестокостью, обычному зверю отнюдь не присущей. Вы немало прочли, Ричард. Неужели горы изученных книг не убедили вас хоть кое в чем?

— Нет, — невозмутимо ответил Итон. — Если не считать в высшей степени сомнительного рассказа Мари-Лу, все свидетельства относятся к средневековью. В лучшем случае, к восемнадцатому столетию...

Де Ришло тихонько хмыкнул.

— ...И столь круто замешаны на дичайших суевериях, что принимать их всерьез немыслимо. Согласен, обитатели сибирской тайги, либо амазонской сельвы по сей день готовы поверить в любую чепуху. Иногда находится полоумный злодей, разыгрывающий оборотня и подпитывающий вековые предрассудки. Но будьте любезны, приведите хоть один-единственный пример, когда подобное происшествие приключилось бы в цивилизованной стране и было официально подтверждено достаточным количеством людей!

— Извольте, — угрюмо осклабился герцог. — Уттенгейм, возле Страсбурга. Несколько месяцев окрестные фермы терроризировал одинокий волк. В конце концов за дело вынуждена была взяться Garde-Champetre[45]. Зверя выследили, затравили, настигли; он обернулся и набросился на преследователей. Само собою, получил пулю. После чего на дороге перед полицейскими оказалось мертвое тело молодого крестьянина, жителя тамошних мест. Несчастного стрелка чуть не осудили за преднамеренное убийство, но и он, и его товарищи клялись под присягой, что именно так все и произошло. По крайности, никакого смысла убивать незнакомого парня им не было. А все владельцы ферм дружно заступились за полицию, подтвердив, что молодчик не раз и не два похвалялся умением превращаться в волка...[46]

— Пятнадцатое или шестнадцатое столетие? — неуверенно осведомился Ричард.

— Отнюдь нет. Ноябрь тысяча девятьсот двадцать пятого года.

22. Талисман Сета

Де Ришло неторопливо закурил, давая Итону возможность собраться с мыслями. Когда Мари-Лу возвратилась, лицо мужа было довольно-таки растерянным, а в глазах уже не метались насмешливые, раздраженные искорки.

Сомневаться в правдивости герцога Ричард не мог. Да и что за корысть упорно разыгрывать приятелей, выдумывать на ходу несуществующие подробности несусветных происшествий?

Высокие, в человеческий рост, часы, приютившиеся у противоположной стены, пробили восемь.

Уже вполне смерклось.

Очертания садовых деревьев постепенно таяли, окутываемые густою тьмой. Спускалась вечерняя прохлада. Птицы умолкли, кое-где пронзительно стрекотали сверчки. Пепельно-серые мотыльки начинали неспешно кружиться в воздухе, запархивать в приотворенное окно, колотиться о зажженную лампу.

Особого страха четверо друзей не ощущали.

Долгие споры, чудилось, дали достаточный выход напряжению. Подобно солдатам действующей армии, готовящимся отбить неприятельскую атаку, герцог, Ричард, Мари-Лу и Саймон чувствовали возросшую сплоченность, особую близость. Главным было полностью и всецело полагаться на товарищескую помощь.

Мари-Лу предложила перебраться в столовую. Там и уселись за скромный холодный ужин, заботливо сервированный недоумевавшим дворецким. Добряк Малэн отказывался понимать, почему люди, целый день проведшие на пище хамелеона[47], столь упорно воздерживаются от мало-мальски плотной закуски. Покачивая головой, дворецкий обслуживал странное собрание.

«Очумели они, или диету блюсти решили?» — спросил себя Малэн, когда отчаянно глотавший слюну Ричард отверг предложение съесть добавочную порцию своих любимейших морэкамбских креветок...

Поев, де Ришло, вопреки обычным правилам хорошего тона, которые соблюдал безукоризненно, поднялся из-за стола и начал прогуливаться по комнате.

— Вот что, — сказал он после недолгого раздумья, — наверное, библиотека для моего эксперимента подойдет лучше всего. Потребуется большой сосуд питьевой воды, несколько стаканов и... знаете, Малэн, оставьте-ка нам фруктов!

— Конечно, — поддержал герцога Ричард Итон. — Позаботьтесь о фруктах, ладно?

Воспоследовало краткое и недвусмысленное распоряжение ни при каких условиях не беспокоить хозяев и гостей дома до утра. Затем Ричард окинул стол прощальным голодным взглядом и велел поскорее убрать вон все блюда.

Дворецкий невозмутимо кивнул и, приотворив дверь, позвал на помощь служанку. Спокойствие Малэна обмануло даже хитроумного и проницательного герцога. Де Ришло изрядно изумился бы, услыхав, как полчаса спустя дворецкий заговорщически сказал Дженни, с которой присел напиться чаю в теплой, чистой кухне:

— Помяни мое слово: за привидениями собрались охотиться.

Дженни вскинула брови.

— У старика никакого телевизора и в помине нет! А уж поели-то на ночь глядя! Хуже язычников: ни тебе капельки брэнди, ни тебе рюмочки вина... И мяса на понюх не пожелали. Ну да ладно, спириты — они все с вывертами. Надеюсь, этот стих накатит и пройдет, не то придется оптом продавать винный погреб мистеру Вилксу. Да и птичий двор заодно...

Малэн был немного обижен излишним нажимом, с которым Ричард сказал ему «спокойной ночи».

Вся компания друзей двинулась в библиотеку. Герцог осмотрел ее с новым, особенным любопытством и вниманием. Круглый год в этом помещении пылал большой очаг, а по ночам, когда спускались толстые шторы и помещение освещалось полускрытыми лампами, здесь было особенно уютно и спокойно. Идеальное место для неспешной беседы или сосредоточенной работы...

— Выносим вон всю мебель, — распорядился герцог. — Снимаем занавески. Нужна пустая комната. Голые стены и пол... Виноват, книги можно оставить. Они у вас в почете и чистоте.

Мари-Лу испуганно охнула.

— Кроме того, требуются веники, швабра и тряпка. Желательно, свежая, недавно стиранная.