Уцелевший - Эрик Хелм

— Берегись! — выкрикнул испанец.

Монсеррат легко уклонился, развалил подступивший сбоку скелет. Кастильский рыцарь ударил сплеча, опрокинул предпоследнего, едва не угодил в зубы крепкому, сохранившему все пересохшие и мумифицированные связки неприятелю, но Бертран успел треснуть по черному черепу затянутым в кожаную перчатку увесистым кулаком. Родриго хлестнул умертвие плашмя, раздробил ребра, поверг навеки. Резко пихнул барона в сторону.

— Задержи! Хоть немножко!

Зубы преисподнего чудища лязгнули в каком-то дюйме от Бертранова плеча. Де Монсеррат непроизвольно охнул, отмахнулся клинком. Гадина приняла удар на клюку и прочнейший, дважды закаленный стальной меч переломился.

Испанец со всей силой отчаяния натянул тетиву, метнул в желоб серебряную стрелу, почти не целясь нажал спусковой крючок. И вновь промахнулся — на этот раз всего с трех ярдов расстояния.

Барон ударил сапогом, отбросил омерзительную тварь, отлетел сам. Страховидная нечисть оказалась неимоверно тяжела, хоть и достигала Бертрану едва ли до середины груди. Будь у рыбьего черепа какое-то подобие губ, он, вероятно, осклабился бы, глядя на сбитого собственным движением противника. Впрочем, тварь нацеливалась отнюдь не на Бертрана.

Родриго выхватил из колчана последнюю серебряную стрелу, отпрыгнул за дубовый ствол, исступленно заработал воротом. Чудище непостижимо быстро взмахнуло клюкой и отразило болт, выпущенный в упор. Следующий взмах наверняка раскроил бы кастильцу голову, но успевший вскочить Бертран опять остервенело пнул потустороннюю тварь. Испанец ударил по рыбьей харе прикладом и тотчас лишился арбалета, ибо мореное дубовое ложе непостижимым образом разлетелось вдребезги.

Оба рыцаря замерли.

Исход боя становился ясен.

* * *

Если ежи вообще способны потеть, то маленький робкий зверек изрядно взопрел, волоча тяжелый арбалетный болт через большую, а по ежиным крохотым меркам и вообще неоглядную прогалину. Ежик ухватил стрелу, сомкнув зубы у самого острия — точно так же таскал он ужей, пойманных во время ночных вылазок. Он понятия не имел, зачем это делает, но трудился не покладая коротких лапок, ведомый неизвестной властью. Он бежал во всю прыть.

И успел.

* * *

Только чудом испанец сумел отклониться.

Узловатая клюка, метившая в лоб, мелькнула мимо, дернулась вослед Родриго, зацепила.

Удар конского копыта, вероятно, был бы легче этого скользящего прикосновения.

Из глаз кастильского рыцаря посыпались искры. Испанец пошатнулся и рухнул наземь. Бертран де Монсеррат хлестнул чудовище кулаком, взвыл, едва не расшибив руку вдребезги, но все же отвлек проклятущую нечисть. Рыбо-сатир обернулся, испустил зловещее шипение, изготовился напасть...

Маленький холодный нос уткнулся в ладонь Родриго.

Рыцарь непроизвольно стиснул пальцы и ощутил в кулаке знакомый граненый стержень. Еще ничего не понимая, он пошевелился и тотчас крикнул от ужаса, ибо неведомая гадина склонилась к самому лицу, разевая челюсти, готовясь впиться в горло.

Родриго нанес удар, нацеливаясь прямо в лютый оранжевый глаз. Серебряный наконечник погрузился верно и глубоко.

Дикого рева испанец уже не услыхал.

И не увидел, как, обратившись облаком алого дыма, взвилось и навсегда пропало страшилище, воспоминание о котором пришлось прогонять из памяти на протяжении долгих лет.

Родриго де Монтагут лишился чувств.

* * *

— Ну передохни же чуток, — сказала Танит.

— А я и не устал ни капельки, — весело отозвался Рекс. — Ты же легче перышка!

— Хорошенькое перышко! Давай посидим под этими деревьями. Здесь так уютно и спокойно...

— Я мог бы нести тебя целую милю. Честное слово.

— Лучше устроимся на траве. Ты был совершенно прав — тут гораздо приятнее, чем в трактире.

Американец осторожно усадил девушку на покатый травянистый склон, встал рядом на колени и не выказал ни малейшего намерения отпускать хрупкие плечи Танит. Заглянул прямо в янтарные, дремотные глаза.

— Вы любите меня! — промолвил ван Рин с неожиданной уверенностью. — Правда?

— Правда, — призналась Танит, слегка вздрогнув. — Только вы, Рекс, не должны любить меня в ответ. Вы же помните, что я сказала вам вчера. Час гибели близок. Возможно, он наступит уже завтра...

— Дудки! — яростно возразил американец. — Мы укротим этого дьявола Мокату! Герцог ему пропишет по первое число, не сомневайтесь!

— Но, милый, ведь Моката здесь вовсе ни при чем! — печально произнесла Танит. — Это старое предсказание. Судьба. Ты знаешь меня совсем недавно, и должен запретить себе...

— Ты не умрешь! — выпалил Рекс. И внезапно засмеялся. Неукротимая, жизнерадостная натура американца взяла свое.

— А даже если завтра мы умрем оба, — сказал ван Рин, — остается еще сегодня! И я люблю тебя, Танит. Сама знаешь...

Ее руки обвились вокруг мускулистой шеи Рекса.

* * *

— Родной, — произнесла Танит полчаса спустя, — любимый... Но теперь, — добавила она со слабой улыбкой, — когда в довершение ко всему... А я не спала без малого тридцать шесть часов... Нельзя спать, и все же я просто не выдержу предстоящей ночи, если не подремлю хоть немного. Ты подле меня, и ничего-ничего не может приключиться, правда?

— Разумеется, — хрипловатым голосом отозвался Рекс. — Ни человек, ни дьявол тебе не повредят, покуда я рядом. Бедная, ты, наверно, уже и говоришь-то с трудом! Спи немедленно, я постерегу.

С глубоким вздохом Танит повернулась, положила голову на плечо американца, угнездилась поудобнее.

Сомкнула веки...

День постепенно клонился к закату. Конечности Рекса уже изрядно затекли, однако молодой человек и шевельнуться не смел, боясь потревожить спящую. Рекс лихорадочно размышлял о вещах непонятных и малоприятных.

Во-первых, Моката не появился. Во-вторых, что должны думать обитатели Кардиналз-Фолли, которые наверняка головы себе сломали, гадая, куда подевался ван Рин, и что с ним приключилось. Мари-Лу знала: Рекс отправляется в трактир. Знала зачем, и на какое свидание. Конечно же, Итоны уже позвонили владельцу, а тот объявил: американец и незнакомая девушка ушли в неизвестном направлении. Как последний болван, подумал Рекс, я даже не оставил им весточки.

Тени удлинялись. О Мокате по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Нехорошие сомнения опять начали терзать ван Рина. А если Танит бессознательно, отнюдь не ведая, что творит, выманила его на открытое пространство, ослабив и без того маленький гарнизон Кардиналз-Фолли? Правда, Саймон остался под защитой Ричарда и Мари-Лу, да и герцог уже наверняка торопится назад, но де Ришло едет в одиночку... Поди узнай, какую пакость способен учинить Моката, дабы воспрепятствовать благополучному возвращению главного противника! И, ежели, не приведи Господь...