Морской волк в сборке,ч1-4 - Влад Савин

Пусть эти ответственные товарищи продумают, прикинут, пока предварительно, затраты и сроки. Чтобы - можно было начать раньше. Какое-то оборудование можем заказать у союзников, какое-то - возьмем у немцев, в трофеи. Может быть, имеет смысл, первым заложить на верфи не субмарину, а ледокол - чтобы отработать машинную установку. Тем более, что свободное и круглогодичное мореплавание по нашей Арктике - это важнейшая и оборонная, и хозяйственная, задача.

Это будет, Лаврентий. А пока - на тебе, главное. Обеспечить внедрение достижений потомков - и в то же время, соблюсти абсолютную секретность. Не допустить утечки информации - даже теоретически! Сурово спрашивай за это со своих, Лаврентий - и помни, что я так же спрошу с тебя!

От Советского Информбюро 20 сентября 1942

В течение ночи на 20 сентября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и в районе Моздок. На других фронтах существенных изменений не произошло.

В районе Сталинграда продолжались ожесточённые бои, часто переходившие в рукопашные схватки. Наши части очистили от противника ещё несколько улиц. Большой урон нанесли врагу бойцы Н-ской стрелковой части. По неполным данным, они уничтожили до двух батальонов немецкой пехоты, 5 танков, 43 автомашины и 38 повозок с боеприпасами. Часть, где командиром тов. Чекалов, в упорном бою с неприятелем уничтожила 6 немецких танков и истребила более роты гитлеровцев.

В районе Синявина продолжаются бои, в ходе которых враг несёт большие потери. Только на одном участке нашей артиллерией за два дня разрушено 53 немецких блиндажа, 13 ДЗОТов, уничтожено 10 танков (5 из них были зарыты в землю), 13 орудий разного калибра и истреблено до 800 немецких солдат и офицеров. Противник подтянул резервы и оказывает упорное сопротивление.

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Москва. Кремль.

Эти пятеро лет через тридцать - станут легендой. А пока еще - не седобородые корифеи, лет им в среднем по сорок - мои ровесники. Робко входят в кабинет - где я уже сижу, рядом с Берией.

Начальника конструкторского бюро Балтийского завода Базилевского и одного из конструкторов ЦКБ-18 (знаменитого в будущем "Рубина") Перегудова только вчера сумели вывезти самолётом из блокадного Ленинграда, директор Уральского Химмаша Доллежаль был срочно вызван из Свердловска, начальник Броневой лаборатории Курчатов прибыл из Казани, а профессора Александрова выдернули аж из нефтепорта Сталинграда, где он руководил размагничиванием ходящих по Волге судов и барж от немецких магнитных мин.

Они совсем разные - эти люди, создавшие в том, уже не будущем будущем, и ядерный меч и подводный щит страны.

Добродушный, в вечно расстёгнутом, даже сейчас, пиджаке, массивный здоровяк Александров.

Высокий, тощий, с ввалившимися от хронического недоедания щеками, застёгнутый на все пуговицы, прямой, как шпага, Базилевский.

Круглолицый, невысокий, выглядевший на первый взгляд простоватым, но хитрым крестьянином, курносый Доллежаль.

Хоть и изрядно похудевший, но по-прежнему типичный "морячок-красавчик" Перегудов, начинавший ещё на дореволюционных "Барсах".

Пока не отпустивший своей знаменитой бороды, тонкий, интеллигентный, с вытянувшимся от недавней болезни лицом Курчатов…

Осматриваются. Наверное, все им кажется странным. И этот внезапный вызов - по линии не своих наркоматов, а НКВД. И - в таком случае, отчего не Лубянка, а Кремль? Отчего, кроме самого грозного наркома, загадочно поблескивающего своим пенсне, здесь же присутствуют трое незнакомых моряков и старший майор НКВД? Что за странный аппарат на отдельном столике - от которого за штору у стены тянутся провода?

Берия начал:

– Проходите, товарищи, садитесь. Вы все дали подписку о неразглашении тайны особой государственной важности. Никто не передумал? А то после выхода из этого кабинета вы станете секретоносителями высшего уровня со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе - и нехорошими, вроде постоянной охраны и отсутствия контактов с иностранцами.

– Нет, нет, - дружно забормотали вошедшие, а будущий президент академии наук даже замотал испуганно головой. Люди они были непростые, и их научный нюх прямо-таки кричал о присутствии здесь настоящей ТАЙНЫ.

–В таком случае, товарищи, располагайтесь поудобнее. Сейчас вам будет показан фильм - или прочитана лекция, иллюстрированная киноматериалами. Возможно кому-то из вас, что-то уже знакомо - чисто теоретически. Однако же итогом нашей сегодняшней встречи, должен стать абсолютно реальный результат. Начинайте!

Раздвинулись шторы, и заинтересованным взглядам предстала плазменная панель, со всеми предосторожностями доставленная из кают-компании "Воронежа". Совсем как в романе Беляева "Чудесное око", вышедшем еще в тридцать пятом (и там был экран, еще большего размера). Ноутбук, с которого управлял процессом Серега Сирый, привлек внимание гораздо меньшее - издали, обычный пульт с кнопками, видели мы такие!

Идея пришла в голову Григорьичу, с его опытом "акулы капитализма", а значит всяких там показов и презентаций. Сделать не просто доклад - а иллюстрировать его видеоматериалом, да и просто рисунками, схемами, чертежами - не на бумаге, а на экране. Продумать сценарий - во избежание утомления аудитории, чтобы больше внимания сохранили, и ясные головы к концу. Берию это удивило - это кто ж тут посмеет утомиться настолько, что будет плохо слушать? - но он не препятствовал процессу, а помог все организовать (что было вероятно не просто, так как плазму Сталин успел забрать в свой кабинет). Надо полагать, Лаврентий Палыч до того уже прочел материалы из нашей "атомной папки" - так как в процессе творчества давал указания вполне по делу, а также спрашивал - так эти "компьютеры", не только шкаф и картотека, но и мощный инструмент? Его впечатлили возможности "Adobe Premier", которым Серега монтировал материал - а особенно, "Adobe Photoshop". Наверное, уже представил - как какой-нибудь Судоплатов будет вот так фрицевские аусвайсы рисовать, неотличимые от натуральных.

Часть, или серия, номер один. В большинстве, неподвижные кадры - рисунки и схемы. И Серегин голос за кадром - рассказывающий, что такое реакция деления урана. Тридцать восьмой год - ведь уже ясно было в Европе, что вот-вот начнется! А умники, из разных стран, и разных лагерей, которые вот-вот сойдутся в битве, занимались чистой наукой. Кюри во Франции, Лиза Майстнер из Австрии (бежала потом в Швецию), Ганн и Штрассман из Германии, Нильс Бор и Отто Фриш из Дании, Энрико Ферми из Италии - кто-то поставил первичный опыт, кто-то дал ценные коррективы, кто-то проверил, уточнил, истолковал, сделал доклад. Интернет-сообщество, ей-богу, только без самого инета - где все знали друг друга, и считали долгом поделиться интересными новостями. И что еще любопытнее, никому из политиков и военных не приходило в голову это запрещать - поскольку теоретическая физика считалась тогда "чистой наукой", абсолютно безобидной, не имеющей особого практического значения!

Ведь еще летом тридцать восьмого - никто, даже из светил, не подозревал, что атом может распадаться! Про устройство атомного ядра уже знали - но считалось, что при обстреле его нейтронами, эти частицы будут лишь захватываться им, превращая элемент - в следующий, по таблице Менделеева. Кюри "обстреливают" уран - но никто не может разобраться, что получили в итоге, считая за именно такой, "трансурановый" элемент. Это сумел понять, а главное, обосновать и доказать, Отто Ганн - опубликовав результаты 22 декабря 1938, за девять месяцев до начала войны! Майер и Фриш повторяют опыт, в лаборатории Нильса Бора. 26 января 1939, в Вашингтоне, Бор делает подробный доклад на конференции. Вдохновленные им, команда из Жюлио-Кюри, Хабмана и Коварски, во Франции, в марте делают уже количественные расчеты. Поднимается такой шум - что обращают внимание уже Те Кто Надо. В апреле в Германии проходит правительственное совещание по данной проблеме - где Отто Гану высказывается "крайнее неудовольствие", что он не сохранил открытие в тайне, а раструбил по всему миру. Присоединяются и военные. Первая "атомная команда" была создана в Германии, летом тридцать девятого, еще до войны - под руководством генерала Беклера, из управления вооружений. Причем о существовании ее, и мерах секретности, тут же стало известно за границей - орднунг, блин! Секреты хранить не умеют, козлы тупые! Ведь именно этот факт, "что немцы УЖЕ работают", был одним из главных аргументов в пользу американского "Манхеттена"!

А что бы было - если б история промедлила буквально чуть, на девять месяцев?! Когда война УЖЕ началась - и господа ученые возможно, отвлеклись бы от исследований, и не могло быть такого обмена инфой, и даже сделанное где-то кем-то открытие уже не вызвало бы такого резонанса, такого шума? Ведь все реально могло замереть, на время войны - а в мирное время, никто не дал бы миллиардов неизвестно на что! И жили бы мы, очень может быть, в мире с компьютерами и ракетами - но безъядерном. Но - "история не знает сослагательного наклонения". Или все ж знает - ведь мы здесь?