Плоды свободы - Людмила Астахова

– Я не позволю им, – пробормотал лорд-секретарь, чутко поводя ухом на еле слышное позвякивание и скрип кожи за дверью. Караул сменился, должно быть. Апэйн сменил! Вигдэйн дала ему полномочия, и совиный ублюдок тотчас вместо Эрэйнского полка разместил в здании Генерального штаба гвардейцев из Кармэлского Победоносного. И не придерешься, и не отменишь этот приказ, вот в чем подлость! Полудиллайнский выродок поймал в западню волка-Конри… А может, уже и не волка? А может, еще не поймал?

Стараясь смыть эту проклятую неуверенность, липкий ужас от задуманного, он намочил рукава рубашки и разлил воду из кувшина, а потом – надолго прикипел взглядом к зеркалу, пытаясь разглядеть перемены. Нет, ничего. А кто это смотрит ему через плечо?!

Пару мгновений, не дольше, Морайг смотрела ему в глаза, отразившись в зеркале, а потом усмехнулась, брезгливо скривив губы. И отвернулась, растаяла, будто мысли его прочитала – и отвергла негодного пса, разве что сапогом не наподдала напоследок…

– Я обойдусь без Тебя, Неверная, – буркнул Конри, зная, что богиня слышит. – Вот увидишь. У меня есть все, что нужно для победы. Вилдайр уплыл, и даже Ты не ведаешь, вернется ли он! Он уплыл, но я здесь. И я не позволю Вилдайровым шавкам затравить меня. Пусть я – псина, но я зубастая псина, Морайг. У меня есть безземельные и этот ублюдочный щенок, отродье и Вилдайра, и Кинэйда. Как странно сходятся пути крови!

Он рассмеялся, потому что сам себе стал смешон, он, всесильный лорд-секретарь Собственной Канцелярии, бормочущий безумные монологи перед зеркалом в уборной. Смех, да и только. Словно сценический злодей из какой-то бульварной пьески! А боги любят победителей, это всем известно.

– Я стану победителем, Морайг, и тогда ты вернешься ко мне.

Конри привел в порядок одежды, сел в любимое кресло, пригладил влажные волосы и позвонил, вызывая адъютанта.

– Пригласите господина Апэйна, лейтенант. И поживей!

А тот будто ждал, явился почти тотчас, Конри не успел кадфы себе сварить, а Апэйн уже явился. Уставился прозрачными зелеными глазами, словно пронзая лорда-секретаря насквозь, как если бы стенку за спиной Конри рассматривал. Старый прием и действенный, кто же спорит. Только не с каждым срабатывает, и уж точно не с лордом-секретарем, который и сам умеет взглядом к месту приморозить.

– Присаживайтесь, посвященный, – Конри решил не играть в любезность. Нет уж, только не с этим бешеным смеском. – Как я слышал, вы нынче облечены высоким доверием? Эрна Вигдэйн, отбывая, оставила вам некие указания, не так ли?

– Именно, – оппонент продемонстрировал диллайнское немногословие.

– Поведаете мне, в чем именно заключаются теперь ваши обязанности, милейший? – прищурился лорд-секретарь. – Или пожелания княгини на этот счет были категоричны?

– Увы, именно таковыми они и были. Категоричными, как вы изволили выразиться, милорд. Боюсь, что посвящать ваше высокопревосходительство в подробности моей беседы с Ее Священной Особой будет недопустимой вольностью. Милорд.

И даже голову этак набок склонил и веки чуть прижмурил – весь сама лояльность и сожаление, совий сын!

«Ну, а что у тебя на меня есть, а? – подумал Конри, разглядывая подчиненного так, словно впервые его увидел. – Истерические бредни Элайн? Или та мелочь, что я передавал ей «на булавки»? Ничего у тебя нет, Апэйн, иначе не сидел бы ты передо мною, подобрав когти – или что там ты подбираешь, диллайнское отродье? Или все-таки?..»

Рискованная игра, опасная! Он ведь бывший картежник, этот ир-Апэйн, он умеет блефовать и срывать банк при единственном козыре… А если на время убрать столь опасного игрока из-за стола?

Конри сцепил пальцы в замок и промолвил, доверительно наклонившись к собеседнику:

– Очень жаль, друг мой, очень, очень жаль! Вы лишаете меня возможности помочь вам в столь незнакомом деле, как внутренняя безопасность! А ведь вы даже не военный человек! Но, впрочем, благоволение к вам эрны Вигдэйн совсем неудивительно, ведь вы, как и она, служите Локке…

– Вы весьма обяжете меня, милорд, если все-таки перейдете к делу, – поморщился Удэйн. – Ибо выполнение приказов эрны Вигдэйн требуют не только усердия, но и времени. Итак?

– Извольте, – ухмыльнулся лорд-секретарь. – Вам предстоит небольшое путешествие в округ Бриннси с целью инспекции Бриннских литейных заводов. Качество их пушек в последнее время вызывает мое беспокойство. Вообразите, на испытаниях они стали взрываться через одну! Адмиралтейство просто утонуло в жалобах и, – он ткнул пальцем в стопку пухлых папок на краю стола, – додумалось перенаправить их мне. Подозревают диверсию и преднамеренный саботаж, я полагаю. Но мне думается, что причина кроется в порохах – они нынче другие, сильные… Разберитесь, мой любезный друг. Мне сложно поручить это дело кому-то, более сведущему в тайных людских мотивах, чем вы.

– Дело государственной важности, – хмыкнул Апэйн.

– Вот именно, – ласково кивнул Конри.

– Увы, я ведь не инженер и не механик, чтобы…

– Уверен, вы прекрасно справитесь с этой миссией, – отрезал лорд-секретарь. – А ваши текущие дела покуда передайте заместителям. Я и сам с удовольствием приду вам на помощь… скажем, в делах файристянского и конфедератского секторов. Вряд ли там нас в ближайшее время ожидают какие-либо сюрпризы, как вы думаете?

– Думаю, что нет, не ожидают.

– Вот и прекрасно! – Конри показал зубы, не скрывая торжества. – Отправляйтесь как можно скорее… скажем, завтра поутру? А? Ваш ужин с комендантом замка Эйлвэнд придется отложить, но это ведь не страшно, нет?

– Как вам угодно, милорд, – Удэйн понимающе смежил веки и встал. – Позволите откланяться?

– Извольте. Я буду с нетерпением ждать вашего скорейшего возвращения. Друг мой. Не забудьте бумаги.

– Благодарю, милорд. – Он сгреб со стола папки и коротко кивнул, прощаясь.

– Так-то лучше, дружочек, – пробормотал лорд-секретарь, слушая, как топают по наборному дубовому паркету приемной Удэйновы сапоги. – Убирайся подальше. А там посмотрим, кто кого…

Грэйн, Джона и остальные

Из трофейных лошадей Грэйн пришлось выбрать кобылу. Столь любимых ею меринов среди синтафских скакунов не нашлось – несолидно, видать, бравым драгунам на холощеных конях гарцевать. Чтоб их Локка скогтила! Ролфийка, не теряя надежды, каждому трофею под брюхо заглянула, едва увернулась от копыта, получила по шее хвостом, а мерина так и не нашла. А потому была сердита и угрюма. На лошадь, которую Грэйн без затей поименовала Лошадью, пришлось нарычать, чтоб смирно стояла и дала себя почистить, а после – не вздумала выкинуть что-нибудь этакое, лошадиное. Надо ли говорить, что представление «Укрощение коня по-ролфийски» вызвало всеобщий восторг, звонкий шурианский смех и густой ролфийский гогот? Ну ладно Джэйфф, так ведь и Сэйган, щенок, туда же!