Мир не меч - 2 - Татьяна Апраксина

Хайо помолчал, опустив голову на руки, потом пожал плечами.

— Вы меня не убедили, но пищу для размышлений предоставили неплохую, спасибо. Теперь... — он резко дернулся, словно от удара в спину, зажмурился и прикусил губу. Рэни не успела спросить, в чем дело, как Смотритель уже открыл глаза. — Мы должны пойти туда. Я и Яра.

— Я? — изумленно пискнула девушка.

— Риайо зовет, — поднимаясь, отрезал Хайо. — Пойдем. Рэни, ты дежуришь по штабу.

Разочарованная, что ее не взяли, Рэни уселась в кресло Хайо и уставилась на карту. Очень скоро дежурство из пустой формальности превратится в напряженную работу, где не будет времени, чтобы перевести дух. Отряды вернутся из боя, и дежурному придется отвечать на сотни возникающих вопросов, мгновенно принимать решения, объяснять доброй половине обратившихся, где найти повара, главврача и интенданта... интендантом как раз была сама Рэни, что только усугубляло ситуацию.

Яра вышла из тусклого марева «короткого пути», и в лицо ударил раскаленный докрасна ночной воздух. Кисло-горький дым стоял настолько плотной стеной, что, казалось, воздух нужно резать на ломти и глотать, предварительно разжевав на мелкие кусочки, щедро приправленные угольной крошкой. Там, где девушка остановилась, выглядывая из-за плеча Хайо, уже прошли все мыслимые и немыслимые сражения. Яра знала, что асфальт может плавиться и даже гореть, но что гореть может бетон... В горле першило, от дыма на глаза наворачивались слезы, но все это было ерундой по сравнению с мохноногим пауком ужаса, поселившимся под ребрами при первом же взгляде на поле боя.

Сквозь дым и парящие в воздухе снежинки пепла Ярослава с большим трудом разглядела фигуру Риайо. Крылатый тоже заметил их, двинулся наперерез, легко перепрыгивая через наполовину прогоревшие балки, стволы деревьев и вывороченные из земли бетонные плиты. Смотрителю он коротко кивнул, а к Яре подошел поближе, протянул узкую испачканную в саже ладонь.

— Я рад, что ты пришла.

— Ты просил, — неловко улыбаясь, ответила Яра.

— А зачем, собственно, это было нужно? — спросил Хайо, засовывая руки в карманы ветровки. — Мне некогда было выяснять...

Ярослава поежилась от его тона, удивленно покосилась на любимого мужчину и тут же опустила глаза. От темного силуэта, подсвеченного заревом недалекого пожара, веяло чем-то злым и горьким еще почище воздуха набережной. Девушка не понимала, в чем дело, почему Хайо так разговаривает с Крылатым, чем он недоволен. Это было неприятно, обычно они чувствовали друг друга кожей, так, что не нужно было лишних объяснений.

— Я не могу найти нужных слов, чтобы говорить с теми, — короткий кивок в кромешную ночь, из которой доносились крики и грохот взрывов. — Рассветная сможет.

Девушка насупилась. С первого дня Риайо относился к ней с каким-то непонятным для Ярославы пиететом. Такое отношение смущало и заставляло чувствовать себя ответственной за все происходящего; этого Яре не хотелось. Она твердо помнила, что большая часть событий на инициирующей завесе происходит не по ее вине и без ее участия, и не хотела расставаться с этим знанием, не хотела чувствовать себя тем, кем не являлась. И той Рассветной, которая нужна была Крылатому, она не была. Не знала, что как это понимать, и не слишком-то хотела знать. Ей казалось вполне достаточным — быть собой. Человеком с нижней завесы.

— С кем там нужно говорить? — чуть резче, чем хотела, спросила Яра.

— С людьми.

— И на том спасибо, — вздохнула она. — Пойдем.

Она попыталась взять Хайо за руку, но ладонь скользнула по гладкой ткани ветровки и сорвалась вниз. Любимый превратился в кусок черного льда. Спрашивать его, в чем дело, что вообще происходит, было сейчас не ко времени и не к месту, и девушка убрала руку, делая вид, что поправляет волосы. Каждая минута холодного молчания вбивала между ними клин, который потом, она наперед уже знала, будет не так-то просто вытащить. «Удачно выбрал время, нечего сказать...» — вздохнула про себя Ярослава и натянула на губы небрежную улыбку.

— Мне хотелось бы хоть что-то узнать заранее, — повернула она голову к Крылатому.

— Те, кого ждали с самого начала, решили атаковать. Сейчас их сдерживают, но среди них есть несколько обладающих силой. Будет много смертей, если они не одумаются. Я для них враг.

— Борцы с нечистью? — на всякий случай переспросила Яра.

Крылатый молча кивнул.

— Откуда у них маги?

Риайо улыбнулся углом рта, как всегда улыбался, слыша это человеческое слово, бестолковое и невыразительное, потом склонил голову к плечу. Ярослава шла между ним и Хайо, словно под конвоем, и каждый шаг добавлял нервного напряжения. Она? Она, которая начинает кашлять, если нужно говорить слишком громко, путается и мучительно подбирает слова, когда нужно что-то объяснить даже близким друзьям, будет говорить с оголтелыми бандитами? Выдумка Крылатого казалась почти издевкой, и не успей она познакомиться с тенником достаточно хорошо, поверила бы, что тот над ней шутит, зло и жестоко.

— Я не могу сейчас ответить тебе. Они есть, вот все, что я могу сказать.

— Час от часу не легче, — проворчала себе под нос девушка. — Ладно...

Увиденное ей на набережной в голове умещалось плохо. От квартала в излучине реки остались лишь руины. Все три противоборствующие стороны от души постарались, чтобы стереть квартал с лица Города, и оставалось гадать, что помешало им превратить бывший вполне уютный район в ровную выжженную дотла площадку. Кое-что уцелело — пара стен, горы кирпича, камня и бетонных плит, половина некогда пятиэтажного дома. Хайо молча присвистнул, глядя на торжество разрушения. Судя по всему, основные вклады, примерно поровну, сделали ребята из Квартала и бойцы Детей Молний. Тяжелое вооружение одних успешно соперничало с заклинаниями других.

Среди руин, некогда бывших переулком, Яра увидела толпу человек в сто. Люди стояли плотно, прижимаясь друг к другу плечами, поддерживали раненых. В темноте, которую едва разгонял серебристый светящийся шар в небе, лица казались белыми масками. В паре десятков шагов от толпы стояло оцепление — «миротворцы», люди и тенники вперемешку. Плотная цепь, разрыв между двумя ближними — полтора шага; у одних в руках оружие, другие, сами себе оружие, не сводят глаз с толпы. Стволы хищно поглядывают на банду. Минуты тишины, вынужденного перемирия, готового в любой момент рухнуть, как только у одного в цепи кончатся силы, чтобы сдерживать толпу.

— Меня вы слушать не стали — послушайте ее, — голос Крылатого накрыл толпу мягким бархатом, в котором прятались острые осколки стекла.