Китай - Эдвард Резерфорд

Кантона завершилась всего за несколько дней. Конечно, кое-кто погиб, но обошлось без серьезной резни. Как только пушка начала стрелять по губернаторскому ямыню с вершины холма, губернатор тут же сдался. Слава Богу, что таким образом были спасены многие жизни невинных китайцев. Это главное. Но было еще кое-что. Он дал слово Ньо, что его народ не уничтожат.

Ньо доверился ему.

А что же сам Ньо? Бедный паренек-хакка. Продажный шпион. Контрабандист. Возможно, пират. Но он не лишен чести. Сначала он отказался показать им дорогу на холм, чтобы спасти свой народ. Если бы я предал его доверие, размышлял миссионер, то никогда не простил бы себя.

До него внезапно дошло, что его скорее заботит мнение Ньо, чем мнение кузена Джона Трейдера.

Сделка, которую Эллиот заключил с губернатором, была очень простой.

– Я прекратил бомбардировку, – сообщил он Сесилу, – и согласился вывести все наши военные корабли и войска из Кантона. Взамен Кантон заплатит нам шесть миллионов долларов серебром. Немедленно.

– Значит, Кантон выплачивает компенсацию за конфискованный опиум?

– Конечно нет. Император же запретил это. Город выплачивает деньги за то, что мы прекратим военные действия и выведем наши войска. Старинная китайская практика – платить надоедливым варварам, чтобы они ушли.

– Но это та же сумма, которую британцы потребовали за опиум.

– Просто совпадение.

– Но деньги получат британские торговцы.

– Да, я полагаю. Но дело в том, что с китайской точки зрения приказы императора соблюдены и он не потерял лицо.

– Значит, наши военные корабли и войска вернутся домой?

– Ну уж нет. У меня все еще осталось много требований, которые не были выполнены. Я рассчитываю снова атаковать побережье в ближайшее время. Но это не касается Кантона.

– А что насчет торговли опиумом?

– О ней мы вообще не говорили.

– Она продолжится?

– Никто не утверждал обратного.

Уайтпэриш задумался на несколько мгновений.

– И с чем мы остались?

– Кантон возвращается в ту точку, где был до того, как Линь явился конфисковать опиум. – Эллиот улыбнулся ему ангельской улыбкой. – С чем остался Китай в целом – совсем другое дело. Между прочим, у меня есть кое-что для вас. Для Ньо. – Он протянул Сесилу мешочек, набитый монетами. – Передайте, что я благодарен ему за то, что он показал нам путь к холму с пагодой.

Пустота. Теперь Ньо чувствовал только пустоту. Когда он впервые сбежал из дому, все происходящее казалось веселым приключением, жизнью на свободе с контрабандистами в заливе, возможностью неплохо заработать. А теперь у него есть деньги, намного больше ста серебряных долларов. Так почему он в таком унынии?

Ньо стал старше и мудрее. Возможно, причина в этом. Одно дело в детстве обижаться на далеких маньчжурских правителей в Пекине, и совсем другое – обнаружить, что могущественную китайскую империю может уничтожить жалкая горстка иностранцев. Теперь он презирал маньчжурского императора, да и ханьцы и мандарины, подобные Шижуну, ничем не лучше.

Ньо казалось, что самым достойным человеком из всех его знакомых был Морской Дракон. Да, он был готов убить Ньо. Но пират не выдал членов своей банды. Умер под пытками. Сохранил свою честь. По-своему настоящий герой. Один из тысячи.

А что насчет британских варваров? Миссионер – вот хороший человек. Но британцы не были его народом и никогда им не станут. Так что же осталось? Кто он? С кем ему жить? Я хакка, напомнил он себе. Я принадлежу к хакка. Но почему-то даже этого показалось недостаточно.

Однажды вечером, через пару дней после того, как согласовали условия перемирия, Ньо услышал шум возле своего жилья неподалеку от факторий. Начался летний сезон дождей, но сегодня дождь лишь слегка накрапывал. Ньо поспешил на улицу, где обнаружил толпу людей. Некоторые из них сердито кричали, но он не мог разобрать слов.

– Что случилось? – спросил он у какого-то старика.

– Варвары бесчинствуют в деревнях, – пояснил тот. – Они изнасиловали нескольких женщин, – добавил он с отвращением.

– Это ужасно, – сказал Ньо.

– Что хуже, – вздохнул собеседник, – они нападают на мертвых.

– Вперед! На кладбища! – крикнул кто-то. – Защитим предков!

Они почти наверняка помчались бы туда, если бы ветер не поменял направление и не полило как из ведра, отчего экспедиция стала невозможна.

Шторм продолжался двое суток. За это время Ньо узнал, что конкретно произошло. Небольшая группа британских солдат в легком подпитии отправилась на прогулку и наткнулась на одно из многочисленных деревенских кладбищ. Почему-то им стало любопытно посмотреть, как китайцы хоронят своих умерших. Они раскопали сначала одну могилу, потом вторую.

Подобное сочли бы святотатством и в самой Британии, но в стране, где все население каждый год после весеннего равноденствия посещало могилы предков на Цинмин[43], часто добираясь до них издалека, это было неслыханным кошмаром.

Местные жители застали их на месте преступления и вмешались, применив силу. Началась драка. После этого было совершено нападение на деревню. В течение часа вооружился уже весь район, и только сильный дождь спас жизни пьяных солдат.

В первое ясное утро после непогоды Ньо услышал, что к северной стене города приближается армия, и вместе с несколькими сотнями других жителей подошел посмотреть, что случилось.

Армия – иначе и не назовешь – была огромной, более десяти тысяч человек. Судя по одежде и лошадям, на которых ехали командиры, они были по большей части представителями местной знати, а их сопровождал простой люд с копьями и луками. Должно быть, местное ополчение. К ним примкнули огромные толпы крестьян с более примитивным оружием – дубинками и серпами или вообще с пустыми руками.

Армия демонстрировала единство двумя способами. Над ней реяли импровизированные черные флаги, производящие устрашающий эффект. Но более важными Ньо показались знамена, которые нес каждый отряд ополченцев. На знаменах крупными иероглифами было начертано: «Праведный народ».

Сельские жители восстали. Они объявили жителям Гуанчжоу, что пришли освободить город от варваров, осквернявших их предков и святыни. Прибыв на место, они приготовились к битве, но не знали, что делать дальше.

Прошло какое-то время. Парень примерно одного с ним возраста повернулся к Ньо:

– Нельзя было допускать такое!

– А что надо было делать?

– Конечно, убивать варваров.

– У них оружие лучше, – заметил Ньо.

– Это понятно, но посмотри, сколько нас. Нужно было пустить их в город, приветствовать их, а затем убить. Под покровом ночи, пока спят. Нас миллион, а их сотни.

– А их корабли?

– То же самое. Подплыть к ним на сотне сампанов. Роем подняться на борт. Все дело в численном перевесе.

В этот момент из северных городских ворот выехали четыре всадника. Трое были местными префектами. Четвертый – британский офицер. Они въехали в гущу ополченцев. Некоторые командиры двинулись им навстречу. Началось какое-то обсуждение.

– Как думаешь, о чем они там судачат? – спросил собеседник Ньо.

– Мне кажется, префекты говорят, что варварские войска уже уходят. Еще несколько дней, и варваров не останется, и их кораблей тоже. Приказывают собравшимся разойтись.

– Почему там варварский