Второе Правило Волшебника, или Камень Слёз - Терри Гудкайнд

Приндин тоже шагнул вперед, и его брат встал рядом с ним.

— Я иду с тобой. И мой брат тоже. Мы поможем тебе.

— А я — нет! — выкрикнул Чандален. — Я не пойду!

Кэлен посмотрела на Птичьего Человека. Тот спокойно выдержал ее взгляд и повернулся к Чандалену. В голосе его зазвучал металл.

— Кэлен принадлежит Племени Тины. Ты самый отважный и опытный воин. Твоя задача — защищать своих соплеменников. Любого из них. И ты это сделаешь. Ты пойдешь с ней. Или ты сейчас же покинешь племя и больше не вернешься. И еще: если ты допустишь, чтобы она погибла, тоже можешь не возвращаться. А если вернешься, то будешь убит, как тот человек, что пришел на наши земли, выкрасив веки черным.

Чандалена трясло от ярости. Он воткнул копье в землю и сжал кулаки.

— Перед тем как покинуть наши земли, я должен обратиться к добрым духам с просьбой даровать нам удачу. Церемония будет продолжаться до утра. Потом мы отправимся.

Все взгляды обратились на Кэлен.

— Мы отправимся через час. Ты пойдешь со мной. За это время ты должен успеть подготовиться.

Кэлен повернулась и пошла в дом духов, чтобы сменить свое подвенечное платье на дорожный костюм и собрать вещи. Везелэн вызвалась ей помочь, и Кэлен с радостью согласилась.

Глава 18

Порою снегопад становился таким густым, что казалось, будто над землей стоит плотный белый туман. Налетающий ветер швырял в лицо мокрую снежную крупу, и Ричард то и дело терял из вида сестру Верну, которая ехала чуть впереди. Третья лошадь, привязанная к его седлу, покорно трусила рядом. Ричард не задумывался, куда и зачем они едут, не замечал ни холода, ни колючего снега — ему было все равно. В голове у него, как гонимые ветром снежинки, кружились безрадостные мысли, и ему никак не удавалось привести их в порядок. К тому же ожог опять разболелся, и это мешало сосредоточиться. Почему Кэлен вдруг усомнилась в его любви? Она была для него смыслом всего существования — и прогнала его. Почему?

Разум его метался от одного невероятного предположения к другому. Зачем Кэлен заставила его надеть ошейник? Ведь она же знает, что это для него значит. Может быть, надо было без утайки рассказать ей о Денне все? Может, тогда она бы лучше поняла его?

Ричард осторожно потрогал повязку на груди. Снегопад пошел на убыль и вскоре совсем перестал. Низкие облака поредели, и кое-где между ними уже пробивалось солнце. Посмотрев, как падают лучи, Ричард понял, что полдень давно миновал. Вокруг по-прежнему простиралась пустая унылая равнина. Они ехали уже несколько часов, и за все это время сестра Верна не проронила ни слова. Ричард поднял руку и с опаской коснулся своего ошейника. Гладкая полоска металла, и никаких следов замка. А ведь он говорил, что никогда больше не будет носить ошейник. Более того, он поклялся себе в этом. И вот на нем снова железное кольцо. И хуже всего, что он своими руками надел его себе на шею. Надел потому, что Кэлен просила его об этом. Надел потому, что она усомнилась в его любви.

Наконец, впервые с начала пути, ему удалось перевести мысли в другое русло. Он больше был не в состоянии размышлять о Кэлен, не мог выносить эту боль. В конце концов, он — Искатель, есть много более важных вещей, которые надо обдумать.

Легким толчком он заставил лошадь бежать быстрее и догнал сестру Верну, ехавшую на гнедом жеребце.

Ричард поднял руку, чтобы поправить капюшон, и обнаружил, что даже не надел его: пальцы коснулись лишь мокрых волос. Он посмотрел на сестру Верну:

— Есть вещи, о которых нам надо поговорить. Ты о них еще не знаешь, но это очень важно.

Она равнодушно взглянула на него. Капюшон ее был низко надвинут на лоб.

— И что же это за вещи?

— Я — Искатель.

Она снова стала смотреть на дорогу.

— Вряд ли это что-то, чего я еще не знаю.

Ее спокойствие и безразличие задели его.

— На мне лежит большая ответственность. Грядет беда, о которой тебе ничего не известно. — Сестра Верна ничего не ответила. Словно Ричард ничего не сказал. Он решил взять быка за рога. — Владетель пытается вырваться из подземного мира.

— Мы не произносим его имя вслух. Ты должен в дальнейшем поступать так же. Это привлекает его внимание. Если нам нужно упомянуть о нем, мы называем его «Безымянный».

Она говорила с Ричардом как с ребенком. Жизнь Кэлен в опасности, а эта женщина поучает его, словно мальчишку!

— Меня не волнует, как вы его называете, но он пытается освободиться. И я, уверяю тебя, давно уже привлек его внимание.

Наконец сестра Верна соизволила взглянуть на Ричарда, но сделала это с прежним безразличием.

— Безымянный всегда пытается освободиться.

Ричард сделал глубокий вдох и зашел с другого конца:

— Завеса, отделяющая нас от подземного мира, повреждена. И он вот-вот оттуда вырвется.

На этот раз взгляд из-под низко опущенного капюшона был более заинтересованным. Сестра Верна нахмурилась, но в уголках ее губ спряталась улыбка.

— Сам Творец поместил Безымянного туда, где он сейчас находится. Он сам, Своею рукой, замкнул завесу, чтобы Безымянный не мог освободиться. — Улыбка ее стала шире. — Безымянный не в состоянии вырваться из темницы, которую уготовил ему Создатель. Не надо бояться, дитя мое.

Вне себя от злости Ричард резко дернул поводья и загородил ей дорогу. Лошади столкнулись и недовольно заржали. Ричард крепко схватил гнедого жеребца за уздечку, чтобы тот не встал на дыбы.

— У меня есть имя! То, что ты нацепила на меня этот ошейник, еще не дает тебе повода давать мне всякие клички! Меня зовут Ричард! Ричард Рал!

На сестру Верну этот выпад не произвел никакого впечатления. Ее голос оставался спокойным и ровным.

— Извини, Ричард. Это просто привычка. До сих пор я имела дело только с людьми, которые были гораздо моложе тебя. Я не хотела тебя оскорбить.

Под ее взглядом Ричард вдруг почувствовал себя глупцом и устыдился. Действительно, мальчишество. Он отпустил поводья.

— Прости, что сорвался. Я сейчас не в лучшем настроении.

Сестра снова нахмурилась:

— Я думала, твоя фамилия — Сайфер.

Ричард плотнее запахнул плащ, закрывая повязку на груди.

— Это долгая история. Джордж Сайфер воспитывал меня как родного сына. Я только недавно узнал, что мой настоящий отец — Даркен Рал.

Она нахмурилась еще больше:

— Даркен Рал? Тот волшебник, которого ты убил? Ты убил собственного отца?

— Не надо так на меня смотреть. Ты его не знала. Ты даже себе не представляешь, что это был за человек. Он сгноил в тюрьмах, замучил и убил больше людей, чем ты встречала за всю свою жизнь. А при мысли о том, что он сделал с моей матерью, мне становится дурно. Но, к сожалению, это правда. Я его сын. Только если ты ждешь, что я стану раскаиваться в том, что убил его, тебе придется ждать очень долго.