Дорога Смерти - Eldar Morgot

— Так куда еще тише-то!

— В подвал к Мгеру захотел? Или про стены с ушами не слыхал?

— Слыхал…

— Вот и заткни пасть, твою мать.

Длинный притих, но ненадолго. Встав со своего стульчика, он подошел к товарищу и зашептал:

— Я вот думаю себе…

— Что ты там думаешь?

— Да погоди ж ты, уф! Дай же сказать!

— Тише… Выкладывай. Где бутыль?

— За спиной у тебя… — длинный едва дождался, пока бородач наконец отставит заметно полегчавшую бутыль. — Э? Нет, не буду больше, чач не ахти…

На лице бородатого тюремщика расцвела щербатая ухмылка.

— То-то ты выдуплил вчера целый жбан…

— Да погоди ты! — зашипел длинный. — Я про Ламиру нашу царственную… Весь город судачит, что королева-то и не человек вовсе. Погоди, дай же сказать! Я вот такой себе вопрос задаю: чего мы должны страховидле служить? А, чего? Ты мне объясни, чего, а? И ведьма эта, как ее, сучку, Марех…

— Чего же тогда теневики ее под замок посадили, если…

— А того и посадили, что, видать, хвостатая наша королева невзлюбила Марех за что-то. Ну, может, в деле каком кудиановом та ее подвела, дэвы ее знают!

Бородач поежился.

— Ну их, нечисть эту, не поминай. И так жутко мне чтой-та. Так ведь любовничек ейный, бывший главный над Телохранителями, Сайрак-то…

Странный шорох заставил бравых тюремщиков дружно уставиться в черноту коридора. Некоторое время они сопели и прислушивались. Наконец, длинный с досадой чихнул и снова принялся разглагольствовать:

— Сайрак? Тоже хрен не пойми кто. Из грязи в князи! Начальник Телохранителей, его душу мотал. Прежнего-то главного отправили на баррейнскую границу, гусей пасти!

— Так из рыцарей ж вроде.

— Ага, из рыцарей, как же, клянусь милостью Дейлы! Устроился неплохо и ведьму дрючит в придачу. Мечта, а не жизнь. Вот только нету больше Сайрака нашего.

— Помер?

— Пропал.

— Пропал? Как пропал?

— А вот так, взял и пропал. И мнится мне, — высокий тюремщик понизил голос до шепота, — и здесь Тень руку приложила или что они там прикладывают. — Длинный втянул воздух широко раскрытым ртом, зажмурился и снова оглушительно чихнул.

Бородач ощерился.

— Всю тюрягу соплями забрызгал, твою мать в дупло.

— Погоди ты…

Неясная тень вдруг промелькнула перед глазами тюремщиков, они подскочили на месте и схватились за оружие.

— Ты видел? — дрогнувшим голосом спросил бородач.

— Ага, — подтвердил длинный, икнув.

Солдаты еще долго пялились в коридор, но кот по кличке Кудиан уже ждал, затаившись в спасительной чернильной темноте. Ждал, когда подвернется удобный момент, чтобы пробраться к Марех. Каким образом, он еще не знал. Окинув подвыпивших солдат презрительным взглядом, кот свернулся калачиком и закрыл глаза. Все-равно человеки его не увидят, если только… Если только не наступят. Кудиан зевнул, дернул хвостом и мгновенно уснул. И даже рана на лапе не помешала ему предаться долгожданному отдыху. Миркомора здесь нет, это он знал точно. Пока нет. Поэтому нужно поспать, пока есть возможность.

— Ищете? — Ламира испытывающе смотрела на почтительно склонившегося перед ней Эниоха. — Долго я должна еще ждать?

Второй в Тени решился поднять свои бегающие глаза, но тут же снова уткнулся взглядом под ноги.

— Государыня…

— Долго я еще должна ждать?! — шрам на подбородке королевы угрожающе задергался. Стоявший чуть поодаль брат Кондрат с беспокойством вглядывался в искаженное гневом лицо Ламиры. Налетевший теплый ветер принес запахи моря и цветущей вишни. Королева отвернулась от преклонившего колено Эниоха и стала смотреть, как в Цумской бухте ставит паруса боевая мзумская галера. Ветер чуть ослаб. Облокотившись о крепостную стену, Ламира на мгновение прикрыла глаза. Со стороны могло показаться, что она собирается с мыслями. На самом деле королева пыталась успокоиться. Кашлянув, брат Кондрат сделал шаг вперед, но Ламира, не оглядываясь, остановила своего духовника жестом. Улыбнулась, вспоминая, какой скандал поднялся на Кафедре, когда все эти святоши узнали про назначение простого монаха духовником государыни. Каким петухом примчался на аудиенцию Истрий, этот лицемер в рясе! Надо же, из самой столицы не поленился приехать святой отец. Ламира снова улыбнулась, но в этот раз улыбка была грустной. Куда могли пропасть Марех и Сайрак? Снежный Вихрь недолюбливает теневиков и вечно подозревает их во всех грехах… Где он, кстати? Эниох что-то говорит. Странный человек, но Гастон ему доверяет. Гастон… Ламира вздохнула и повернулась к теневику.

— Достойный Эниох хочет сказать, что наша могучая Тень не в состоянии отыскать двух пропавших людей? — голос Ламиры звучал тихо и устало. Внезапно и резко заболела голова, королева потерла висок, прикрыв веки. — Так? Причем не обычных людей, а начальника моей охраны и мою советницу. Святая Дейла! Если средь бела дня исчезают мои приближенные, то чего мне ожидать завтра? Посмотри мне в глаза, достойный Эниох!

— Ваше величество…

— Молчи, офицер Тени! Я даю тебе три дня. Можешь идти.

Бормоча слова покорности, Эниох попятился к лестнице. Королева снова отвернулась к морю. Ветерок поднялся вновь, перья на шлемах охраны затрепетали, один из солдат неловко переступил с ноги на ногу. Доспех тихо зазвенел. Едва слышно, но Ламира вздрогнула и, обернувшись, встретилась с махатинцем взглядом. Тот смиренно опустил голову. Сержант уже сверлил незадачливого солдата яростным взглядом. Королева чуть наклонилась и взглянула вниз, туда, где несильный прибой нес волны на покрытый галькой берег.

— Государыня?

— Да, отец Кондрат?

Не дождавшись ответа, удивленная Ламира взглянула на монаха. Из-за спины Кондрата вышла закутанная в плащ фигура. Два махатинца с опаской посторонились. Нежный звон ножей, раздавшийся через мгновение, заставил солдат отступить еще на один шаг. Монах со вздохом осенил себя знаком Дейлы.

Снежный Вихрь повел плечами. Королева щелкнула пальцами, и махатинцы не без облегчения спустились по лестнице вниз. Последним обзорную площадку покинул сержант, наградив на прощание рвахела враждебным взглядом.

— Святой отец может остаться, — тихий голос Снежа остановил монаха у первой ступеньки. — Госпожа, есть новости.

Тьма опускалась на Цум густым, чернильным покрывалом. Ущербный блин луны, что лениво освещала краешек тучи, медленно скрылся за набежавшими облаками. Старый город не спал. Вернее, люди по большей части безмятежно храпели в своих теплых постелях, чего нельзя было сказать о нечеловеческих существах. Ведь ночное время так подходит для удачной охоты. Одно из таких созданий — молодая ночница — шумно втянуло воздух и раскрыло пасть. Капли слюны упали на землю. Запах, этот волшебный запах плоти. Правда, странноватый, полный почему-то холода, даже мороза, но все равно такой восхитительный, притягательный… Ах, и еще запах. Наверняка, вкусно и… Кто это?! Шерсть на загривке ночницы стояла дыбом, когда жуткий страх заставил ее с шипением и скулежом отступить в спасительную темноту. Там она жалась в угол, трясясь и подвывая, в ужасе ожидая, что из темноты явится нечто чудовищное, чтобы пожрать ее.