Единое королевство - Шон Рассел

Вода слегка раскачивала лодку, а Элиз пыталась понять, почему не чувствует облегчения. Ей удалось спастись, во всяком случае, о преследователях сейчас беспокоиться не стоило. Однако Элиз не испытывала радости. В ее душе поселились лишь пустота и смутное беспокойство.

«Я дочь Уиллсов, — подумала она, — Что я делаю здесь, прикидываясь странствующей певицей?»

Однако она сидела в лодке, ее мечты стали явью, а на глаза наворачивались слезы печали.

Элиз решительно встряхнула головой и посмотрела на своих спутников, пытавшихся избежать холодных брызг, периодически перелетающих через борт.

Устроившийся на корме Гартенн вдруг показался Элиз уже совсем не молодым человеком. Ранняя седина, выбелившая бороду и волосы, глубокие морщины, оставленные на лице лучами горячего солнца, контрастировали с уверенными быстрыми движениями и голосом, которые не могли принадлежать человеку старше тридцати пяти лет.

Он сидел, накинув на голову капюшон, крупные загорелые руки крепко держали руль. Гартенн внимательно наблюдал за водой, ветром и проплывающими мимо островами. Его глаза казались удивительно голубыми на фоне смуглого лица в ореоле густых седых волос. Когда Гартенн заметил, что Элиз смотрит на него, он улыбнулся, и девушка смущенно отвернулась, принявшись наблюдать за окружающим ландшафтом. Лодка качнулась, и брызги полетели во все стороны.

— Сколько времени нам еще мокнуть? — поинтересовалась Элиз.

Гартенн с серьезным видом оглянулся, потом посмотрел на облака.

— Час или два, — коротко ответил он, казалось, песок заскрипел на камнях. — Если не стихнет ветер.

Элффен закатила глаза. Она была достаточно хорошенькой — как сказала бы тетя Бэтт. Достаточно хорошенькой для чего? Элиз всегда задавала себе этот вопрос. Достаточно хорошенькой для того, чтобы на нее обращали внимание мужчины, — такой ответ со временем нашла для себя Элиз. Достаточно хорошенькой, но не ошеломляюще красивой.

Сама Элиз тоже была достаточно хорошенькой — во всяком случае, если верить тете. Но ее такое положение вещей вполне устраивало. Элиз не завидовала красавицам, глядя на которых мужчины замирают от восторга, потом оживляются и начинают говорить излишне громко и возбужденно. Элиз не раз встречались подобные женщины — среди них одна из ее кузин, — но они не вызывали у нее ни малейшего интереса. Пленницы своей красоты, совсем как Элиз — пленница родового имени. Они никогда не могли войти в комнату незамеченными. За ними постоянно следили, они всегда находились в центре всеобщего внимания.

«Вот теперь я могу спокойно наблюдать за другими людьми, — подумала Элиз. — Я лишилась своего имени, так женщина теряет красоту в результате несчастного случая, или ее отнимает время. Ничто не выделяет меня среди других людей. Наконец я стала самым обычным человеком».

Неожиданно Элиз обнаружила, что эти рассуждения произвели на нее большое впечатление. Если отнять у нее имя, она становится такой же, как все, словно она сама пустое место — лишь звук, воздух, скользящий по губам.

Элиз удивляло, как неспешно они бегут от преследователей. Всякий раз, когда выдавалась подходящая возможность, они останавливались и устраивали представления в деревнях и замках, расположенных на берегах реки.

«Мы должны вести себя как менестрели, а не беглецы», — сказал Гартенн, и Элиз не стала с ним спорить.

Несмотря на свои многочисленные воображаемые побеги, Элиз смутно представляла себе реальный мир.

Той ночью они разместились в гостевых комнатах замка лорда А'дэнне. Элиз казалось, что однажды она уже встречала хозяина замка, но, к счастью, он отсутствовал. В качестве управляющего лорд А'дэнне оставил надежного рыцаря.

Во время трапезы рыцарь рассказал историю о том, как его отряд догнал и уничтожил банду жестоких разбойников, — не слишком подходящая тема для обеденного разговора, но он не хвастался. Просто для сидящих за столом мужчин — бывших воинов — ничего не могло быть интереснее.

— Они потеряли свою работу и не знали, чем заняться. Война — вот единственное ремесло, которым они владели. Горечь и потеря рыцарской чести привели их к катастрофе. И хотя я испытывал к ним жалость, мы не проявили милосердия на поле брани, поскольку все должны знать, что преступления, которые совершают люди, нарушившие свои клятвы, должны быть наказаны самым жестоким образом.

Мир за стенами замка Уиллсов оказался жестоким и холодным. И Элиз чувствовала себя в нем ужасно одиноко.

Уже сгустились сумерки, а Элффен все не собиралась укладываться в постель — она нетерпеливо шагала по комнате, часто смеялась.

— Ты собираешься разгуливать всю ночь? — наконец спросила Элиз. — Или ляжешь спать?

Слова Элиз развеселили ее спутницу, хотя она постаралась удержаться от смеха.

— Нет, сон в мои планы сегодня не входит, — заявила Элффен.

Только тут Элиз сообразила, что происходит.

— Только не делайте вид, что вы шокированы, — воскликнула Элффен. — Аристократия не избегает любовных приключений. Неужели Уиллсы отличается от всех остальных?

— Нет, конечно, нет, — кивнула Элиз. — Просто я… я не могу никого судить, Элффен. Но так уж получилось, что я вела уединенный образ жизни.

— Ну, теперь все изменилось, — напомнила Элффен, не в силах скрыть охватившее ее возбуждение. — Впрочем, как вы распорядитесь своей свободой, меня не касается.

Элиз сидела на краю постели и смотрела в пол.

— Леди Элиз, кажется, я вас огорчила?

— Нет… — Элиз и сама не понимала, какие чувства она испытывает, но в последнее время это ощущение стало привычным. — С самого детства я мечтала освободиться от своей семьи, но теперь, когда мои мечты сбылись, я не знаю, что мне делать. — Она взглянула на свою спутницу, на лице которой, впервые за весь вечер, появилось серьезное выражение. — Может быть, я до сих пор не могу поверить, что нам удалось спастись. Меня преследует предчувствие, что нас найдут.

Элффен уселась на стул, настроение у нее неожиданно изменилось.

— Вполне возможно, что нас поймают. Я знаю Гартенна уже много лет — с тех пор, как была еще совсем девчонкой — и никогда не видела его таким обеспокоенным. Рыцарь по имени Эремон… — Она сглотнула. — Гартенн его боится. А если Гартенн кого-то боится, то я просто в ужасе. — Она посмотрела на Элиз. — Вы знаете того рыцаря — почему Гартенн его опасается?

— Не знаю. Эремон отталкивающий и мрачный человек, чрезвычайно уверенный в себе. Но за этим стоит еще что-то… Даже своим телохранителям Эремон внушает страх. Словно чем больше ты его знаешь, тем у тебя больше причин его бояться. Мне еще никогда не приходилось встречать людей, похожих на Эремона.