Наследник Клеопатры - Джиллиан Брэдшоу

– Так это ты! – воскликнул он и закашлялся, сплевывая кровь. Мелантэ удивилась, увидев, что ее удар пришелся ему по передним зубам.

– Похоже, ситуация проясняется, – сухо заметил Арион.

– Мне кажется, тебе следует вернуться в каюту, – стараясь говорить мягко, посоветовал ему Родон. – Может, для тебя ситуация и проясняется, но мне кажется, что она становится еще более опасной.

Он окинул взглядом коридор. Мелантэ тоже обернулась и увидела, что почти все двери открыты и на них смотрит по меньшей мере дюжина человек.

Арион даже не шелохнулся.

– Я не могу доверить тебе это, – спокойно ответил он. – Если потребуется, Родон, я пожертвую собственной безопасностью ради жизни этой девушки.

– Но это же нелепо! – воскликнул Родон, в изумлении уставившись на Ариона.

– Но что я буду делать на Кипре? – внезапно спросил Арион. – С таким же успехом можно жить и умереть здесь.

– Смысл в самой жизни! – возразил ему Родон.

– При условии, что в жизни есть цель, – голос Ариона звучал все так же ровно. – Если я умру сейчас, твоей вины в этом не будет. Ты сделал все, что мог, и я искренне признателен тебе за это.

– И после всего, что я для тебя сделал, ты отказываешься от возможности спасти собственную жизнь ради какой-то египтянки? – в ярости закричал Родон.

– Я обязан ее отцу, – ответил Арион. – И я никогда не позволю купить для себя свободу за счет этого человека или его дочери.

– Это преступник, беглец, скрывающийся от римлян! – собравшись с духом, воскликнул вдруг Аристодем.

В то же мгновение трое мужчин, которые стояли у соседних дверей и наблюдали за происходящим, бесшумно приблизились к спорщикам. Когда один из них схватил Аристодема за плечо, Мелантэ почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля.

Ощущение было такое, будто огромная гора посуды, стоявшая на краешке стола, вот-вот окажется на полу, разбившись вдребезги.

– Скрывающийся преступник, – повторил Никократ, окидывая взглядом Ариона. – Но, судя по всему, не нашего поля ягода. – Затем он посмотрел на Аристодема, который в свою очередь в недоумении оглядывался на человека, державшего его за плечо. – Ты сказал, его ищут римляне?

– Убери от меня свои руки! – приказал Аристодем. – Да, он сбежал из лагеря царя, когда...

Внезапно он умолк и, беззвучно хватая ртом воздух, обмяк в руках человека, который держал его за плечо. Придерживая Аристодема, тот аккуратно уложил его на пол. Глаза купца в одно мгновение стали стеклянными.

Никократа пробрала дрожь. Он сделал шаг назад и отшвырнул от себя Мелантэ. Девушка едва не упала, но вовремя схватилась за чье-то плечо. Обернувшись, она увидела, как Никократ бросился с ножом на Ариона.

Послышались крики, между мужчинами завязалась ожесточенная схватка. В результате грабителю удалось зайти Ариону за спину и прижать нож к его шее.

– Всем стоять на своих местах! – приказал Никократ. – Если кто-то из вас пошевелится, я перережу ему горло!

Люди притихли. Из кают вышли еще двое мужчин, но они тоже встали как вкопанные. У одного из них в руке был нож. Аристодем лежал на полу, его широко открытые глаза смотрели в одну точку. Мелантэ поняла, что он уже не дышит.

– И чего ты этим добьешься? – спокойно спросил Арион. Он стоял ровно, запрокинув голову. Острие ножа поблескивало на его бледной коже.

– Сдается мне, что твоя жизнь стоит дороже, чем жизнь этой девушки, – вкрадчиво произнес Никократ. – Твои друзья не поскупятся ради тебя. Да и римляне тоже обрадуются.

Арион тяжело вздохнул и едва заметно пошевелил правой рукой. Затем он резко развернулся, левой рукой выбил из руки Никократа нож, а правой нанес ему резкий удар в бок.

Нож вылетел, сверкнув лезвием, и упал на пол. Никократ издал какой-то нечленораздельный звук и согнулся от боли. Его дружок Зевксид, громко вскрикнув, бросился к нему на помощь. Но в этот миг за спиной разбойника появился один из незнакомцев, вышедших из каюты, и, обрушив свой мощный кулак на голову Зевксида, повалил его на пол. Тот истошно заорал, и тогда мужчина нанес еще один удар, так что преступник умолк.

Арион присел на корточки возле тела Никократа, пытаясь вытащить что-то из его бока. Когда он выпрямился, и его руке был окровавленный нож.

– Не думал, что он мне пригодится, – качая головой, сказал Арион.

В следующее мгновение юноша выронил нож на пол, а сам медленно опустился на колени. Его лицо исказилось в гримасе ужаса, а окровавленная рука судорожно шарила под хитоном в поисках мешочка с лекарством. Затем он замер, неподвижно уставившись в одну точку. Кровь тоненькой струйкой сочилась из неглубокого пореза на шее – след от ножа Никократа, впившегося в кожу Ариона, когда он развернулся. Мелантэ поняла, что он не чувствует боли.

Кинесиад посмотрел на молодого человека, на трупы, лежавшие на полу, на мрачные лица людей, которые вышли из кают, – только сейчас девушка осознала, что они появились здесь, чтобы защитить Ариона, а не капитана, – и на его лице отразился панический страх. Затем капитан снова перевел взгляд на Ариона и рявкнул:

– Убирайтесь! Я даже не подозревал, во что вы меня можете втянуть. Я отказываюсь вас везти. Ни за какие деньги!

ГЛАВА 11

Цезарион сидел за столом в своей каюте и задумчиво смотрел на папирус, лежавший перед ним. Был предрассветный час – |капитан корабля нехотя согласился, что сгружать вещи с корабля лучше днем, а не собираться в суматохе посреди ночи, рискуя привлечь внимание стражи. Рабы складывали последние ковры, занавески и мебель. Оставались лишь стол и лампа, которые были нужны ему для написания небольшого послания.

Все эти вещи и рабы принадлежали на самом деле одному другу его матери. Он не был ни родственником, ни первым другом: Архибий вообще не входил в круг особо приближенных. Он был просто богатым горожанином, которого иногда принимали во дворце. Однако после смерти царицы именно он предложил императору немыслимую сумму – две тысячи талантов серебра! – с просьбой, чтобы римляне не трогали статуи Клеопатры. По словам Родона, такой поступок резко отличал Архибия от других высокопоставленных лиц, среди которых были как раз те, к которым намеревался обратиться Цезарион. Когда царицу взяли в плен, царский диойкет Селевк указал Октавиану, где хранились сокровища, которые она хотела использовать в качестве откупа. И даже Олимпий, личный врач царицы, которому она безмерно доверяла, предупредил завоевателей о том, что Клеопатра хочет покончить с собой, дабы не увенчать своим позором триумф римлян. Другие люди, к которым мог бы обратиться за помощью Цезарион, – главный управляющий Мардион и царский секретарь Диомед – были мертвы. Сам Цезарион никогда бы не подумал просить помощи у Архибия, и Родон в этом отношении был весьма полезен, чем, признаться, очень удивил его.