Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика - Евгений Сатановский

Пока в конце 1995-го на него не вышли Голенпольский и рав Гольшмидт из Московской Хоральной синагоги. На тему поговорить с интересным человеком по имени Володя Гусинский. С чего пошла в его жизни лет на пятнадцать очередная полоса бурной еврейской общественной активности. Полем ее приложения стал Российский еврейский конгресс. Но это совсем другая история.

Заключение

Может быть, описанное выше читателю было интересно. Может, нет. В конце концов, автору не дано узнать, кто книгу купит и прочтет. Многое из того, что заполняет ее страницы, составляло его жизнь до середины 90-х. Никаких шансов написать одним разом обо всем, что хотелось, про Холокост, Израиль, западную еврейскую диаспору и многое множество того, что осталось за рамками настоящего повествования, нет. Иначе книга превратилась бы в «кирпич», объемом в пару тысяч страниц – и кому она тогда была бы нужна? Но это еще впереди. Начиная с Российского еврейского конгресса. Собравшего среди евреев и раздавшего в России сотни миллионов долларов – далеко не только евреям. Пережившего свой расцвет, но все еще существующего, как и Ваад России, где-то на окраине общественной жизни страны. До встречи с евреями, читатель!

От автора.

Спасибо тем, которые…

В конце каждой очередной изданной ЭКСМО книги автора произносятся слова благодарности в адрес тех, кто помог ему в том, что она появилась на свет. Б-г троицу любит. Тех, кто заслужил эти слова после завершения «Моей жизни среди евреев», не меньше, чем отмеченных в «Котле с неприятностями» и «Если б я был русский царь». Хотя список отличается. Да и тех, чьи имена уже всплывали на страницах скромных опусов автора, не обязательно благодарят за то же самое…

Традиционное и неизменное спасибо за все и огромная любовь ближайшей родне. Маме – Александре Вагнер-Сатановской, рожденной в украинском Днепропетровске и живущей в израильском Маалоте. Второй маме – тещеньке, Римме Вепринской, сменившей украинскую же Белую Церковь на Нью-Йорк. Обоим братьям: родному Вите, израильтянину, и шурину Юре, американцу. Как и прочей большой мишпухе. Включающей родственников из России, с Украины, из Израиля, США, Польши и Франции.

Лучшей половине автора, жене Машеньке, которая холила и лелеяла его долгие месяцы, проведенные за компьютером. Младшему поколению: детям Лене и Эмме, любимой невестке Ксюше и, в свои два с половиной года, главному человеку в семье, внуку Яну.

Любимой собаке семьи, пекинесу Зуле, которая активно помогала писать эту книгу, пока не ушла туда, куда все мы уйдем когда-нибудь – и там встретимся. Если только Б-г не предусмотрел отдельного места на небесах для пушистых маленьких собачек…

Партнерам по бизнесу, действующим и ушедшим на вольные хлеба. Которые на протяжении двух десятков лет терпеливо сносили повышенную концентрацию в офисе раввинов и дипломатов, профессоров и журналистов, политиков и студентов. А также прочих лиц всевозможных видов занятий и профессий, которые возникали там в связи с еврейской активностью автора. Принося гениальные проекты и идеи. И унося более чем ощутимые суммы для их воплощения. Взятые, в том числе, из их, партнеров, карманов. За что автор от лица еврейского народа и российских ученых приносит низкий поклон Вадиму Брайнису, Сергею Роленкову, Назиму Касумову, Анатолию Циосу, Сергею Ширяеву, Александру Жукову, Виктору Пасюкову, Михаилу Файде, Александру Шмуклеру, Виталию Кузнецову, Сергею Хрущеву, Ефиму Жигуну и Александру Егорову. Хорошо, когда люди, с которыми работаешь, – настоящие друзья. С ними споришь. Иногда ссоришься. Но на них всегда можно положиться.

Отдельное спасибо Жигуну за то, что он вместе с автором четверть века тащил на своих плечах еврейские программы, о которых рассказано в этой книге. Создавал Ваад СССР, Ваад России, Российский еврейский конгресс и много что еще. Не говоря уже об Институте Ближнего Востока. Который начинался как Институт изучения Израиля, а затем был Институтом изучения Израиля и Ближнего Востока. Его работоспособность и личная порядочность позволили сделать то, что без него вряд ли было бы возможно. О его терпении, позволившем вспыльчивому автору годами терзать нервы ближайшего сотрудника и старого друга, не стоит и говорить. Если бы у евреев были святые страстотерпцы, Ефим Жигун наверняка был среди них.

Институтским друзьям, которые идут с ним рядом всю жизнь, вместе со всеми их чадами и домочадцами. Упомянутому выше Анатолию Циосу – лучшему «еврею» из всех украинцев, честно сражавшемуся в этом качестве с военной кафедрой МИСиС, которая так и поверила, что неистребимый одесский акцент и демонстративный пацифизм не имеют отношения к национальности. Александру Спектору, который на праздник Симхат-Тора 1982-го привел автора к Хоральной синагоге, на «Горку» – «посмотреть на евреев», с чего и пошла цепь событий, в итоге которых родилась эта книга. Александру Иоффе, который как начал свою трудовую карьеру в горячем цеху в Запорожье у сталеплавильной печи, так в таком же цеху, в Ашдоде, у такой же печи ее и продолжает. Дом которого на протяжении двух десятков лет служил автору кровом и приютом на исторической родине – лучшим, какой он только мог бы пожелать.

Замечательному тандему хирургов, Сергею и Викентию Оже, – за жизнь. Которую автор в процессе работы запросто мог потерять. Вследствие чего шансы закончить настоящую книгу были бы равны нулю.

Наконец, автор хотел бы поблагодарить тех, кто был с ним рядом на протяжении долгой еврейской общественной жизни – в описываемый ее период. И, каждый по-своему, многому его научил.

Общественников, раввинов, журналистов и сотрудников аппарата российских еврейских организаций: Леонида Ашкинази, Ефима Гохберга, раввина Довида Карпова, Валерию Ковальзон, Зиновия Когана, Леонида Колтона, Евгению Львову, Николая Пропирного, Леонида Райцина, Сергея Танкилевича, Павла Фельдблюма, Александра Френкеля и раввина Адольфа Шаевича.

Израильтян. Государственных и общественных деятелей, дипломатов, политиков, журналистов, ученых и активистов. Ицика Авербуха, Анну Азари, Давида Бар-Това, Зеэва Гейзеля, Михаила Гринберга, Игоря Губермана, Юрия Дейча, Роберта Зингера, Григория Казовского, Якова Кедми, раввина Ицхака Когана, Дова Конторера, Арье Левина, Влада Лернера, Цви Магена, Владимира Мушинского, Александра Островского, Дину Рубину, Наталью Сегев, Эфраима Севелу, Давида Шехтера, Дэвида Хармаца, Велвла Чернина и Юлия Эдельштейна.

Американцев и европейцев. Политиков и государственных деятелей, еврейских общинных лидеров и ученых, журналистов и активистов, в том числе «русских»: Валерию Бабаеву, Эдгара Бронфмана, Ральфа Голдмана, Милтона Граллу, Гилеля Зальцмана, Израиля Зингера, Томаша Крауса, Льва Кричевского, Ариэля Коэна, Владимира Кунина, Рона Лаудера, Марка Левина, Изи Либлера, Биньомина Малаховского, Майкла Мэя, Дэвида Сааду, Леонарда Терлицкого, Машиаха Худайтова, Леонида Школьника, Майкла Шнайдера и Сеймура Эпштейна.

Советских и российских дипломатов и партийных начальников: Александра Бовина, Татьяну Карасову, Владимира Носенко и Владимира Тумаркина,

Отечественных ученых, включая тех, кто создал в России академическую иудаику мирового уровня, и всех тех, кто это поддерживал: Илью Дворкина, Рашида Капланова, Аркадия Ковельмана, Александра Милитарева, Викторию Мочалову, Михаила Членова, Владимира Шапиро, Софью Шуровскую, Дмитрия Эльяшевича и Наталью Юхневу.

Журналистов, писателей и деятелей культуры: Михаила Веллера, Алексея Венедиктова, Матвея Ганапольского, Аркадия Дубнова, Александра Егорова, Михаила Жванецкого, Иосифа Кобзона, Александра Левенбука, Юлию Пелехову, Татьяну Ревзину, Марка Розовского и Марка Рудинштейна.

А также: Танкреда Голенпольского, раввина Пинхуса Гольшмидта, Юрия Лукача, Михаила Немировского, Натана Щаранского и Ирину Щербань – за все, что было в их непростых с автором отношениях. В том числе за все хорошее.

И наконец: Александра Бороду, раввина Берла Лазара, Ашера Острина и, в завершение списка достойнейших из достойных, Йом-Това Шамаилова – за науку.