Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика - Евгений Сатановский

В итоге Ваад России был создан в 1992-м, на съезде в Нижнем Новгороде. Что, в частности, позволило выйти на авансцену новым фигурам. Или людям, которые в еврейском движении присутствовали давно, но до поры не на первых ролях. Павлу Фельдблюму. Леониду Ашкинази. Зиновию Когану. Вадиму Полянскому. Танкреду Голенпольскому. Ирине Щербань. Михаилу Немировскому. Жене Львовой. Леониду Колтону. Александру Френкелю. Якову Цукерману. Сусанне Тураевой. Михаилу Оштраху. Юрию Лукачу. И целому ряду не менее ярких персонажей. По большей части представлявших регионы.

При том, что старая гвардия никуда не делась и в организационном процессе участвовала. Найдя глубокое удовлетворение уже в том, что он не сопровождался дележом портфелей. Как и заморочками на тему: «вы нас в 39-м оккупировали и опять угнетаете». Странных для советских и постсоветских евреев, после Холокоста и ГУЛАГа. Что характерно, часть людей, которые вошли в руководство Ваада России, плавно перекочевали оттуда через несколько лет в Российский еврейский конгресс, к Гусинскому. А в начале 2000-х – в Евроазиатский еврейский конгресс, к Машкевичу. В полном соответствии с практикой круговорота еврейских активистов в природе.

Ваад Советского Союза, или Большой Ваад, повторил судьбу СССР. Ваад России учел его ошибки. Хотя и сделал собственные. Довольно быстро перестав быть не только единственной или главной, но в конце концов просто сколь бы то ни было серьезной еврейской организацией федерального уровня. Но существует до сих пор. По крайней мере, на момент, когда писалась эта книга, он числился в организациях действующих. Хотя у его учредителей возбуждал преимущественно ностальгические чувства.

Нет в мире ничего вечного. Еврейские организации не исключение. Однако их проще учредить, чем закрыть. С чем связано распространенное поверье, что они вообще никогда не закрываются. И даже, не исключено, существуют вечно. Где-то там. В виртуальном общественном мире. В качестве организаций-зомби. Забавно. Но возможно. Если есть те, кто верит в духов, почему бы не быть тем, кто верит в духов организаций? И если духи на самом деле существуют, почему какой-нибудь еврейский мистик не сможет в один прекрасный день воскресить Синедрион? Академии в Явне, Суре и Пумбадите? Вавилонский гаонат? Или тот же Ваад четырех земель? Чем не тема для фантаста вроде Фармера. Особенно если представить, как все они столкнутся на одной поляне…

Споткнулся Ваад России на том же, на чем многие общественные организации до него. И еврейские. И нееврейские. Хотя кое-каких проблем своего предшественника избежал. Например, вопросы регистрации для него решились куда проще. Где и как регистрировать Большой Ваад после распада СССР, было совершенно непонятно. Не считая полувиртуального СНГ. Само название которого евреев не вдохновляло. На идиш «эссен» означает процесс еды. Соответственно, мало кому хотелось эссен г. То есть, говоря проще, жрать г-но. По поводу чего шутили в бывшем СССР много. Хотя и грубо.

Но вот с чем новая общественная структура Мики Членова не справилась так же, как и прежняя, так это с контролем за деньгами. Которые, вследствие оттока ценных кадров в лице Бабаевой в Калифорнию, попали в руки нового директора. Не без приятности для этой энергичной дамы, которая в конечном счете оказалась во главе собственной хорошо упакованной организации. Но без малейшего энтузиазма для доброй половины российского ваадовского президиума. Что требовало, в соответствии с библейской заповедью, не разливать новое вино в старые мехи.

Автор со товарищи потребовал казнокрадство пресечь и руководителя аппарата погнать. Президент со своей группой поддержки усмотрел в этом посягательство на свои полномочия. А также сомнения в его, президента, умении подбирать кадры. Что было правильно. Поскольку кадры он подбирать действительно не умел. Ни тогда. Ни двадцать лет спустя. Хотя отдельные, особо терпеливые и умные дамы средних лет, из числа работающих в возглавляемых им структурах, смогли перетерпеть всех тех бездельников и аферистов, которых к нему тянуло, как мух на мед.

Именно эти дамы в конечном счете сформировали в Вааде России и объединенных с ним фигурой Михаила Анатольевича структурах: Евроазиатском еврейском конгрессе – ЕАЕК, и ФЕНКЕ, или Федеральной еврейской национально-культурной автономии, неплохую команду. Которая по сей день обитает на Фрунзенской набережной. Вместе с МЕКПО – Московским еврейским культурно-просветительным обществом. Составляя в совокупности чудесный набор аббревиатур, разобраться в которых может только ветеран еврейского движения. Ну, или, на худой конец, общества «Память». Если, конечно, они в стране еще остались.

Обозначившихся в президиуме Ваада России противоречий оказалось достаточно, чтобы группа борцов за чистоту идеи во главе с автором из него вышла. Оформив это весной 1994 года на втором съезде под Санкт-Петербургом. Где российский Ваад расстался с Сатановским, Ашкинази, Лукачем, Фельдблюмом и примкнувшим к ним Голенпольским. А также группой поддержки, наиболее видным представителем которой был редактор «Еврейской газеты» Николай Пропирный.

Съезд был забавен. И запомнился участникам только тем, что в кулуарах президент Ваада получил-таки в глаз от одного из делегатов. Который его уважал, но грубости по отношению к себе не потерпел. Что само по себе демонстрирует уровень накала страстей. Вспоминать который годы спустя смешно. Хотя в тот момент автору было не до смеха. Битвы за власть не получилось. Скандала тоже. Хватило того, что творилось на съезде Ваада.

Те, кто хотел из организации уйти, в вежливой форме оповестив об этом съезд, поднялись и ушли. Оставив зал булькать, кипеть и препираться. Что на долгие годы стало для автора единственным правильным выходом в аналогичных ситуациях. Подниматься и уходить. Обозначив позицию. Не пытаясь драться за власть. Тем более вести кулуарные заговоры и интриги. Перекупать голоса. Уж очень все это противно. Хотя по большей части не только общественная жизнь, но и большая политика именно из деятельности такого рода и состоит. И в России. И за рубежом.

Оставшееся время съезда отряхнувшая со своих стоп прах ваадовской активности команда провела в баре пансионата, где усилиями петербуржского Маккаби и его бессменного руководителя Вадика Полянского было организовано мероприятие. Не потому, что состояла из хронических алкоголиков. Но чем-то занять себя в оставшееся время было необходимо. Запить осадок, оставшийся после произошедшего, тоже.

Что происходило в зале и кулуарах, было уже неинтересно. Президент был переизбран. Не без шуток делегатов по поводу наскоро припудренного бланша. Который придал ему несколько разбойничий и одновременно жалобный вид. Хотя, учитывая разницу в габаритах и профессионализм человека, с которым инцидент произошел, можно считать, что он отделался легким испугом. В баре, к большому удовольствию бармена, быстро закончился весь алкоголь. Пришлось завозить дополнительно. Сиделось не то чтобы совсем уж хорошо. Но постепенно отпускало. Кончился период в жизни. Как оказалось, освободив время для куда более интересных занятий.

На всю жизнь автору запомнилось прокуренное до голубого тумана помещение. И Коля Пропирный с гитарой, закутанный в палестинскую куфию. Самозабвенно ревущий во всю глотку «Эвейну шолом алейхем». Потрясая этим сочетанием израильских гостей. Один из них, кажется, сильно пьющий Дубин, имел глупость сделать Пропирному замечание насчет несовместимости сионизма с национальным символом палестинского народа.

Ответ был емок и точен. Гостю напомнили о Шота Руставели и его «Витязе в тигровой шкуре». И сообщили, что в нашей стране всегда так. Что с кого ободрал, то потом и носишь. А дальше, что кому досталось. Витязю – шкура с тигра. Пропирному – куфия, понятно с кого. Дубин правильно понял ситуацию. Больше не доставал. И сэкономил девушкам из аппарата Ваада массу дефицитной пудры…

После чего полтора с лишним года автор, избавленный от необходимости воевать с еврейскими жуликами и интриганами всех мастей, чувствовал себя замечательно. Разобрал и сильно пополнил семейную, еще дореволюционных времен, коллекцию почтовых марок. Много читал.

Освобожденный от ваадовских проблем, подписывал чеки в Европейский совет еврейских общин, Мэю. И много кому начал помогать в российских еврейских организациях, занимавшихся поддержкой одиноких стариков, образованием и наукой. Как ему тогда казалось – ненадолго. Наконец, запустил издательскую программу в своем ближневосточном институте. Которым до того занимался спустя рукава, и до серьезных проектов дело там не доходило.

Пока в конце 1995-го на него не вышли Голенпольский и рав Гольшмидт из Московской Хоральной синагоги. На тему поговорить с интересным человеком по имени Володя Гусинский. С чего пошла в его жизни лет на пятнадцать очередная полоса бурной еврейской общественной активности. Полем ее приложения стал Российский еврейский конгресс. Но это совсем другая история.