Судьба амазонки - Milla Smith

– Наконец-то! Очухалась! – игнорируя бурные протесты больной, Ортрун сильно сжала её в своих руках.

– Да, вот жива. И ничего не помню. Расскажи нам с Хельгой, чем битва завершилась.

– Привет! – разбойница вспомнила, что надо поздороваться с боевой подругой, стоящей в дверях.

– Давай без лишних церемоний, – нетерпеливо предложила охотница. – Скорее рассказывай.

Ортрун начала рассказ, причём сдабривая его множеством крепких словечек, от которых её уже никто не мог отучить. Слушательницы узнали, что цитадель скоро пала, но все девушки, отворившие ворота, погибли. Архелию при падении подхватил какой-то вампир и бережно опустил на землю, но большая потеря крови не дала её возможности быстро воспрянуть. Предводительница долгое время оставалась в беспамятстве. Заботиться о ней пока приставили двух воительниц. Тибо и союзники окружили Роскви. Старейший вампир тайно обратился к Ортрун, чтобы знатный пленник достался ему. «Мне нужна его сила», – туманно объяснил он. Разбойница правдами и неправдами удалила из комнаты графа собратьев по оружию. Когда она вернулась туда вновь с амазонками, Роскви был уже мёртв. Причём ран на нём девушки не обнаружили. Как вампир разделался с пленником, оставалось загадкой. Закончила Ортрун рассказ тем, что поведала интересную новость:

– Сейчас Тибо и союзники стоят лагерем у старой крепости графа, чтобы закрепить достигнутое. Жена и дети Роскви бежали вместе с частью отряда. Осталось завладеть укреплением бывшего Хозяина – там тоже пока держатся последние из дружины графа воины.

– Война затягивается.

– До осени управимся. Тибо собирается обсудить с тобой и союзниками, что кому потом принадлежать будет.

– Делёж начинается?

– Тибо настроен благожелательно. Проблем, думаю, не возникнет.

– Чего он хочет?

– Рудники оставит себе. Серебром оплатит помощь друзей, и некоторые спорные деревеньки окончательно отойдут его союзникам. Нам останется часть центральных владений графа и Хозяина. Неплохо.

– Центральных? Значит, и крепости нам отдадут? С ума сойти! Хватит ли у нас сил удержать такую махину? Придётся разделиться, а значит, стать втрое слабее, – Архелия сомневалась.

– Я бы хотела остаться в нашем городище, тут знахарка, лес и всё, что я люблю, – попросила Хельга.

– И Берт хорошо дорогу знает… – съехидничала Ортрун. – А я бы в крепость графа отправилась – всегда мечтала пожить, как знатная дама.

– А мне остаются только владения Хозяина. Всё возвращается… Кто возьмёт отряд Избранниц Луны?

– Забирай ты. Они такие сверхорганизованные, что невозможно… – Ортрун закатила глаза к потолку. – Я пойду с теми, кого ты «непутёвыми» называешь, – это настоящие воительницы! К обычной жизни они не приспособлены!

– Договорились, – Архелия невольно рассмеялась, хотя смех отозвался резью в рёбрах.

– А я учить и дальше девушек буду. Близняшки мне помогут. Хватит уже головы подмастерьям дурить, – Хельга улыбалась.

– Пока мы не расстались, я хотела бы провернуть одно дельце.

– Забудь об этом, – Хельга поняла, о чём пойдёт речь.

– Нет, – Архи закивала, как капризный ребёнок. – Готовь травы для любовного напитка. Осенью он мне понадобится. Много.

– Опять дочка мамы не увидит? – раздался ворчливый голос.

Девушки за разговором не заметили, что в комнату вошла хозяйка жилища. Колдунья несла какое-то питьё для раненой. Слова Архелии раздосадовали старую женщину, столько сил потратившую на восстановление здоровья отчаянной амазонки. После смерти старика, которого ей так и не удалось вылечить от тяжёлого кашля, подхваченного им во время похода на невольничий рынок, знахарка страдала от одиночества. Она всю душу вложила в воспитание крохи – наследницы трона амазонок.

Девочке едва исполнилось пять лет, а характер явственно давал о себе знать. Причём почти ничего общего с Архелией малышка не имела. Весёлая и игривая, словно котёнок, она любила ласкаться к кормилице или знахарке. Матери Нейт побаивалась. Любила, но не стремилась к близкому контакту, чем заставляла страдать открытое для дочери сердце предводительницы. Только излишняя самоуверенность и смелость роднили её с амазонками. Девочке ничего не стоило встать на пути мчащегося коня, защищая крошечного котёнка, свернувшегося от страха клубочком на дороге. Ей не раз попадало от Архелии за неуместное самопожертвование. Но снова и снова малышка самонадеянно встревала в драки, вставая на сторону слабого и обижаемого. Предводительница пыталась внушить девочке, что природа не благоволит хилым натурам, и потому не надо мешать богам отбирать сильных и расправляться с неугодными роду. Неравнодушная к чужой боли Нейт не годилась в воительницы. Она плакала, сочувствуя раздавленной бабочке. Несправедливость же к ней самой полностью парализовывала волю девочки, не оставляя сил для борьбы. Обидчивая и легко ранимая душа мешала ей холодно принимать решения. Это свойство сразу перечёркивало все достоинства Нейт. Архелия с сожалением должна признать, что боги не предназначили для её девочки путь войны. Но дочь барона не теряла надежды изменить нрав наследницы и приспособить его под сложившиеся обстоятельства хоть немного. Нейт обладала феноменальной памятью, но в уме её теснилось столько лишнего, что следовало бы провести генеральную уборку. Архи пока не сообразила, с какого бока подойти к собственному дитя. Вопрос этот предводительница постоянно откладывала.

– Да ладно. Она привычная. Вполне самостоятельная девица, – раненая приняла питьё из рук колдуньи, стараясь придать своему лицу безмятежное выражение.

Старая женщина укоризненно качала головой, она видела, что на душе Архелии скребут кошки.

36. Иллюзия любви

– Может, передумаешь? Далеко ехать, если он и вправду в своём Северном замке, – Хельга снова попыталась отговорить Архелию от рискованного шага.

– Мы это уже сто раз обсуждали, – дочь барона уже сидела в седле. Её ждали две девушки-сопровождающие. Сзади одной из них был приторочен громадный тюк с дорогими платьями, которые Архелия обнаружила в опустевшем жилище графа. Находка была как нельзя кстати. Предводительнице амазонок предстояло освоить непростое дело обольщения.

– Прощай, – Архи наклонилась и приобняла подругу-охотницу. – Дочь береги.

– Не волнуйся.

Девушки выехали за ворота и скоро скрылись за пригорком среди высоких осенних трав. Предводительница спокойно покидала свои владения. Всё произошло почти так, как и предполагали подруги. Ортрун обосновалась в крепости графа. Хельга осталась в городище амазонок. Только Архелия не спешила перебираться в бывшие владения Хозяина. Сейчас там «хозяйничали» Тибо и союзники. Такое положение вещей устраивало дочь барона: после ухода буйной братии жители земель воспримут правление амазонок, как спасение.

Архелия впервые направлялась во владения Клеппа. Земли герцога вытянулись в длину, захватывая плодороднейшие угодья вдоль реки, и тянулись до самого моря. То, что она увидела вокруг себя, потрясло привычную к пейзажам странницу-воительницу. Живописные места поражали воображение первозданной красотой. От невольного восторга захватывал дух: величественные горы дорогой оправой окаймляли сапфировые озёра, хрустальные водопады волшебно искрились за ажурным орнаментом золотых и багряных листьев. Пряный запах осени кружил голову ничуть не меньше буйства весенних ароматов. Затем картину сменили заботливо убранные и ухоженные поля, многочисленные богатые деревеньки, приветливые спокойные лица местных жителей. Архи видела, что Клепп уверенно держит тот невидимый щит, который позволяет людям работать и жить, не беспокоясь за свою безопасность. Чем дальше вёл её путь, тем больше уважала она своего несостоявшегося «жениха».

Крепость герцога была основательна и добротна. Архелия, не подъезжая к ней близко, остановила Бабочку и спешилась. В город следовало попасть переодетой в женское платье. Девушки помогли ей облачиться в непривычную одежду. Меха и золото на синей парче смотрелись потрясающе. Загорелое лицо Архи резко контрастировало с богатым нарядом. Знатной даме не полагалось выглядеть, как простой крестьянке, но воительница успела подзабыть многие правила богатых домов. Оставив девушек под сенью могучего дуба у дороги, предводительница продолжила путь в одиночестве.

Дочь барона не без сомнений въехала на опущенный подъёмный мост надо рвом. Она оглянулась – девушки были видны отсюда маленькими тёмными силуэтами. На небо наползали хмурые серые тучи, поднялся холодный ветер.

Город встретил её привычным гомоном. Ремесленники бойко предлагали свои товары, которые производились тут же на глазах заинтересованных покупателей. Торговые лавки лепились к домам мастеров, где жили они со своей семьёй и учениками. Вокруг оружейных, гончарных или ткацких лотков бегали полуголые упитанные малыши. Приезжие торговцы располагались в стороне. Они выделялись в толпе своими необычными одеждами и манерами.