Судьба амазонки - Milla Smith

– Ну пусть побалуются, – великодушно согласился мастер.

Девушки уже более года «баловались» в кузне, веселя дюжих подмастерьев и набираясь навыков. Хедда хмуро ковала наконечники для копий и стрел – они получались у неё лучше всего, а Камилле часто доверяли тонкую художественную работу, за которую она обычно бралась с весёлой улыбкой. Несмотря на различия в характерах, близнецы не могли жить друг без друга. Даже свидания назначали в одном месте и в одно время, чем несказанно конфузили незадачливых ухажёров.

Сейчас девушек оторвали от огнеопасного хобби, и они несли повинность возле кровати раненой предводительницы. Во дворе послышался шум, Хедда и Камилла стеной стояли, не пропуская кого-то в дом. Послышались шаги, и в комнату ворвалась Хельга. Охотница была ещё вся в пыли после дальней дороги. Запыхавшись, вслед за ней ввалились изрядно окрепшие на кузнечном поприще близняшки и замерли, встретившись взглядом с дочерью барона.

– В себя пришла! – радостно всплеснула руками Камилла и выбежала прочь, чтобы поделиться новостью с колдуньей.

Хельга бросилась к кровати и неловко обняла боевую подругу:

– Жива, – плакала и смеялась она. – Я места себе не находила, всё думала: почему ты меня отослала? А потом Берт проговорился, он же врать не умеет! Я назад, а ты уже успела даже поправиться без меня… Расскажи всё.

– Дай отдышаться! Я много-то не скажу, сил нет. Да и не знаю ничего: сама всё самое интересное пропустила. Знаю только, что ремни порвались, те, что должны были нести. А дальше… Слушай, Хедда, сбегай за Ортрун, пусть приедет. Скажи, я зову.

Архелия через голову склонённой подруги обратилась к оставшейся в комнате близняшке. Девушка поспешно вышла, а дочь барона постаралась освободиться от тяготивших её объятий:

– Хватит, совсем он тебя перевоспитал. Сколько можно целоваться? Говорить у меня сил мало, а послушаю я тебя с удовольствием. Рассказывай, как там наши?

Хельга наконец отстранилась и внимательно посмотрела в глаза предводительницы, словно раздумывая, что ей следует сказать, а о чём лучше умолчать. Архи хоть и была слаба, но взгляд подруги заметила и предупредила:

– Всё говори!

– Ладно, – неохотно согласилась охотница. – И хорошо, и плохо. Власть к рукам Клепп прибрал окончательно, но народ верит, что управляет ими через самозванца твой отец.

– «Самозванца»? – Архелия грустно усмехнулась и напомнила: – Его отец мой сам поставил управлять. Продолжай.

– Барон, благодаря стараниям Фридберта, поменял веру и насаждает её среди подданных. Многие прониклись… Свою дружину твой отец в первую очередь обратил. Требует, чтобы заповеди соблюдали. В общем, нашёл занятие по душе, пока тебя нет. Сейчас он крепок и здоров настолько, насколько возраст позволяет.

– За это Клеппу спасибо.

– Не спеши. Отец об одном сильно скорбит по-прежнему: что нет наследника, и никому из его рода земли не отойдут. Упрекает тебя!

– А за побег?

– Простил давно.

– Ладно. А мать как?

– Ты на меня ругаться будешь… Я без твоего позволения съездила к ней и всё подробно рассказала о наших приключениях. У неё камень с сердца свалился. Благословляет.

– Про Клеппа говорила, что за мной убийц посылал?

– Умолчала, как они будут дальше с герцогом бок о бок жить?

– Он для себя старается, но пока всё идёт во благо нашего рода… Я должна ситуацию подправить. У меня есть идея!

– Хватит «идей»! Ты только сегодня очнулась после последней «идеи»!

– Нет, воевать мы с ним не будем. Принесём жертву.

– Ты бредишь?

– Да, точно! Я же ещё не приносила в жертву любовь!

– Он что, сюда поедет? Или ты его возьмёшь в плен?

– Я поеду к нему, и он возьмёт меня в «плен».

– Тебе на том свете понравилось? Только что вернулась и сразу обратно собралась? К нему поедешь?!

– Он хотел сыграть со мной – что ж, попробуем! В его игру и на его территории. Когда враг чувствует себя в безопасности, он особенно уязвим.

– Он знает о тебе больше, чем ты о нём.

– Досадный промах! Пора исправить!

– Чёрт! – Хельга поняла, что подругу не переубедить.

Они замолчали. Первой заговорила охотница:

– Со мной женщина молодая увязалась – из семьи сбежала. К нам просится.

– Она здесь? Позови, поговорю с ней.

– Ты ещё слаба. Может, потом?

– Чего время терять? Я постараюсь только слушать, – неискренне пообещала Архи.

– Ага, – так же откровенно «поверила» Хельга, но вышла, чтобы пригласить просительницу.

Женщина робко перешагнула порог и в нерешительности стояла поодаль, пока Архелия не указала ей на скамью поближе к кровати.

– Садись, поведай, что привело тебя к нам.

Просительница начала рассказ, который показался дочери вождя до боли знакомым. Сколько таких историй переслушала предводительница на своём веку. Сначала яркими красками рисовалось безоблачное детство под крылом любящих родителей. Двое братьев и она росли в трудах, но и работа казалась лёгкой, когда в семье царит любовь. Девушка была довольно смелой и иногда забиралась далеко в лес в поисках ягод и грибов. Однажды она заблудилась и вышла к дороге поздним вечером, когда на небе уже загорались первые звёзды. Её не пугал долгий путь домой, за поясом блестел охотничий нож для защиты от диких зверей. Однако она никогда не смогла бы применить его против людей. С ней поравнялось несколько дружинников барона. Один из них, самый молодой, вызвался довезти её. Она согласилась, не чувствуя подвоха. Старшие товарищи ускакали прочь, а юный воин выполнил своё обещание. Да, только предложил сесть на коня девушке, а к дому доставил женщину. Вспоминая это, просительница не удержалась от слёз. Отец и братья не спали, они беспокоились о запропастившейся собирательнице. На топот копыт выскочили они из дома. Воин не постеснялся передать им в руки почти бездыханное родное тело. Отец догадался, в чём дело, и рассвирепел. Он напал на насильника, ему стали помогать братья. Воин, зная, что людям барона прощается практически любое преступление, не задумываясь, убил всех троих. Мать умерла в ту же ночь, не перенеся горя. Так девушка в одночасье осталась сиротой. А в положенный срок у неё родился сын. Ненавистный ребёнок от человека, погубившего всю семью. Молодая мама хотела было утопить младенца, но рука дрогнула. Так и продолжала она жить дальше в родном селении, опозоренная и брошенная. Потом при дворе барона начались перемены, и дружинник, обращённый в новую веру, решил загладить свой грех и пришёл к женщине со словами раскаяния. Её негодование не останавливало его. Молодой воин приходил снова и снова. Родня настояла на женитьбе, думая о благе сиротки. Женщина поддалась на уговоры, но вскоре поняла, что неотомщённые отец и братья стоят у неё перед глазами всякий раз, когда она ложится спать с «суженым». Сколько раз среди ночи она порывалась убить отца своего ребёнка, и всегда ей не хватало духа на тяжкое дело. Чтобы не страдать так больше, женщина решилась на бегство.

Архелия выслушала горестное повествование, ни разу не прервав рассказчицу. Она отрешённо смотрела на стоявшую у притолоки Хельгу, поглощённая своими мыслями. Затем спросила охотницу:

– Зачем ты набираешь в наше войско ходячих покойников?

Женщина насторожилась, а предводительница пояснила бедняжке:

– Ты ищешь смерти, как избавления от мук. Я не возьму тебя в услужение Богине, ты не будешь давать клятвы, потому что не готова сдержать её уже сейчас. Твои отец и братья погибли, защищая тебя. Ты чувствуешь свою вину, что живешь с… Ты полюбила и простила человека, которого должна ненавидеть. Слишком привязалась, чтобы отомстить за невинные смерти родных людей. Как говорят мои друзья, «Это твой выбор!» И тебе придётся смириться со своей участью. Ты не сможешь убить в сердце неправедную страсть, чтобы служить Луне, потому что ты не сделала этого ради гораздо более важных в твоей жизни людей. Рано или поздно ты вернёшься в дом и будешь всю жизнь терзать себя чувством вины. Ничего исправить нельзя. Смирись, хотя мне противно давать такие советы. Ты не годишься для борьбы. А самоубийство на поле боя – не лучшее решение проблем. Поживи у нас, а когда надумаешь вернуться – зайди ко мне. Я хочу попрощаться с тобой перед дальней дорогой.

Женщина встала и, расстроенная, вышла.

– Не стоило приводить её.

– Я поговорю с Бертом. Он сможет помочь ей.

– Да, он мастак зубы и души заговаривать. Где же Ортрун запропастилась?

Ответом на её слова был глухой стук копыт. В комнату ураганом ворвалась бывшая разбойница.

– Только не набрасывайся сильно, все бока саднит, – предупредила порыв подруги Архи, памятуя о крепких объятьях Хельги.

– Наконец-то! Очухалась! – игнорируя бурные протесты больной, Ортрун сильно сжала её в своих руках.

– Да, вот жива. И ничего не помню. Расскажи нам с Хельгой, чем битва завершилась.

– Привет! – разбойница вспомнила, что надо поздороваться с боевой подругой, стоящей в дверях.