Бритва Дарвина - Дэн Симмонс

Из Малибу, где содержались детективы Вентура и Фэйрчайлд, пришло сообщение. Оказалось, что Фэйрчайлду, который выразил такую готовность помочь следствию, разрешили вчера выйти на прогулку вдоль берега. Агенты ФБР не знали, что неподалеку находился телефон-автомат. Фэйрчайлд попросился отойти в кустики, чтобы отлить. Ему позволили. А сегодня утром один из агентов гулял по берегу и увидел этот телефон. Он сразу же проверил, не было ли оттуда исходящих звонков.

Оказалось, были. Вчера, в 16.40, продолжительностью 15 секунд. По номеру свояка детектива Фэйрчайлда, который держал химчистку в Пасадене. "Твою мать!" – сплюнул в сердцах один из агентов. "Его мать, – поправил другой. – И мать, и отца, и этого свояка".

– А чтоб меня! – сокрушался спецагент Уоррен. – Бьюсь об заклад, что Фэйрчайлд получил больше денег, чем Вентура. Только спрятал их получше.

– Стоит сообщать специальному агенту Фаберу и следователю Олсон о том, что русские сбежали? – спросил связист.

Уоррен посмотрел на часы: 5.22 утра. Арест Далласа Трейса должен состояться примерно через девяносто минут.

– Фабер и его люди приготовились к операции и отключили рации, – сказал он. – Я сообщу Кассио, командиру опергруппы, которая защищает здание офиса по периметру. И вышлю к нему на помощь ещё десяток агентов.

– Вы думаете, что русские попытаются спасти Далласа Трейса? – спросил молоденький агент. Уоррен мрачно рассмеялся.

– Черта с два! Эти ребята уже поняли, что корабль дал течь. И не станут выбираться из одной засады, чтобы напороться на другую. Мы сообщим обо всем Фаберу, когда они закончат операцию.

И Уоррен не подобающим фэбээровцу тоном добавил:

– А этому патрульному… Фэйрчайлду… я яйца отрежу!

Сидни получила сообщение на пейджер через восемь минут после того, как Далласа Трейса и его троих телохранителей рассадили по разным машинам. Она стояла на улице, перед зданием адвокатской конторы, вытирая пот со лба и расстегивая пряжки бронежилета. Увидев номер, с которого пришло сообщение, она замерла.

Уоррен в двух словах изложил ей ситуацию.

– Дар! – закричала Сидни, бросив взгляд на часы.

– Следователь Олсон, – сказал Уоррен, – эти русские – настоящие профессионалы. Они опережают нас на десять часов. И не станут тратить время на какую-то глупую месть. Сейчас они, вероятно, уже в Мексике.

Но Сид уже не слушала его.

– Вышлите два вертолета с опергруппами к хижине Дара… немедленно! – закричала она.

Сидни отключила телефон, подхватила штурмовую винтовку и бросилась к стоянке, где находился её "Таурус". Она не знала, что батарейки в её сотовом сели и спецагент Уоррен не услышал ни единого слова.

Глава 23. Ч – ЧАСЫ ОЖИДАНИЯ

Ночь тянулась бесконечно. Неудивительно, говорил себе Дарвин. Просто ты не привык лежать всю ночь на холодных камнях и ждать, когда прикатит толпа незнакомцев и попытается тебя прикончить. Нет, тут же одергивал он себя, дело вовсе не в этом.

Место для засады он нашел на скалистом выступе у восточного склона поросшего лесом оврага. Груда камней, за которой он лежал, находилась в двухстах шестидесяти ярдах над хижиной. Отсюда отлично просматривался подъезд с дороги и стоянка перед домом. И, самое главное, оба удобных для снайперской засады места, которые он приметил ещё раньше. Каменная плита, которую Дарвин выбрал для засады (хотя слово "плита" ему не нравилось, слишком напоминало могильную плиту), располагалась на дне узкой щели в скале. Из неё вели две природные бойницы: одна смотрела на стоянку и на хижину, а вторая – на снайперские убежища. Плохо, что камни по бокам его площадки поднимались выше края скалы и были слегка наклонены вперед. И если по нему начнут палить из снайперских укрытий, то возникнет серьезная угроза попасть под рикошет. Дарвин надеялся, что до этого не дойдет.

В прошлый свой визит сюда Дар положил "легкую пятидесятку" в выемку в скале и прикрыл брезентом. Теперь он лежал на этом брезенте, жалея, что не притащил с собой полиуретановый туристский коврик. Бронежилет, весивший двадцать пять фунтов, был надежнее обычных полицейский жилетов из кевлара. Он был сделан по заказу корпуса морской пехоты и защищен впереди нагрудной пластиной из прочной керамики, которую не брали 7.62-мм пули, но из-за этого он сделался громоздким и неудобным. "Старею", – подумал Дар.

"Легкая пятидесятка" стояла на сошках на камне, чуть наклоненном вниз. Рядом лежали запасные магазины, бинокль "Лейка Геовид" и стоял приемник с монитором. Старая снайперская винтовка "М-40" лежала справа, накрытая камуфляжем и полиэтиленом – как раз под рукой, если ему придется вести огонь по снайперским укрытиям.

Дарвин пришел к выводу, что, если русские не приедут этой ночью, они не приедут никогда.

План был прост и не предполагал никакого героизма с его стороны. Если так случится, что русские явятся к хижине прежде, чем ФБР их схватит, он позвонит по сотовому Сидни и спецагенту Уоррену. Дар привык считать, что его домик стоит на краю света, но он попадал в зону действия сотовой сети, и связь здесь всегда была отличная. В конце концов, это же Южная Калифорния! Никто из тех богачей, которые выстраивают себе дорогущие дачи и хижины в лесу, не захочет быть отрезанным от мира даже на час.

Дар искренне надеялся, что стрелять не понадобится. Он просто будет тихо-мирно лежать в засаде, а русские будут ждать, когда он выйдет из домика… пока не прилетят вертолеты ФБР с настоящими профессионалами. Но если его обнаружат, ему придется открыть ответный огонь, чтобы задержать русских, пока не подоспеет кавалерия.

Его укрытие было таким же надежным и защищенным, как реактор в Далате. С одной стороны – овраг, с другой – отвесная стена, по которой просто так не залезешь. С запада и юга, со стороны дороги и хижины, подобраться незамеченным практически невозможно. Дар прихватил с собой костюм Гилли – на случай, если русские откроют по нему массированный ответный огонь. В том, что ответный огонь будет именно массированным, Дар даже не сомневался. В таком случае он наденет маскировочный костюм и уползет в лощину за теми деревьями. Когда русские доберутся к его укрытию, он уже будет тихо лежать в траве, и попробуй его найди. А там подоспеют ребята из ФБР.

"Я настоящий параноик, – подумал Дарвин, когда его ночная вахта только началась. – Какого черта русским вообще понадобится снова ловить меня?"

Но в глубине души он знал ответ. И Юрий Япончиков, и Павел Зуев – профессиональные, опытные снайперы. Изо всех солдат на свете только снайперы специально обучены сражаться с личностью. Морская пехота и армия могут разбиться на небольшие подразделения и сражаться против небольших подразделений или даже одного-единственного врага. Но только снайпер обучен устраивать засаду и пускаться на самые изощренные хитрости, чтобы убить намеченную личность. И снайперы всегда мечтают внести в свой послужной список самую опасную и заманчивую цель – вражеского снайпера.

Дарвин не знал, раздобыли ли русские и их американские наниматели его личное дело, но он не хотел рисковать, полагаясь на их неведение, что когда-то он был снайпером. Более того, Япончиков и Зуев трижды пытались его убить и трижды терпели поражение. И если Дарвин разбирался в мировоззрении снайперов, а он разбирался, такой человек, как Япончиков, никогда не оставит работу незавершенной. Это не в его правилах.

Дар припомнил один мультфильм про какого-то короля. Король сидел на троне и думал: "Я, конечно, подозрителен. Но достаточно ли я подозрителен?"

Ночь тянулась медленно. Дарвин убедился, что свет монитора его не выдаст, и начал проверять показания видеокамер, переключив наружные камеры на инфракрасное изображение. На дороге – никого. В открытом поле перед хижиной – никакого движения. По крайней мере, камеры ничего не зафиксировали. Никого нет и в трехстах ярдах напротив, в снайперских укрытиях. В домике тоже пусто, никаких незваных гостей.

Дар поймал себя на том, что его мысли потекли в совершенно ином направлении. И позволил себе думать о чем угодно, только бы не заснуть.

Он вспомнил о философии стоиков, которую изучал на протяжении стольких лет. Дарвин знал, что о стоиках думает обычный человек – если вообще он о них думает. Средний человек считает их поборниками девиза "Выдерживай и воздерживайся!". Но средний человек понятия не имеет, что это значит. Они с Сид говорили об этом. Она понимает сложность философии стоиков – Эпиктета и Марка Аврелия. Она понимает, что жизнь делится на составляющие, которые никто не в состоянии контролировать (и здесь требуется все твое мужество), и составляющие, которые можно и нужно контролировать (и здесь требуется особая осмотрительность). Эта философия так долго была частью его жизни, что в эту ночь Дарвин впервые с изумлением перебирал привычные истины и подвергал их сомнению.

"Больше вообще не рассуждать, каков он – достойный человек, но таким быть", – писал Марк Аврелий*. Дар пытался жить, следуя этому правилу.