Сокровища Кряжа Подлунного - Иван Сибирцев

Таким образом, сочетание сильных магнитных и высокочастотных полей и явится нашей «звездной спичкой». Ею мы подожжем плазму, нагреем ее до температуры, возможной лишь в недрах Солнца, — создадим таким образом условия для цепной термоядерной реакции. Магнитные и высокочастотные поля скрутят плазму в тонкий жгут и подвесят этот жгут на незримых опорах строго в центре реактора на равном расстоянии от всех его стенок. Магнитные и высокочастотные поля не позволят плазме коснуться стен реактора и расплавить их, а самой остыть, удержат ее от расширения. Мало того, мощное магнитное поле, которое создастся обмоткой на стенах реактора, явится и источником получения электрического тока в результате термоядерной реакции.

Произойдет это потому, что плазма, стремясь расшириться, все время будет выталкивать из реактора магнитные силовые линии. Они пересекут обмотку установки. В результате этого и образуется пульсирующий электрический ток.

— Как видишь, Иван Степанович, на нашей станции не нужны ни котлы, ни турбины, ни даже полупроводники.

— Да-а! — восхищенно протянул Уваров. — А велика ли мощность вашей станции?

— Считай сам, — усмехнулся Тихонов, — при температуре в сто миллионов градусов — это, так сказать, наша средняя рабочая температура, — в литре плазмы развивается мощность… Ну, сколько бы ты думал?… В сто миллионов киловатт! А так как внутри нашего реактора плазмы не один литр, то не ошибусь, если скажу, что мощность одной нашей термоядерной электростанции будет равна мощности всех действующих ныне на земле тепловых, гидравлических и атомных станций.

— Сказка! — улыбнулся Уваров.

— Нет, не сказка, — очень серьезно возразил Тихонов, — а точное воплощение в жизнь известной ленинской формулы: «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». С пуском нашей станции каждый советский человек обогатится сотнями мощных механических рук. А ведь станция наша — лишь первая и далеко не самая крупная в ряду энергетических титанов.

Как тебе, конечно, известно, Виктор Васильевич Булавин и Михаил Павлович Стогов работают сейчас над проектами более компактных, без всех этих вспомогательных цехов, а главное — более мощных станций. Но разве только в мощности их ценность? Сколько она даст тепла! Специальные устройства отведут тепло из реактора и с помощью особых отражателей, которые, как ты видишь, возводятся на самых высоких точках Кряжа Подлунного, направят его в Крутогорскую долину. Кроме того, с помощью направленных высокочастотных лучей мы зажжем над Крутогорской областью подлинное Земное Солнце. Крутогорье станет первым уголком на земле, который перестанет зависеть от небесного солнца. Земное Солнце осветит и согреет его. А дальше — серия еще более мощных генераторов тепла в других уголках Сибири, и навсегда умрут предания о вечно холодной сибирской дальней стороне. Советские люди создадут на берегах Карского моря сибирские субтропики.

— А когда же все это будет?

— Очень скоро, Иван Степанович, — заверил Корнеев и добавил. — Только вы не допустите к нам сюда субъектов с черными душами.

— Ну, это не только от нас зависит, — задумчиво отозвался Уваров, — вы тоже нам кое в чем помочь должны. А вот в чем и как — пойдем к вашим коммунистам советоваться. Время уже! А за экскурсию и объяснения спасибо.

Все трое спустились в нижний этаж здания Центрального диспетчерского пульта, где размещались и Управление строительства. В просторном, очень светлом зале, обставленном глубокими мягкими креслами, уже начали собираться приглашенные на собрание.

Пока подходили и рассаживались люди, Корнеев, сидевший за столом президиума рядом с Уваровым, негромко рассказывал ему о некоторых из присутствовавших.

Внимательно смотрел Уваров на этих людей, ставших сердцем и мозгом важнейшей стройки страны. Вот в первом ряду, чуть откинувшись на спинку кресла, сидит Павел Иванович Строганов. Седые запорожские усы, седые пышные волосы и обветренное гладкое, совершенно лишенное морщин лицо, покрытое устойчивым загаром.

Ветры — степные, таежные, полярные вот уже почти сорок лет обвевают лицо почетного строителя. Чего только не возводили за эти годы его большие угловатые руки, покоящиеся сейчас на подлокотниках кресла. Сколько раз вынимал он ими первую лопату земли из будущего котлована, укладывал первый кирпич в будущий фундамент, сколько ночей у костров, в землянках или в только что установленных палатках…

Большая, трудная, увлекательная жизнь строителя за плечами этого человека.

Ряда на три дальше от Строганова — Владимир Степанович Лукин, главный инженер стройки. Совсем еще молодой, сухощавый, даже сидя, он весь устремлен вперед, точно готовится вот-вот взлететь. «Должно быть, очень непоседливый человек», — с улыбкой подумал Уваров.

Лукин действительно был все время в движении. Он то поправлял массивные очки, то ерошил курчавые светлые волосы, то, разговаривая с соседом, прищелкивал пальцами, нетерпеливо поясняя что-то.

Соседом и собеседником Лукина был Василий Сергеевич Ванин — начальник монтажа реактора. Он казался полной противоположностью главному инженеру. Рослый, плечистый, не по возрасту полный, малоподвижный. Он чуть повернул к Лукину красивую голову, слушал молча, изредка понимающе кивал.

— Вода и пламя, — шепнул Уварову Корнеев. — Тем не менее, неразлучны, и головы у обоих золотые, спорят до хрипоты, но дополняют один другого и решают такие технические задачи, каких никогда еще и нигде решать строителям не доводилось.

— Однако мы заговорились с тобой, Иван Сергеевич, пора начинать.

Уваров утвердительно кивнул, Корнеев поднялся с места. В зале установилась тишина. Секретарь партийного комитета коротко сообщил о цели собрания и сразу же предоставил слово Уварову. Когда Корнеев назвал должность Уварова, по залу легкой волной прокатился сдержанный шумок, и вновь воцарилась сосредоточенная тишина.

Уваров шагнул вперед и заговорил негромко, отчетливо произнося каждое слово:

— Прежде всего, товарищи, я должен проинформировать вас о некоторых сведениях, которыми располагает наше Управление.

Уваров рассказывал партийному активу стройки о коварном плане империалистических монополий уничтожить сооружаемую в Крутогорске первую в мире термоядерную электростанцию.

При этом сообщении по рядам слушателей прокатился глухой рокот негодования. Строже стали лица, тверже взгляды.

Люди, слушавшие сейчас Уварова, много сил отдали рождению этой станции. Их знания, их техническая смелость, их труд должны были зажечь это первое Земное Солнце. И вот теперь откуда-то издалека протянулись чужие, беспощадные щупальцы, готовые превратить любовно возводимый здесь для миллионов людей источник тепла и света в источник еще невиданного разрушения…