Ведьмак: Сезон гроз. Дорога без возврата - Анджей Сапковский

длина сорок с половиной дюймов, из них длина самого клинка двадцать семь с четвертью. Вес тридцать семь унций. Исполнение рукояти и гарды простое, но элегантное.

Второй меч, такой же длины и веса, серебряный. Разумеется, частично; чистое серебро слишком мягкое, чтобы как следует его заточить. На гарде магические иероглифы, по всей длине клинка вытравлены рунные знаки.

Эксперты Пирала Пратта не смогли их прочитать, чем поставили под сильное сомнение свои экспертные способности. Древние руны составляли надпись. Dubhenn haern am glandeal, morch am fhean aiesin. Мой блеск пронзит темноту, мой свет рассеет мрак.

Геральт встал. Достал из ножен стальной меч. Медленным и непрерывным движением. Он не смотрел на Брехена. Смотрел на клинок.

– Отпусти женщину, – сказал он спокойно. – Немедленно. В противном случае ты умрешь.

Рука Брехена дрогнула, по шее монахини потекла струйка крови. Монахиня даже не застонала.

– Мне нужно, – зашипел Кот из Иелло. – Эта награда должна быть моей!

– Отпусти женщину, я сказал. Иначе я тебя убью. Не на площади, а тут, на месте.

Брехен сгорбился. Он тяжело дышал. Его глаза блестели враждебностью, а губы мерзко кривились. Белели костяшки стиснутых на мече пальцев. Внезапно он отпустил монахиню, оттолкнул ее. Люди в трактире задрожали, словно просыпаясь от кошмарного сна. Раздались вздохи, люди переводили дух.

– Зима придет, – с усилием сказал Брехен. – А мне, в отличие от некоторых, зимовать негде. Теплый и уютный Каэр Морхен не для меня!

– Нет, – подтвердил Геральт. – Не для тебя. И ты хорошо знаешь, в чем причина этого.

– Каэр Морхен только для вас, добрых, праведных и справедливых, да? Сраные вы лицемеры. Такие же точно убийцы, как мы, ничем от нас не отличаетесь!

– Выйди, – сказал Геральт. – Оставь это место и иди своей дорогой.

Брехен спрятал меч. Выпрямился. Пока он шел через зал, его глаза изменялись. Зрачки заполнили всю радужку.

– Это ложь, – сказал Геральт, когда Брехен проходил мимо него, – что Весемир будто бы вынес тебе приговор. Ведьмаки не сражаются с ведьмаками, не скрещивают друг с другом мечей. Но если когда-нибудь повторится то, что произошло в Иелло, если дойдет до меня весть о чем-то подобном… Тогда я сделаю исключение. Разыщу тебя и убью. Отнесись к предупреждению серьезно.

Глухая тишина царила в зале трактира еще добрых несколько минут после того, как за Брехеном закрылась дверь. Полный облегчения вздох Лютика прозвучал в этой тишине довольно громко. И вскоре после этого началось движение. Местные пьяницы потихоньку смылись, даже не допив водку до конца. Купцы остались, хотя притихли и побледнели, однако приказали работникам выйти из-за стола – очевидно, с заданием тщательно сторожить возы и коней, которые вблизи такой подозрительной компании не были в безопасности. Монахини перевязали покалеченную шею своей компаньонки, поблагодарили Геральта молчаливыми поклонами и отправились отдыхать – вероятней всего, в овин, ибо сомнительно было, чтобы трактирщик предоставил им кровати в спальне.

Геральт поклоном и жестом пригласил за стол светловолосую, при помощи которой вернул себе мечи. Она весьма охотно приглашение приняла, абсолютно без сожаления покинув компаньона-чиновника, оставив того с недовольной миной.

– Я Тициана Фреви, – представилась она, подавая Геральту руку и по-мужски обмениваясь рукопожатием. – Приятно познакомиться с тобой.

– Я тоже очень рад.

– Было чуточку нервно, да? Вечера в придорожных трактирах бывают скучными, но сегодня было интересно. Я в какой-то момент даже немножко испугалась. Но, как мне кажется, это были лишь такие мальчишеские игры? Поединок на тестостероне? Или спор, у кого длиннее? Реальной угрозы не было?

– Не было, – солгал он. – В основном благодаря мечам, которые я с твоей помощью вернул себе. Благодарю за них. Но у меня в голове не укладывается, откуда они у тебя оказались.

– Это должно было остаться тайной, – легко объяснила она. – Мне было поручено подбросить тебе мечи скрытно и по-тихому, после чего исчезнуть. Но ситуация внезапно изменилась. И мне пришлось, ибо ситуация того требовала, отдать тебе оружие явно, так сказать, с открытым забралом. И отказать тебе в объяснениях сейчас было бы невежливо. Поэтому я и не откажу, принимая всю ответственность за разглашение тайны. Мечи я получила от Йеннифэр из Венгерберга. Это было в Новиграде, две недели назад. Я двимвеандра. Повстречалась с Йеннифэр случайно, у наставницы, у которой как раз закончила практику. Когда госпожа Йеннифэр узнала, что я направляюсь на юг, и когда моя наставница поручилась за меня, то поручила мне эту миссию. И дала рекомендательное письмо для знакомой чародейки из Марибора, у которой я сейчас и собираюсь практиковаться.

– Как… – у Геральта пересохло во рту. – Как у нее дела? У Йеннифэр? Все ли у нее в порядке?

– Я полагаю, что в наилучшем. – Тициана Фреви взглянула на него из-под ресниц. – Чувствует себя прекрасно, выглядит так, что позавидовать можно. Я и завидую, если уж честно говорить.

Геральт встал. Подошел к трактирщику, который со страха чуть не упал в обморок.

– Да не стоило… – скромно сказала Тициана, когда через минуту трактирщик поставил перед ней бутылку эст-эста, самого дорогого белого вина из Туссента. И несколько дополнительных свеч, воткнутых в горлышки старых бутылок.

– Лишние хлопоты, на самом деле, – добавила она, когда вскоре на столе появились блюда – одно с нарезкой сырой подсушенной ветчины, второе с копченой форелью и третье с ассортиментом сыров. – Ты чересчур тратишься, ведьмак.

– Есть повод. И есть прекрасная компания.

Поблагодарила кивком головы. И улыбкой.

Очень симпатичной улыбкой.

Каждая заканчивающая школу магии чародейка вставала перед выбором. Могла остаться в учебном заведении в качестве ассистентки магистров-наставниц. Могла просить какую-нибудь из независимых наставниц о приеме в дом на правах постоянной практикантки. Или же могла выбрать путь двимвеандры.

Эта система была скопирована с цеховой. Во многих цехах переводимый в подмастерья ученик был обязан совершить путешествие, во время которого брался за любую случайную работу, в разных мастерских и у разных мастеров, то тут, то там; возвращался через несколько лет, чтобы просить об экзамене и повышении статуса. Разница все же существовала. Вынужденным странствовать, но не находящим работы подмастерьям довольно часто приходилось сталкиваться с голодом, а странствия нередко становились скитаниями. Двимвеандрами же становились по собственному выбору и желанию, а Капитул чародеев создал для странствующих магичек специальный стипендиальный фонд, насколько Геральт знал, вполне немалый.

– Этот ужасный тип, – вступил в разговор поэт, – носил медальон, похожий на твой. Это был один из Котов, да?

– Да. Я не хочу говорить об этом, Лютик.

– Печально известные Коты, – поэт обратился к чародейке. – Ведьмаки, но не получившиеся. Неудачные мутации. Безумцы, психопаты и садисты. Они сами назвали себя Котами,