История Англии. Как народ создал великую державу - Артур Лесли Мортон

отличие от своих предшественников, больше интересовался английскими, чем немецкими, делами, снова предоставили короне возможность проводить собственную политику. Георг, как это иногда предполагалось, не пытался, подобно Стюартам, освободиться от контроля со стороны парламента. То время, когда это было возможно, уже давно прошло. Скорее он пытался сделаться «первым среди торговцев мандатами „гнилых местечек“, выборных джентльменов, занимавшихся спекуляцией парламентских мест в городах Англии».

Король все еще обладал значительной властью в выборе своих министров, и, как только он отобрал людей достаточно покорных, как, например, своего шотландского наставника лорда Бьюта, он смог заставить работать на себя всю машину официального покровительства и коррупции. Для известных вигских семей, которые создали эту машину и монополизировали ее в течение полувека, это было возмутительно несправедливым, и они противились такому положению всеми силами. Но при Ньюкасле они сделались более уступчивыми и дезорганизованными, а их сторонники вскоре переметнулись на сторону тех, у кого был более пухлый кошелек. После нескольких десятилетий, в течение которых то и дело происходило перемешивание группировок, партийные разногласия, казалось, почти исчезли, возникли новые партии, носившие старые названия, но выражавшие иные интересы.

Тори, освободившиеся наконец от примеси якобитства, постепенно превратились в «патриотическую» партию: партия вигов медленно распадалась и вступила в длительный период оппозиции и бессилия. Новая партия тори собрала вокруг себя, помимо ее основного старого ядра из сквайров, большое количество крупных землевладельцев, которые ранее поддерживали партию вигов, а также большую группу из представителей высших классов, банкиров и поставщиков армии – всех тех, чьи прибыли зависели от правительства и начинали стремительно увеличиваться, если это правительство проводило политику войны. Торговые и финансовые элементы, группировавшиеся вокруг Ост-Индской компании, откололись от основного костяка партии вигов, продолжавшего находиться в руках традиционно господствующих фамилий – в дальнейшем клики Голландского дома. Влияние этой клики значительно усилилось в связи с тем, что к ней примкнули промышленные капиталисты, сосредоточившиеся главным образом в новых городах, не добившихся права быть представленными в парламенте и до этого времени не принимавших активного участия в политике.

Вскоре выявились два полюса притяжения: империализм двора, правительства и финансистов, привлекавший к себе все привилегированные классы, и новый радикализм, поначалу буржуазный и несколько циничный, но затем пролетарский и подлинно революционный. Этот радикализм привлекал к себе одновременно как людей, лишенных собственности и привилегий, так и большое количество тех, кто видел в радикализме путь вступления в ряды привилегированных лиц. Начало развития английского радикализма лучше всего рассмотреть в связи с восстанием в американских колониях, с которым он был связан самым тесным образом.

4. Американская революция

Семилетняя война закончилась обширными колониальными завоеваниями: она также оставила большой государственный долг и настолько тяжелое бремя налогов, что, по мнению финансистов, дальнейшее их увеличение стало уже невозможным. Как всегда, основная часть нового налогообложения легла на предметы широкого потребления: пиво, солод, спиртные напитки, а также на все товары, подлежащие оплате пошлиной, было надбавлено еще 5 процентов к их цене. Для покрытия части издержек на все еще находящиеся в Америке армию и флот правительство приняло решение заставить колонистов платить налоги под тем предлогом, что война велась в интересах колоний, хотя американские колонии уже фактически понесли значительную часть расходов на кампании в Канаде.

Гренвиллевский «Акт о гербовом сборе» от 1765 г. вызвал бурные протесты и был аннулирован в следующем году, однако номинально налог был сохранен и право английского парламента облагать налогами колонии отстаивалось с особой настойчивостью. Колонисты, имевшие свои собственные представительные учреждения, выдвинули старый лозунг: «Никакого налогообложения без представительства». И якобы именно под этим лозунгом началась революция. Имелись, однако, и другие проблемы, которые крылись гораздо глубже, хотя они послужили бы менее эффективной платформой и поэтому остались в тени. Экономическая организация империи в XVIII в., нашедшая отражение в «Навигационных актах», нацеливалась использовать торговлю и богатства колоний исключительно в интересах правящего класса Англии.

Наиболее ценные продукты колоний, такие как табак из Виргинии, рис из Каролины, сахар из Вест-Индии, а также смола и строевой лес из Новой Англии, бесценный материал для судостроения, могли вывозиться только в Англию или Шотландию. Следует, однако, отметить, что на внутреннем рынке этим товарам предоставлялись льготы. Колониям в равной степени запрещалось ввозить промышленные товары из каких-либо других стран, кроме Англии, и развитие промышленности в самих колониях подвергалось проверке, если оно могло конкурировать с аналогичной отраслью промышленности в самой Англии. Таким образом, хотя в начале XVIII в. в Новой Англии выплавка железа была уже довольно высоко развита, изготовление железных и стальных изделий там было запрещено, а необработанное железо должно было перевозиться на кораблях через Атлантический океан в Англию, из которой американцам приходилось ввозить необходимые им железные изделия.

Запрещение прямой торговли между американскими колониями и Европой не создавало особо серьезной проблемы: гораздо важнее стоял вопрос о торговле внутри самой Америки с французскими и испанскими колониями. Эта торговля была запрещена всеми тремя странами, которые придерживались меркантилистских теорий, на которых основывались «Навигационные акты».

На практике такую торговлю оказалось совершенно невозможно прекратить, и она велась в широких масштабах, так что контрабанда стала своего рода национальным занятием всех стран Америки. На деле к «Навигационным актам» относились терпимо только по той причине, что их никогда строго не придерживались. Но с введением «Акта о гербовом сборе» и попыткой обложить колонистов налогами усилился также и контроль над соблюдением «Навигационных актов», который был усилен частично в интересах промышленности Англии, а частично ради получения дополнительных доходов.

Британские военные суда начали преследовать контрабандистов, и не исключено, что налогообложение вызвало взрыв возмущения, поскольку оно тратилось на содержание армии, которая больше не требовалась для защиты колонистов от французов, а использовалась лишь для того, чтобы помешать колонистам заниматься тем, что они считали своим законным делом. Если бы еще продолжала существовать какая-нибудь угроза со стороны Канады, вполне вероятно, что колонистам пришлось бы подчиниться этим нововведениям, но с падением Квебека они больше не ощущали потребности в британской защите и желания подчиниться британскому диктату. Правительство Англии вряд ли могло избрать более неподходящее время для предъявления своих требований.

Много усилий было потрачено историками обеих сторон, пытавшимися обосновать законность всего совершавшегося. Не составляет особого труда доказать законность какого-либо события, но совершенно бесполезно судить о революции на основе законности. Важно то, что американская буржуазия росла и набирала силу и, подобно английской буржуазии XVII в., была вынуждена самим фактом своего роста сметать стоящие перед ней преграды. Учитывая усугубляющееся влияние национального вопроса во время