Отряд - Андрей Посняков

За окном из-за церкви показался небольшой отряд солдат - в кирасах и железных шлемах-морионах, с мушкетами и алебардами в руках.

- Это солдаты господина де Намюра, капитана ордонансной роты, - охотно пояснил кюре. - Остановятся на ночлег в нашей деревне.

- Ах, значит, так? - Жан-Поль закусил губу. - Вы, значит, посмели обвинить нашего друга, молодого дворянина, черт знает в чем? А не боитесь апелляции в Генеральные штаты?

- Апелляция - есть неотъемлемое право обвиняемого, - желчно проскрипел прево. - А чем выше суд, тем больше мороки. Сами знаете, дела иногда могут длиться годами. Даже в бальяже - уже не те сроки, что у нас.

- Что такое бальяж? - дернув Ивана за рукав, шепотом поинтересовался Прохор.

Юноша обернулся:

- Судебный округ. Включает несколько превотств.

- Да и наш бальи, господин Аршамбо, - невозмутимо продолжал старичок, - любит расследовать дела со всей тщательностью, вовсе не считаясь со временем. Так что лучше уж договариваться с нами…

- Как же с вами - если это не ваша подследственность?! - Иван показал все свое знакомство с законами Франции. - Насколько я знаю, изнасилование, в чем вы, я думаю, без достаточных оснований обвиняете нашего друга, есть не что иное, как самый прямой «королевский случай», сиречь - тяжкое, особой опасности преступление, вовсе не подвластное решениям суда превотства, да даже и бальяжа.

- Ого! - усмехнулся прево. - Вижу, вы разбираетесь в праве! Тогда должны знать и наказания. Ваш друг дворянин?

- Вне всяких сомнений!

- Тогда его ожидает солидный штраф и конфискация имущества. Как вы думаете, где штраф будет большим - у нас или в королевском суде? А, догадываетесь?! То-то… Ну, так что? - Судейский красноречиво пошевелил пальцами. - Будем договариваться или как?

- Что ж, - вмешался в беседу Жан-Поль. - Попробуем договориться. Но для начала хотелось бы выслушать потерпевшую и свидетелей.

- А вот в этом я охотно пойду вам навстречу, сударь! Эй, парни… - Прево высунулся в окно. - Давайте сюда потерпевшую.

В дом снова вошла давешняя растрепанная девчонка - светленькая, курносая, с заплаканными голубыми глазками. Этакая «мадемуазель невинность».

- Ну, Мари-Анж, - улыбнулся прево. - Рассказывай, как все было. Да сперва поклянись на Библии, что не будешь врать.

- А чего мне врать-то? Да разве ж я когда врала? Да никогда! Сами ведь знаете, господин прево, что такой честной девушки, как я, и нет-то нигде во всей округе аж до самого Лизье, а в Лизье, не знаю, может, и есть такие, а может, и нету, а…

- Помолчи ты, Мари-Анж! - заругался судейский. - Говори по существу дела… Отец Далазье, дайте ей Библию, пусть поклянется.

- Клянусь… - Положив руки на Священное Писание, девчонка затараторила слова клятвы. - Ну, слушайте, как дело было. Правда, я все это уже рассказывала и господину прево, и господину кюре, и всем другим господам, и…

- Мари-Анж!!!

- Ой, молчу, молчу… То есть говорю, как вы изволили выразиться, господин прево, по существу дела. С самого утра сегодня сидела я себе дома… Потом слышу - стучит кто-то в заднюю дверь, и уж так настойчиво барабанит, так настойчиво, господин прево, что ведь пришлось пойти посмотреть - кто.

- Так. И кто же?

- Это был молодой парень, господин прево. Совсем молодой, темноволосый, в желтом таком камзоле. Попросил меня продать ему окорока, а потом - ни с того ни с сего - как набросится на меня, как набросится - едва вырвалась! Если бы не господин кюре… И не вы, господин прево, он, наверное, меня бы убил - до того оказался страстный. Слава святому Клеру, вы вовремя появились, небось, услышали, как я кричала. Вон и сорочка вся на мне разорвана…

Девчонка распахнула рубаху.

- Цыц, Мари-Анж! - тут же шуганул ее судейский. - Не бесстыдствуй. Пойди-ка лучше домой, переоденься - а разорванную сорочку принесешь нам в качестве вещественного доказательства.

- Да какие тут еще нужны доказательства? Ежели он налетел, схватил, завалил на ложе…

- Цыц! Иди, говорю, переоденься. Да, насильник таки успел совершить свое черное дело?

- А как же, господин прево? Как же ему было не успеть, когда вы там по двору тащились, прошу прощения, словно беременные улитки - нога за ногу, сопля за щеку…

- Ты уймешься наконец, Мари-Анж?! Иди живо, переодевайся. Да позови там, во дворе, свидетелей.

- Кого-кого позвать, господин прево?

- Сви… Мишеля с Кловисом.

- Ах, этих…

Мари-Анж наконец ушла, а вместо нее появились свидетели - простоватые деревенские парни, похоже вообще не обладающие способностью к связной и членораздельной речи, в большей степени полагаясь на глаголы и междометия.

- Ну, мы это… шли на покос… или с покоса… Да, это, с покоса. Коса сломалась, так мы и… И вот слышим - верещит кто-то, будто подсвинка режут. Так ведь рано еще резать-то! Заглянули, а там - Мари-Анж верещит. Лежит на кровати, заголившись, а рядом какой-то хлыщ.

- Тот самый, что сейчас сидит в амбаре?

- Точно тот самый, господин прево.

- Что ж, дошла очередь и до него. Идите, парни. Скажите, чтобы привели.

Войдя, Митька хмуро обвел глазами помещение, вздохнул, но, увидев своих, несколько воспрянул духом.

- Ваше имя и общественное положение, месье? - осведомился прево.

- Я уже говорил - это наш друг, дворянин из Лангедока. - Жан-Поль возмущенно фыркнул.

- Я помню, господин д’Эвре, - холодно кивнул судейский. - Но все же хочу сейчас говорить лично с обвиняемым. Итак. Вы, месье, - приезжий. Как ваше имя?

- Димитри… Димитри Тере.

- Странное имя… Впрочем, понятно - южанин. Каким ветром занесло в наши края?

- Я учусь… учился в Сорбонне.

- Ах, вот как? В Сорбонне. Ученый, значит, человек. Извольте ответить на несколько моих вопросов.

Юноша пожал плечами:

- Задавайте.

- Вопрос первый: вашу сорочку разорвала Мари-Анж? Ну, та девушка…

- Да… именно она и разорвала, я даже сам не…

- Достаточно, месье. Вопрос второй: вы лежали на кровати вдвоем?

- Вначале сидели. А потом она вдруг резко набросилась на меня и…

- Так лежали?

- Потом - лежали. Но…

- Благодарю, вполне достаточно. Уведите обвиняемого!

- То есть как это - уведите? - опешил Иван. - Он же еще ничего толком не рассказал?

- А вы полагаете, он такой дурак, что сознается? О-хо-хо… Поверьте моему жизненному опыту, господа, - такое случается редко, крайне редко. А ваш друг вовсе не производит впечатления глупца.

- И все же мы намерены подать апелляцию!

- Ой! - Прево поморщился, словно от зубной боли. - Я ж вам уже говорил… Итак, подведем итоги?

Приятели переглянулись:

- Попробуем. Интересно, что из всего этого выйдет?

- Как видите, господа, кроме вас и меня с господином кюре, здесь больше никого нет, - вкрадчиво произнес судейский. - Потому можно быть откровенными, а?

- Можно, - неожиданно усмехнулся Иван. - Разрешите, я выдвину свою версию?

Прево развел руками:

- Пожалуйста! Только, если можно, кратко.

- Хорошо, - согласился Иван. - Кратко так кратко. Как мне кажется, дело обстоит так: имеется подставной человечек, некий пастушонок Жак, который почему-то не был допрошен…

- Не понимаю, при чем тут Жак? - Прево и кюре переглянулись.

- Ах, не понимаете? - Иван издевательски покачал головой. - Позвольте продолжить?

- Ну, конечно…

- Так вот, этот самый пастушонок Жак, сказав, что у некой Мари-Анж можно недорого приобрести съестные припасы, нарочно указал нам окружную дорогу, которой мало кто пользуется, специально, чтобы у этой якобы потерпевшей девицы по имени Мари-Анж и ее сообщников было время подготовиться. Далее, когда наш друг вошел в дом, Мари-Анж набросилась на него, разорвав и свою сорочку, и сорочку нашего друга, потом закричала… как раз вовремя, для того, чтобы подошли сообщники, явно допрошенные недостаточно подробно. Я полагаю, это не первый такой случай в вашей деревне, и если поднять все прошлые дела…

- А может, не стоит с этим спешить? - нехорошо ухмыльнулся прево. - Посмотрите, что мы имеем по этому делу. Со стороны вашего друга - только его собственные показания. Со стороны обвинения: показания потерпевшей - раз, показания свидетелей, пусть даже косвенных, но тем не менее - два, вещественные доказательства - разорванные сорочки, измятая постель, царапины - три. Догадываетесь, какая чаша весов перевесит?

- Догадываемся, - посмотрев в окно на маячивших во дворе солдат, хмуро кивнул Жан-Поль. - Похоже, нам остается решить лишь один вопрос: сколько?!

- Вот! - Прево с нескрываемой радостью всплеснул руками. - Вот с этого и надо было начинать. Шестьсот су, думаю, хватит для утешения несчастной малышки Мари-Анж.

- Шестьсот су? - Жан-Поль покачал головой. - Это же получается - тридцать ливров. Дороговато будет!

- Хорошо. Ваша цена?

- Пятнадцать ливров и ни денье больше!