Фестиваль - Сергей Власов

– Будет сделано, шеф!

– Еще скажи, что все мы его всячески отговаривали, а он – ни в какую. Хочу, говорит, насладиться продажными телками – и все тут.

За столом, как по команде, засмеялись все, кроме Канделяброва.

– Зачем вы так, Казимир Карлович?

– Ты что, Валера, – шуток не понимаешь? А ты, Михалыч, все-таки позвони…

Через некоторое время лица отдыхающих раскраснелись, у многих к естественному в такой ситуации стремлению «прожигать жизнь» появилось неотвратимое желание схлестнуться друг с другом в идеологическом споре.

Оказалось, что одна из доллсовских фемин по совместительству является выпускницей экономического факультета Московского государственного университета имени Ломоносова. Изрядно назюзюкавшись, она эротично взгромоздилась на своего любимого конька и понесла:

– Я далека от мысли, будто наши руководители – круглые идиоты, не знающие прописных истин о денежном обращении. И следовательно, все их бредовые финансовые операции по так называемой стабилизации рубля были заранее продуманы, а это уже умысел. В любой другой более или менее демократической стране на таких дядей тут же бы надели наручники, но только не у нас. Представитель России в финансовых организациях на Западе – некто Котовский, на лице которого, кстати сказать, изображен весь уголовный кодекс, – растратил за кордоном неизвестно на что порядка двухсот пятидесяти миллионов долларов и получил за это… благодарность премьера. Ну почему, скажите мне, на поверхность в стране выплыли не лучшие или средние, а худшие?

Флюсов переглянулся с Канделябровым: во дает!

– Судите сами, Президент у нас – бывший секретарь Свердловского обкома, интеллектуальный потолок которого – заведующий вонючей районной баней. Государственным строительством занимается серенький преподаватель марксизма-ленинизма провинциального вуза. Экономику возглавляет бывший заведующий отделом газеты «Правда», а дипломатией руководит самый бездарный выпускник МГИМО. Это, господа, не демократия. Это настоящий большевистский режим.

– Странно… – еле слышно заметил Сергей Сергеевич. – Излагает, как Златопольский, – один в один. Не его ли она, случаем, человек? И Михалыч – старый чекист – что-то подозрительно улыбается. Блин, как жить – кругом одни агенты…

– Сумасшедший дом какой-то! – с возмущением сказал опьяневший Канделябров. – Политические лидеры неуместно и зло шутят, проститутки выдают социологические тирады с экономическим уклоном, а меня, между прочим, дома ждет моя мама.

Махрюткин захохотал, а Финаков спросил у не только сексуально подкованной выпускницы МГУ:

– Красавица, может, тебе с подругами баньку разогреть?

…Карлович приехал на дачу только под утро злой, как собака. Ни слова никому не сказав, быстро прошел в свой кабинет и там заперся.

Глава тридцать третья

Пока Флюсов ненадолго отвлекся на процесс съемок художественного фильма, вся полнота власти в министерском кабинете перешла к Ивану Григорьевичу Райляну. Он координировал все действия, связанные с раскруткой младшего Гастарбайтера, следил за дисциплиной в офисе, короче, проводил необходимые мероприятия, направленные на то, чтобы в ближайшее время фестиваль авангардной симфонической музыки все-таки состоялся.

Как всегда развалившись в комнате отдыха за чашкой кофе, он ожидал приезда Клауса, попросившего его срочно зачем-то сегодня принять.

Фракиец начал издалека:

– У моего папы появились сомнения в отношении искренности нашего друга Александра Александровича. Нам стало известно, что у Бизневского сейчас масса проблем, которые он старательно скрывает.

– Они – я имею в виду проблемы – имеют финансовую природу?

– Не только. Мы в курсе, у Саши – очень серьезная поддержка на самом верху, теплые дружеские отношения со многими высокопоставленными чиновниками Кремля и Белого дома, но вследствие последних событий – я имею в виду получение им многочисленных зарубежных, и не только, кредитов – ситуация, по нашим данным, кардинально изменилась.

– Все в этом мире меняется, и часто – не в лучшую сторону, – многозначительно заметил Иван Григорьевич. – Но извините, Клаус, мы-то здесь при чем?

– Как это при чем? Александр Александрович – генеральный спонсор фестиваля. И если его трудности приобретут перманентный характер – это автоматически повлияет на весь ход дальнейших событий.

– Что вы конкретно предлагаете?

– Папа сейчас активно ищет других меценатов. Скажите, у вас есть какие-либо жесткие обязательства перед Бизневским?

Райлян покраснел и быстро ответил:

– У меня лично – никаких.

– А у Сергея Сергеевича?

– Я думаю, вам лучше по этому поводу поинтересоваться у него лично.

Клаус понимающе кивнул и продолжил:

– Хорошо. Я не премину воспользоваться вашим дельным советом. Однако я приехал не за этим. Мне необходимы некоторые консультации личного характера. Совет, что ли… Видите ли, мне кажется, я слегка заболел.

– Странно. А выглядите вы вполне нормально.

– Ваня… Можно я буду вас так называть? Спасибо. Мне кажется, у меня триппер.

Иван Григорьевич стал пунцовым. Конечно, он знал, что обозначает это неприятное слово, но знал крайне приблизительно и поэтому ничего путного посоветовать не мог, а показывать собственную некомпетентность в любых вопросах, как истинный суперагент, Райлян не привык. Поэтому, сделав задумчивое лицо, он попробовал перевести тему разговора в иное русло:

– У нас в стране триппер лечат быстрее насморка. Я им болел несчетное количество раз. А вот, кстати, насморка у меня не было уже несколько лет. Дело в том, что я закаляюсь – обливаюсь утром холодной водой, круглый год купаюсь в реке. А вы, Клаус, любите плавать? У меня есть два специальных набора для аквалангистов. Хотите, я один подарю вам? Как-то, охотясь у берегов Испании на электрического ската на глубине около двадцати пяти метров, я получил такой разряд, что все плавающие поблизости от того места акулы всплыли кверху брюхом. Кстати, вы любите рыбу? Надо будет вас как-нибудь пригласить в один симпатичный ресторанчик на Арбате.

Внимательно прослушавший словесную мешанину собеседника Гастарбайтер грустно напомнил:

– А как же мне быть с триппером?

– Не беспокойтесь. Как говорит наш общий знакомый Канделябров – будете в счастье. Я сейчас же дам указания своим помощникам для проведения по этому вопросу необходимых действий – Ваня быстро вскочил с кресла и вышел.

Военный совет проходил в «пыточной».

– Товарищи офицеры… – официально начал Райлян и в нескольких словах четко сформулировал задачу.

– Делов-то… – спокойно сказал полковник Сопылов. – Пусть купит в любой аптеке антибиотиков и попьет их с недельку.

– Или давайте я его отвезу в научно-исследовательский институт на улицу Короленко, дом 3, – со знанием дела предложил старший офицер Виталик. – Там, конечно, его немного пощипают, но зато полная гарантия. И вообще объясните ему, что такого слова, как «триппер», в природе не существует. Каждому интеллигентному человеку известно понятие «гонорея», так вот «он» и «она» – это одно и то же.

– Я слышал, что «их» можно вылечить гомеопатическими средствами, – неуверенно произнес Ниндзя, – чем-то вроде настойки из боярышника.

– Все, значит, вопрос решен, – удовлетворенно потер руки Иван Григорьевич. – Виталик, берешь с собой толстого фракийца и едешь на известную тебе улицу; по дороге на всякий случай заезжаешь в аптеку за антибиотиками и на рынок за плодами боярышника. И без положительного результата не возвращайся.

– Хорошо, – охотно согласился помощник. – Оружие брать?

– Зачем?

– Ну, мало ли. Может, врачи откажутся его осматривать, как иностранца – захихикал знаток венерических заболеваний.

– Сделай все, что в твоих силах, или даже больше. – Райлян посуровел. – Клаус мне нужен живой. Тьфу… Здоровый.

– Будет сделано!

Скромно постучавшись костяшками пальцев в дверь, на которой было написано: «Заведующий мужским отделением, доктор медицинских наук Топоровский С. А.», Виталий нажал на нее плечом, и она распахнулась.

– Кто там еще без приглашения? – Пожилой врач вскинул голову от бумаг и, узнав одного из вошедших, уже довольно миролюбиво продолжил: – Какие люди!

– Здравствуйте, Семен Абрамович. Мы к вам.

– Это я уже понял, – сказал Топоровский, протягивая руку. – Привет, дорогой. Раз ты не один, скорее всего означает, что вопросы ко мне имеются у твоего приятеля – и это меня радует. Значит, ты все-таки внял моим предостережениям и больше не посещаешь сомнительных женщин.

– А если мы – на пару?