Дети Антарктиды. Лед и волны - Даниил Корнаков

укутанное в тряпье, виделось ему тогда самым беззащитным существом на свете.

— Мы назвали ее Ариной, — сообщил дядя Крюгер с небольшим акцентом.

Арина… Арина… Сестренка!

Его первый рейд в захваченные земли. Отец стоит с ним пятнадцатилетним на передней части корабля, облокотившись о фальшборт.

— Тебе не нужно бояться, — говорит он.

Матвей молчит, хоть сердце его и колотится от ужаса. Он столько раз слышал те ужасные истории о мерзких насекомых, захвативших их родной дом. От одной только мысли о том, что он встретит их воочию у него, по спине пробегает дрожь.

— Я тебе расскажу одну историю, — произнес отец, — из древнегреческой мифологии. Твой дед часто рассказывал мне такие, когда я был совсем маленьким, говорил, что в них скрыта мудрость всего человечества. Но одна мне запомнилась больше всего: про Персея и Медузу Горгону.

Матвей всмотрелся в заходящее солнце далеко на горизонте и приготовился слушать.

— Главным героем был Персей — смелый, ловкий и изобретательный юноша. Однажды он получил задание убить Медузу Горгону, существо с женским лицом и змеями вместо волос, один лишь взгляд которой превращал человека в камень. Персей знал это и стал готовиться к предстоящей схватке. Сперва он хитростью получил крылатые сандалии у вещих старух, отобрав у тех единственные на троих глаз и зуб. Затем принял в подарок от Гермеса меч и по его совету отполировал до блеска свой медный щит. Только после этой подготовки герой отправился в логово Горгоны. И вот начинается та часть истории, которую мой отец особенно любил пересказывать. 'Знаешь, как Персей победил Медузу? — спрашивал он. И сразу же отвечал: — Он наблюдал за её движениями в отражении своего щита, выждав момент, поднялся на крылатых сандалиях и отрубил ей голову мечом.

Матвей ухмыльнулся, одобрив хитрую уловку Персея.

— Отец всегда говорил, что мне нужно быть как Персей и, прежде чем вступать в бой, учитывать каждую мелочь, способную решить исход сражения. Вот и ты, Матвей, прежде чем вступать в бой, всегда думай наперед.

Но вдруг отрубленная голова Медузы, всплывшая в воображении юного Матвея, сменяется на другую голову…

Он помнил, словно это было вчера. Телевидение уже не работало, как и интернет; электричество — как повезет, если был генератор или домашний ветряк с солнечной панелью.

Минуло всего пару недель, как с неба стали падать десятки тысяч метеоритов, несшие в своих недрах мерзляков, жутких тварей, предвестников заката человеческой цивилизации. Две недели — и они, подобно саранче, стали распространяться по всему миру, пожирая и уничтожая все живое на своем пути.

Матвей вместе с отцом и матерью сбежали из Москвы и укрылись в небольшом лесном домике на территории турбазы. План был такой: пополнить запасы продовольствия, зарядить электромобиль и ехать дальше на юг, подальше от городов, где мерзляков было особенно много. Тогда еще никто не знал, что твари уязвимы к холодному климату, и поэтому те, кому удалось пережить первые волны атаки, действовали подсознательно, на уровне инстинкта, убегая как можно дальше. Лишь бы выжить.

Когда отец оставил их с матерью одних, отправившись на поиски продовольствия, рядом с домиком появился один из мерзляков. Матвей видел его: как тень, перебирая своими шестью конечностями, чудище размером с отцовский электромобиль подкралось к набирающей из колодца воды матери. Матвей заметил монстра, заметил еще когда мама была жива и ничего не подозревала о надвигающейся на нее опасности. Ему захотелось закричать, предупредить ее, но от страха ком застрял в горле, а вместо крика изо рта вырвалось лишь сопение.

И вдруг пришелец взмахнул лапой возле ее головы, тихо, словно мечом. Ее обезглавленное туловище упало наземь, а голова покатилась по асфальтовой дорожке и, обернувшись к нему, остановилась возле бордюра.

Он запомнил выражение ее лица в этот миг. Она была не напугана, вовсе нет, на лице застыло выражение непонимания. Что случилось? Почему я не чувствую тела?

Чувствовала ли Медуза Горгона нечто подобное, когда Персей отсек ей голову?

Мама… Мамочка… Мама!

Видения прошлого, подобно кинофильму, возникшему перед глазами, растворились в мгновение ока, когда сверху донесся тяжелый грохот и жужжание.

Все разом повскакивали с коек.

Клацнули затворы винтовок, прогремели сотни лежавших пуговиц в металлической коробке.

Все взгляды команды как один устремились к потолку наряду с дулами винтовок.

— Тс-с! — Матвей поднес указательный палец к губам и шепотом произнес: — Ни звука.

Команда затаила дыхание.

Сверху донесся жуткий скрежет. Казалось, что огромные когти царапают по металлу.

Тихон в ужасе прижался к стене, будто желая раствориться в ней, лишь бы не находиться здесь.

— Это он? Жук? — задыхаясь от страха, в панике бормотал он.

— Заткнись! — громким шепотом велела ему Арина, пригрозив кулаком.

Мерзляк стал перемещается по палубе. Звуки его шагов напоминали стук крупных капель дождя по жестяной крыше, только куда более низкие и тяжелые. Взгляды команды хаотично бегали от одной части потолка к другой, будто в надежде угадать, в какую именно сторону передвигается существо.

Внезапно послышалось щелканье, так знакомое уху Матвея. Звуки нарастали, становились чаще, а затем стали сбавлять темп.

Капля пота стекла с его лба и попала в глаз. Он не пошевелился, не позволив себе даже моргнуть. Палец все еще был прижат к губам.

Шаги мерзляка становились громче и отчетливее. Вероятно, он стоял прямо над их головами: вынюхивал, изучал, вслушивался…

И вдруг в кубрике послышался грохот. Отступающий к стене Тихон, не отрывая глаз от потолка, невзначай локтем задел коробку с пуговицами. Сотни пластиковых и железных кружков попадали на пол, создавая звук, похожий на множество маленьких бубенцов, а вместе с ними лязгнула и упавшая следом металлическая коробка для их хранения.

Дыхание замерло. Сердце бешено колотилось. По телу пробежали холодок и дрожь.

Мерзляк защелкал с новой силой, и через мгновение раздался громкий удар, эхо которого разнеслось по всему кораблю. Существо пыталось проникнуть внутрь.

— К стене, к стене! — велел Матвей, указывая в противоположную сторону кубрика, где лежал Вадим Георгиевич.

Все разом образовали живую стену и прицелились.

— Надя… — обратился сержант к подчиненной.

— Уже…

Прогрессистка достала из-под койки ту самую огромную снайперскую винтовку и коробку с патронами.

Сверху раздался скрип металла, а затем режущий ухо скрежет. Мерзляк прорвался в надстройку и теперь, быстро перебирая конечностями — от этого звука сердце уходило в пятки — и без конца щелкая, стремительно спускался по лестнице к люку, ведущему в кубрик.

— Живее, живее!