Пожар любви - Кэтрин Лэниган

— Я не хотел бы говорить об этом сейчас.

Роберт вывернул свою полную нижнюю губу так сильно, что она, казалось, вот-вот достанет до подбородка. Когда он проделывал такое, Зейн всегда с трудом сдерживал смех.

— Секретничаем? — снисходительно произнес Роберт.

Зейн никогда ему не нравился, но он смотрел на него как на необходимое зло, поскольку тот обладал одним качеством, которого Роберту явно недоставало: Зейн был великий мастер продавать.

Он очаровывал дам, в то время как надменный Роберт не производил на них никакого впечатления. Зейн не сводил глаз с покупательницы, не пропускал ни единого ее слова, осторожно подводя ее к заключению сделки, как охотник заманивает в капкан лису. Его невероятная способность постоянно держать руку на пульсе ювелирного бизнеса, угадывать любые новые повороты производила большое впечатление на Роберта Суизингтона Старшего и Младшего, но только не на Третьего.

Третий Роберт безумно завидовал Зейну, его таланту, легкости в общении с людьми. Его раздражали плавная техасская речь и простоватые комплименты, которые Зейн не стесняясь отвешивал искушенным нью-йоркским дамам, после чего они приходили снова и снова, чтобы купить у него что-нибудь. Роберт никак не мог смириться с тем, что бизнес Суизингтонов в значительной степени обязан своими огромными доходами именно Зейну.

Он постоянно старался убедить себя в том, что многие полезные контакты Зейну удалось установить только благодаря фирме и тем двумстам пятидесяти тысячам долларов, которые она ежегодно тратила на рекламу. Многие клиенты пришли к Зейну по объявлениям в «Вэнити феа», «Метрополитен хоум» и «Юропиэн трэвел энд лежэр».

Роберта раздражала непомерная самоуверенность Зейна. Каждый раз, когда Зейну удавалось заключить особенно выгодную сделку, Роберт старался подчеркнуть доброе имя компании и ежегодные расходы на рекламу. Он взял за правило намеренно недооценивать Зейна.

Однако Сунзингтоны не рассчитывали, что Зейн уйдет. С первого января 1990-го ответственность за магазин перешла к Роберту Третьему, и он отлично понимал, что отец и дед совсем не обрадуются, что в результате его «чуткого» руководства Зейн надумал уволиться.

— Я сделал что-то не так?

Зейн взглянул на него с удивлением.

— Нет, конечно. Ты всегда ко мне хорошо относился. Работа мне нравилась. Просто настало время двигаться дальше. Своей дорогой.

Роберт встал и аккуратно положил руки в карманы брюк, куда он всегда прятал свои потливые ладони. Ему ни в коем случае не хотелось, чтобы Зейн догадался, насколько важную роль он играл в фирме и что во многом благодаря именно ему Роберт стал вице-президентом.

— Что же ты намерен делать?

— Не хотелось бы распространяться на эту тему.

— Да будет тебе, Зейн! Мы же здесь все свои. Ты проработал с нами столько лет. Разве я не прав?

— Конечно, прав. — Зейн недоверчиво наблюдал, как Роберт кружит вокруг своего стола из красного дерева. Все годы работы Зейна у Суизингтонов Роберт едва обращал на него внимание. Почему же теперь он так разговорился?

— Думаю, будет справедливо, если ты на прощание оставишь нам свои координаты.

— Меня можно будет найти дома. Если что-нибудь изменится, я дам вам знать.

Лицо Роберта вспыхнуло.

— Может быть, ты просто хочешь получить прибавку?

— Нет.

— Может, тебе увеличить отпуск?

— Нет.

— Хочешь больше времени на свои сумасшедшие поездки в Шри-Ланку? — Роберт подходил к Зейну все ближе и ближе, пока наконец не оказался с ним нос к носу.

Зейн даже не мог предположить, что Роберт так бурно отреагирует на его уход. Он был просто поражен — приятно поражен. Только теперь Зейн понял, чего же он стоит.

Он улыбнулся:

— Нет.

— А-а! — Роберт ткнул пальцем в воздух. — Понял! — Отвернувшись от Зейна, он сверкнул глазами, отошел к столу, потом вновь повернулся к Зейну. — Ты решил открыть свое дело! — Это звучало как обвинение.

— Да, — спокойно ответил Зейн.

Роберт вытаращил на него глаза, и Зейну показалось, что он слышит глухое рычание, но он решил не обращать внимания. Роберт так гордился своей способностью быть выше примитивных эмоций.

— Скажи, чтобы Мэри выдала тебе чек за две недели, немедленно освободи стол и сдай ключи от витрины.

— Конечно. — Зейн повернулся к двери.

— Макалистер! — скомандовал Роберт.

Не оборачиваясь, Зейн взглянул на дверную ручку.

— Да?

— Не вздумай вернуться.

— Я не вернусь.

Он тихо закрыл за собой дверь.

Глава 26

С Марси Зейн познакомился в магазине за углом, куда она зашла присмотреть себе что-нибудь в романтическом стиле. Ее нельзя было назвать красивой, но в ней чувствовался шик, а главное, она отлично получалась на фотографиях. Часто Зейну с трудом верилось, что Марси, с которой он живет, — та самая девушка с обложки «Мадемуазель» и «Харпер базар». Ей исполнилось всего двадцать. Длинноногая и длиннорукая, с прекрасно вылепленным бюстом, Марси носила распущенные волосы пшеничного цвета, спадавшие до середины спины, а ее зеленые глаза напоминали Зейну самые красивые бериллы, которые он когда-либо видел. Ее чувственный рот вызывал смертельную зависть у других женщин. Веселая и нежная Марси выглядела чуть ярче большинства моделей.

Увидев, что они вполне подходят друг другу, Зейн объяснил ей правила игры: скорая женитьба не входила в его намерения, и обсуждению этот вопрос не подлежал. Он не сказал Марси, что до сих пор любит другую женщину, поскольку твердо решил с корнем вырвать даже воспоминания о Лили.

Его выбор пал на Марси именно потому, что она ничем ее не напоминала. Зейн считал, что пришло время начать новую жизнь. Не век же любить прошлое. Он говорил себе, что стал взрослым, детские мечты остались позади, и изо всех сил старался полюбить Марси так же, как любил Лили, но это ему не удалось.

Марси тоже уверяла его, что не рвется замуж. Она работала моделью и хотела сделать хорошую карьеру. Поэтому, согласившись на его условия, она сказала, что не намерена осложнять жизнь ни себе, ни ему.

С тех пор прошел год. И все изменилось.

Марси ткнула вилкой капустный салат у себя на тарелке, и вилка повисла у нее в руке. Поставив локоть на стол, она подперла голову рукой.

Тем временем Зейн впился зубами в толстый сандвич с копченым мясом, а когда оторвал кусок, заметил крохотную слезинку, повисшую на носу у Марси, которая делала вид, что не замечает ее. Зейн понял, что дело плохо.

Вытирая руки бумажной салфеткой, он спросил: