Выбор Проклятого - Юрий Соломин

указал на кресло стоящее в дальнем углу и отгороженное небольшой ширмой. — Сейчас увидишь кое-что неожиданное. Давай быстро!

Прогност поспешил к указанному креслу и только опустился в него, как дверь распахнулась без стука! А в дверном проеме появился меченый.

— Привет! Магрес, у меня все получилось! — с порога начал он.

Всю эту фразу Проклятый произнес на этанийском, и у Тайрона натурально отвалилась челюсть. Кто бы ты ни был, но так с высшими не разговаривают!

— Молодец, рассказывай.

Чародей внимательно рассматривал Мишу, отметил непривычный блеск глаз, и хоть больше никаких видимых изменений в Проклятом не наблюдалось, Магресу казалось, что тот изменился. Но высший никак не мог уловить в чем?

— А можно использовать «Юлу»? Боюсь что моего этанийского не хватит. — Миша прошел в кабинет, чуть было не отодвинув мага плечом и плюхнулся в кресло. — А еще бы мне вина или воды, а можно и того и другого. Жутко хочу пить, уже вылакал всю «Оссу», а от нее мне только хуже.

— Держи, — маг поставил перед Проклятым бутыль с вином, — воду сейчас принесут.

— Извините, что на ты, да и без церемоний, — Миша наконец-то почувствовал некую неловкость, — но я до сих пор под впечатлением. Причем, — вдруг задумался он, — даже не понимаю из-за чего именно. Там вроде как...

Она замешкался и приложился к вину. Пил прямо из горла, булькая и немного обливаясь терпким напитком.

Чародей наблюдал за ним с легкой улыбкой, а затем бросил взгляд в сторону Тайрона, пребывающего в глубочайшем изумлении, и раскрутил «Юлу Аматиса». С учетом того, что в комнате был прогност, эта просьба Проклятого полностью устраивала чародея.

— Напился?

— Да, — кивнул Миша.

— Тогда рассказывай, — голос мага оставался мягким, но глаза стали внимательными.

— Сейчас, — Проклятый на секунду задумался, — с чего бы начать? Знаете, а я забыл «Альмагу», просто оставил ее в сумке, а когда зашел в Розу...

***

Черный вихрь поглотил его, и снова, как бывало в Солимбэ, на мгновение он перестал ориентироваться в пространстве. Где верх, где низ, не понять. Одна сплошная темнота. Но длилось это не долго. Пара секунд плюс минус вечность. Затем зрение начало возвращаться. На какой-то краткий миг Проклятому показалось, что он остался в Шаарне. Те же скалы, каменная тропинка под ногами, сумерки и отсутствие Солнца. Но очень быстро он понял, что это не так.

Ущелье. Он находился в длинном ущелье, стиснутых скалами с обеих сторон. Тропинка петляла между каменными исполинами, уходя куда-то вдаль. Причем, как смог убедиться Проклятый, тянулась она в обе стороны.

— Ну, вот я и телепортировался, — произнес он в пустоту.

Голос Миши замер не породив эха. Но самое неприятное то, что он по-прежнему не представлял, что делать дальше и как, если понадобится, вернутся назад.

— Ладно, — продолжил он разговаривать со своим разумом, — что там Магрес просил сделать с этой амальгамой? — и только тут он вспомнил, что забыл ценнейший артефакт в сумке вместе с бутылкой эликсира.

— Твою ж мать! — выругался он.

Вряд ли чародей будет доволен его забывчивостью, но делать нечего. Артефакт далеко, поэтому придется заняться исследованием без него. Он посмотрел на тропинку, сначала направо, затем налево. Она выглядела одинаково, в этих скалах не было ни единого ориентира, позволяющего сделать выбор. У него не было даже монетки, чтобы сыграть в игру орел и решка. Тогда он пошел в ту сторону, которую увидел первой, когда к нему вернулось зрение.

Идти было легко. Дышалось полной грудью, вокруг царили тишина и спокойствие. Он шел легкой, пружинящей походкой, казалось тропинка сама ложится под ноги. Поворот сменялся поворотом, скалы по-прежнему стискивали узкую нить тропинки, и казались неприступными. Проклятый начал подозревать, что так он никуда не доберется, что он ходит по какому-то замкнутому кругу.

— В бесконечности нет расстояний. Но я же, не в бесконечности? — прошептал он, — или все-таки в ней?

Миша приблизился к скале и коснулся камня. Тот был теплый на ощупь, но твердый, как и положено камню, значит это не иллюзия. Может это лабиринт? Каменный лабиринт, а я заблудился в нем? Мысль была неприятной, но вдруг, при слове лабиринт, в Мишином мозгу замкнулись странные ассоциативные цепочки.

— Лабиринт, лабиринт, — где же я видел что-то похожее. Какое-то кино, или все-таки книга?

Спешить ему было некуда, он уже не сомневался что идя по удобной тропе — никуда не придет, а значит можно и нужно просто подумать. «Лабиринт» — это кино, все-таки кино, где то ли гремлины, то ли гоблины похитили малыша, а сестра отправилась на поиски.

— Да, спасла мальчика, — горько усмехнулся он, — как и я своего. Но там-то все закончилось хеппи-эндом.

Теперь он вспомнил. Смотрел он это кино еще подростком, и не удивительно, что уже забыл. Там девушка тоже шла прямо и никуда не могла прийти. Ей надо было остановиться и присмотреться.

— Похоже, что и мне надо присмотреться — эту фразу Миша произнес вслух, и она также умерла не породив эха.

Тогда он зажмурился, и как щит выставил вперед татуированную руку.

— Ну же, я не могу так. Просто не могу я попасть в никуда, — шептал он, делая осторожные шаги.

«Шаг, другой, до счастья далеко», — вспомнилась песня «Серьги», а затем он чуть было не расквасил себе лоб. Повезло еще, что он шел очень медленно и лишь коснулся верхней частью лба чего-то очень твердого.

Проклятый уткнулся он в арку, рассчитанную, по всей видимости, на гномов. Руку он держал на уровне груди, потому и не нащупал препятствия. Впрочем, чем бы ни была эта преграда, главное, что она была долгожданным изменением. Нагнувшись, он прошел под ней и оказался в низком туннеле. Впереди брезжил свет, и Миша без колебаний направился туда. Пройдя до конца, тридцать один шаг, он оказался в таком амфитеатре, из которого во все стороны тянулись проходы.

— А ведь я уже был здесь. Или, — поправился он, — в очень похожем месте.

И тут на него накатило. Тело словно пронзило тысячей иголок, но было не больно, наоборот, ему казалось, что он на миг стал всемогущим. Он почувствовал все окружающее пространство, эти скалы, полные неожиданных сюрпризов, все выходы, ведущие из амфитеатра в ущелья, обратно в Этанию, а может и куда дальше,