Ночные журавли - Александр Владимирович Пешков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И зачем я надела этот комбез? – сокрушалась девушка в малиновом комбинезоне. Она оттягивала лямки от груди, будто мешали они дышать.
Староста группы – с красным обветренным лицом и белыми сухими морщинами, – взглядом оценивал усталые лица девчонок: у кого взять продукты, чтобы облегчить ношу. Девушку в малиновом комбинезоне он опекал особо.
– Вынимайте продукты на завтрак, – сказал староста, – Оля, с тебя сгущенка!
Но девушка не слышала, она заметила пятно сажи на коленке и терла его маленькой смуглой ладонью:
– Как я мечтала о нем раньше, так ненавижу теперь!
Волосы у Сереги высохли в тугие колечки. Он чувствовал, что нравится девушкам своим горестно-хмельным взглядом:
– Вот так все и проверяется! Друзья-товарищи…
– Да никто бы не дал тебе замерзнуть, – успокаивал его Филин.
– Ага, – уперся Серега затылком в бревенчатую стену. – Где-то здесь двоих парней-то потеряли?
В избе возникла мгновенная тишина. Кто-то сказал неуверенно:
– Да когда это было.
– Вспомнили бы, до нового раза!
После ужина бывалые инструкторы стали вспоминать истории, когда в пургу блуждали люди, и чем тяжелее случались последствия, тем удачнее казался притихшим стажерам их сегодняшний поход.
Историю с пропавшими в метель туристами Олег не любил вспоминать. Но всегда находились новички, которые не слышали подробности. Как эта девушка в малиновом комбинезоне.
Трещала свеча на столе, чуткий огонек улавливал порывы ветра за стенами. Иногда рассказчик замолкал на полуслове, а наиболее впечатлительным туристам уже чудились голоса в шуме пурги.
– Инструктор решил сократить дорогу, свалился в другой лог и заблудился, – начал Олег самым обычным, даже скучным, голосом. Будто такие случаи происходят часто.
– Ну, вернулись бы по своей лыжне.
– Повернули, – сказал Олег, – когда уже потеряли часть группы. Потом оказалось, что несколько человек пришли в соседнюю избу…
5
Тот день остался в душе Олега белым холодным пятном. Метель, как и нынче, быстро заметала лыжню. Снег бил в лицо. Когда уходишь от теплой избы, то всегда кажется, что идешь против ветра. У развилки дорог обнаружили чужую лыжню. Еще недавнюю! Она пульсировала слабой жилкой под нижними ветками пихт.
А вскоре догнали их – темные фигуры спускались со склона, поникшие, истерзанные. Они не заметили Олега и даже не сразу оглянулись на его крик. На своих спасителей туристы смотрели, как на очередную муку. Молчали и не верили! Будто встретили призраков. Очнулись, когда Олег снял рюкзак у первой девушки и развернул ее за плечи.
За столом кто-то уронил кусок сала. Один из «желудков» поднял и проглотил его:
– Минуту не лежало, значит, не падало!
– Короче, искали их как меня! – Серега выпил в одиночку.
Он взял гитару, ударил костяшками кулака по чуткой фанере, чтобы стряхнуть повисшую тишину.
Свеча мигнула. Переполнился янтарный кратер вокруг фитиля, и горячий воск покатился вниз, застывая на пути белыми вязкими узелками.
– А те двое? – нетерпеливо спросила Оля, девушка в малиновом комбинезоне.
Олег мельком взглянул на нее и понял, что девушка ждет от него других слов. И, видимо, не дождавшись, она прокладывала свой путь в поиске пропавших лыжников.
– Те двое, – повторил он, как бы удивляясь чей-то беспечности. – После выяснилось, что они уже были на этом маршруте. Они хотели найти зимовье старателей.
Опять возникла тишина. Никто не рискнул спросить, что было дальше.
– А я бы избу подожгла! – запальчиво произнесла девушка. – Чтобы увидели и пришли!
Туристы зашикали: где бы сама ночевала? Но она смотрела на Олега и спросила про спасенную девицу. За столом засмеялись, понимающе вздыхая и сбрасывая с себя неприятную тяжесть.
– Хоть красивой была? – оживился Серега.
– В тайге все девушки красивы!..
Хлопнула дверь. Вошли осыпанные снегом дежурные с охапками дров. Олег перехватил девичий взгляд: может, кто-то еще остался за порогом? Он не стал рассказывать, как в ту ночь отогревали замерзших туристов, кормили и укладывали спать. Как спасенная девушка обнимала его утром, и как Олег опекал ее до самой турбазы. Это были приятные воспоминания.
В избе стало жарко, натопили как в бане. Хотелось скорее лечь головой на прохладный мешок.
Перед сном туристы копались в тощих рюкзаках, доставая со дна сухие вещи. Они сворачивали куртки под голову и укладывались на нары, занимая лучшие места. Те, кто замешкался, уже втискивались меж лежащих товарищей.
– Все на правый бок. Переворачиваться по команде! – предупредил Филин.
Олег вытянул усталые ноги, пристроил одну руку под голову, другую вдоль тела и, кажется, задел чью-то мягкую полусогнутую ладонь. Ему почудился запах горячего воска. Он отстранился насколько смог от выдвинутых вперед локтей. От тесноты невозможно было поправить подушку – чехол от спальника, набитый влажной курткой. К тому же змейка жестко впилась в щеку.
Они лежали лицом к лицу, затаив дыхание, чтобы не выдать растерянности. И опять, как три года назад, Олег вслушивался в звуки тайги за стеной. А рядом ждала чего-то незнакомая девушка, странно-доверчиво повернувшая к нему лицо.
Красные всполохи от печи на мгновения высвечивали ее глаза ночной величины: успокаивает или подзадоривает? Она сама приблизила губы, будто желая шепнуть ему что-то…
6
По утрам изба бывала неласкова: холодная, с угарным духом. Пока дежурные растапливали печку и варили завтрак, Олег лежал на нарах, укрывшись с головой в спальнике. Он не любил эту суету, дверь непрестанно открывалась, и глаза резал сверкающий на солнце снег. Слышно было, как долбили лед в проруби. Кто-то потягивался, выйдя из дома, издавая одичалый крик – смесь восторга от красот тайги и злости от ее зимней суровости.
– Закрывайте дверь, не май месяц!
Туристы искали за печкой упавшие вещи, копались в рюкзаках, сотрясая нары. В котелке задубенела вчерашняя каша, кисло пахнул подмороженный лук. Под ногами крутилась охотничья собака, заранее взвизгивая от приближения чьей-нибудь ноги.
Встал Олег на шум вскипевшего чайника.
– Чашки готовьте! – кричали повара.
– Чем кормят?
– Молочный суп!
– А тушенку можно в него бросить? – заранее беспокоились «желудки».
Согнувшись над рюкзаками, туристы укладывали вещи. Нехотя снимали теплые носки и свитера, запихивая их вглубь, до нового ночлега.
Обнажались доски на нарах, остывала печь, дверь раскрыта настежь – тепло уже не берегли. Но все же оставалось что-то в избе, незамеченное в суете. Как забытая перчатка. Олегу хотелось поскорее встать на лыжи, чтобы уйти, не думая ни о чем, в зыбкий утренний туман.
7
Из окна дома видна была городская ель: она машет ветками, будто девушка-регулировщик из военной хроники. Поднимет ветвь – и метель снежным строем пройдет вдоль по улице. В другую сторону вскинется – и помчатся крупнокалиберные снежинки в подворотню.
Чтобы
