Мать Вода и Чёрный Владыка - Лариса Кольцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впоследствии Азира с Чапосом заселились в опустевшую квартиру Гелии, завладев её имуществом. Отчего-то никто, ни родственники Гелии, ни сам Рудольф, якобы муж Гелии, не проявили ни малейшего интереса к наследству совсем не бедной столичной актрисы. Их не интересовали ни её вещи, ни её пропавшие драгоценности. Нэя же знала, как мало значения придавал Рудольф местной роскоши, даже совсем не придавал ни малейшего значения. И если бы некому было украсть богатство Гелии, то оно бы, возможно, так и валялось в пустой квартире, не востребованное наследниками.
Азира — охотница, ставшая добычей
Уже оставшись одна без бабушки, покинув старый дом Тон-Ата, Нэя встретила Азиру в сутолоке столицы. Она узнала Азиру сразу, но была уверена, что Азира утратила память о прошлом после своего исцеления. Оказалось иначе. Азира тоже узнала её и обрадовалась встрече. Предложила отдохнуть вместе за чашечкой с горячим фруктовым напитком и сладкой булочкой в ягодной глазури. Она ни о чём не расспрашивала Нэю, но из дальнейшего разговора выяснилось, что перемены в её личной судьбе Азире известны. И то, что обрывки прошлого оказались странно перепутанными и увязанными между собой причудливым образом в существе Азиры, упрощало общение. Это был только акт вежливости с её стороны на приглашение Азиры пойти им вместе в кондитерскую, любимую с юности. Неожиданно это навязанное общение увлекло. К тому времени былая ревность-ненависть Нэи к Азире не то, чтобы угасла, но перестала быть актуальной. Ведь сам объект их женской распри уже ни одной из них не принадлежал. Да и Азира не питала уже былой зависти — к чему? Ни заискивания, — ведь сама Азира ощущала себя на взлёте по сравнению с полунищим существованием Нэи, — ни спеси, которую она проявляла направо и налево ко всем прочим. Осталось то, что существовало всегда, но в чём не нуждалась Нэя, — стремление к дружбе… Только тогда за столиком кондитерской Нэя с многолетним запозданием и уловила то, что её удивило, но что присутствовало всегда в отношении Азиры к ней. То, что вырастало из детства, — восхищение, подспудная любовь к ней со стороны взбалмошной бывшей уличной хулиганки… Она неожиданно предложила Нэе выкупить у неё ребёнка, редкую по красоте светловолосую девочку. Ведь у Нэи нет теперь мужа.
— Кому ж теперь ты и нужна, подурневшая и постаревшая, — Азира не удержалась и воткнула одну из запаса своих иголок в тонко-чувствительную собеседницу. Слова той, кто всегда мнила Нэю своей соперницей по красоте, не соответствовали правде. Нэя выглядела всё также необычно и, став вполне сложившейся женщиной, только выигрывала в сравнении с наивной своей юностью.
— Но ведь деньги-то остались? Не могли не остаться от такого богача? — взгляд Азиры стал точно таким же, как в детстве, когда она хотела пирожных и начинала косить глазами от неодолимого вожделения к чужому лакомству. Покупателей на ребёнка много, но Азира желает уступить ребёнка вдове своего врачевателя. Азире не безразлично, кто будет воспитывать ребёнка, станет ему матерью, — Ты добрая, утончённая, ты дашь ей совсем другую судьбу, чем была моя. И бедность твоя временная, я почему-то уверена в твоей скорой удаче. Тебе на роду с детства уготована необычная судьба, и она ещё не сказала своего окончательного слова по отношению к тебе. Отец ребёнка был чудовищем. О, нет, внешностью он был одарён, как никто, но по характеру… Впрочем, нечего о нём и вспоминать. Но девочка — чудо красоты.
— Кто же был отец? — спросила Нэя, играя в неосведомлённость. Но то, что начала говорить Азира напоминало многослойный бред и вызывало сомнение в том, что Тон-Ат её вылечил до конца.
— Ты не знаешь ничего, но Гелия только притворилась погибшей, потому что по ночам она приходит в свою прежнюю квартиру, (ты же в курсе, что я там теперь живу?) и ложится рядом, толкая меня. Говорит: «Ты зачем улеглась на моё место? И где мои драгоценности, которые были здесь»? «Какие ещё и драгоценности»? — так спрашиваю…
Нэя смотрела на руки Азиры, украшенные браслетами Гелии и её перстнями. Азира перехватывала взгляд, — Мне дарят мои поклонники, что ценят моё искусство. Я беру. Красиво же! Многие немолодые мужчины сознавались мне потом, что я на время, конечно, оживляю их чувства в отношении их же жён. А уж где кто приобретал подобные блестящие и дорогущие штучки, мне-то что? Мало ли шастает ворья в столице? Ну так вот. «Отдай всё дочери», — говорит мне Гелия. «Чьей? Твоей или моей?» — спрашиваю.
— Тебе не было страшно? — удивлялась Нэя, не зная, как и относиться к жуткому повествованию Азиры.
— Было, и ещё как! Волосы на голове шевелились, руки и ноги отнимались. Она мне потом: «Отдай их лучше в Храм Надмирного Света, как плату за ритуал для бедных девушек». Разбежалась! Отдам я. Я их заработала таким потом, и не только телесным, но и душевным потом, и отдай! Кто мне чего отдал?
Нэя тут же замечала её непоследовательность. То дарили, то заработала. Но замечаний Азире не делала, чтобы не раздражать. Азира продолжала, — Она мне потом: «Дочь свою Нэе отдай. Она даст ей другую судьбу, чем та, на какую обрекла её ты». Ну, я подумала, почему и нет. Ты будешь ей прекрасная мать, лучше и не найти мне.
От вполне разумной речи, если не считать пересказ беседы с призраком, Азира перешла к своему прошлому. Гелия, говорила она, с лицом дочери Надмирного Света, доставила её оборотню в хрустальный чертог, где тот прокусил её душу своим ядовитым жалом, навсегда отравив её. У него была одежда, на которой и жил кусачий монстр, зверь с хвостом, который и кусал её в преисподней планеты. А хрустальный и волшебный дом был ловушкой, чтобы обмануть и спустить оттуда в страшный лабиринт, из которого нет выхода…
Нэя слушала её, замирая от холодящего душу ужаса, понимая, о ком рассказывает Азира. А та продолжала. Чёрный Владыка на самом деле живёт в глубинах Паралеи, охраняемый множеством своих служителей-оборотней. Люди думают, там ничего и никого нет, но это не так. Там целый мир, запутанный и непохожий на мир верхний. На поверхности оборотни принимают облик красивых мужчин с ласковыми небесно-светлыми глазами, обольщающими девушек. Лично она, Азира, после тех страшных времен, проведённых в запредельных подземельях, утратила вкус на мужчин, потому что оборотни, а их там много, выгрызли из неё женщину навсегда. И то, что она
