Водоворот - Ларри Бонд

— Так точно, baas.

— Посмотрим.

Послышались короткие гудки.

Иэн протянул руку и выключил магнитофон. Он обернулся к Мэтью Сибене.

Парень съежился на стуле, зарывшись лицом в ладони. Плечи его вздрагивали, из груди вырывались стоны и рыдания. Иэну стало не по себе.

Он опустился на колени рядом с Сибеной.

— Как же так, Мэт? Объясни мне, почему ты работаешь на этих людей? Я знаю, ты их ненавидишь. Так чем же они тебя взяли?

Медленно, по капле Иэн выудил из рыдающего юноши всю его нехитрую историю.

Как родители многих детей, росших в 70-е годы в трущобах Соуэто, отец и мать Сибены были не в состоянии платить за его учебу. В результате, едва ему исполнилось четырнадцать, он был вынужден идти работать — в основном перебиваясь случайными заработками. Ему редко удавалось устроиться куда-то надолго, а жалованья не хватало даже на пропитание.

По мере того как южноафриканская экономика медленно сползала к краху, найти работу становилось все труднее. Его невысокая квалификация давала мало шансов куда-то устроиться. Он умел водить машину, читать и писать, вести несложный бухгалтерский учет — вот и все. А получить работу на золотых приисках Витватерсгранд под Йоханнесбургом он рассчитывать не мог из-за юного возраста и слабого здоровья.

В конце концов, отчаявшись найти место и измученный нищетой, он принялся воровать. Ничего серьезного и уж, конечно, никакого насилия. Небольшие кражи из пустующих номеров отелей для белых и автомобилей на стоянках. На протяжении многих месяцев Сибена так и жил — балансируя между законом и организованной преступностью Соуэто.

И вот однажды, когда он пытался открыть запертый автомобиль, его поймали. Но полицейский-африканер не повел его в магистрат. Вместо этого его притащили в полицейский участок, жестоко избили и предложили выбирать одно из двух — либо работу на спецслужбы в качестве платного осведомителя, либо каменоломни на острове Роббен. Последнее означало верную смерть.

К своему величайшему стыду, Мэтью Сибена выбрал путь полицейского осведомителя. Его первым и единственным пока заданием было следить за Иэном и Ноулзом, будучи формально их шофером.

Раскачиваясь на пятках, Иэн размышлял, как поступить дальше. Рассказ Сибены был отвратителен, но примерно это он и ожидал услышать. От полиции ЮАР смешно было бы ждать утонченности или великодушия.

— Что вы теперь со мной сделаете — после всего, что услышали? — Голос Сибены дрожал.

Иэн почувствовал внезапный прилив злобы против тех негодяев, что превратили Сибену в слабого и жалкого труса, который сейчас извивался перед ним. Он с досадой тряхнул головой в попытке скрыть свой гнев. Парень подумает, что он злится на него.

Он посмотрел Сибене прямо в глаза.

— Ничего, Мэт. Мы не причиним тебе вреда.

— Правда?

Иэн кивнул.

— Правда.

Он помолчал, думая, как лучше подступиться к главному, из-за чего был начат разговор. Наконец он поднялся и придвинул еще один складной стул, чтобы оказаться на одном уровне с Сибеной.

— Но я хотел бы, Мэт, чтобы ты сейчас принял решение, трудное решение.

Юноша вздрогнул. Ему уже приходилось слышать от белых разные предложения.

Увидев панику в глазах африканца, Иэн помотал головой.

— Нет, Мэт. Это не то, к чему принуждали тебя полицейские. — Господи, надеюсь, что это так, подумал он. Иэн набрал воздуху, не в силах отделаться от ощущения, что собирается поставить на кон сбережения всей жизни. — Я только хочу, Мэтью Сибена, попросить тебя помочь нам в одном деле. Если ты не захочешь делать того, о чем я тебя буду просить, так и скажи. Мы с Сэмом тогда откажемся от своей затеи и будем продолжать работать, как прежде, — а ты будешь по-прежнему докладывать о нас в полицию. — Он выпрямился, не спуская глаз с лица Сибены. — Пока я больше ничего не могу тебе сказать. Боюсь, мы на пороге страшной сенсации — сенсации, которая сорвет крышку с парового котла, в котором очутилась ваша несчастная страна, и взорвет правительство Форстера.

Сибена молча уставился на него.

Понизив голос, Иэн почти прошептал:

— Нам нужна твоя помощь, Мэт. Нам нужно, чтобы спецслужбы не трогали нас, пока мы не докопаемся до правды. — Он посмотрел на пол, затем перевел глаза на дверь. — Не стану тебе лгать. Я не могу тебе обещать, что наш план увенчается успехом. Я не могу тебе обещать, что даже если мы выиграем, жизнь здесь в ЮАР сразу изменится к лучшему. И, конечно, я не могу обещать, что, если все пойдет наперекосяк, то мы сможем защитить тебя от полиции.

Молчание. Молчание, которое длилось, казалось, целую вечность.

Наконец Сибена сел прямо. Вокруг глаз у него были красные круги, но во взгляде читалось новое выражение — выражение решимости и целеустремленности.

— Я попытаюсь, meneer. Да поможет мне Бог, ведь я слабый человек, но я сделаю все, что смогу.

Иэн протянул руку, и Сибена, сначала осторожно, а потом все более энергично, потряс ее. Договоренность была достигнута.

Вокруг Сан-Сити простирался бескрайний вельд — голые равнины, покрытые пастбищами с иссохшей бурой травой, редкими рощицами чахлого кустарника и маленькими, бедными деревушками. С нищетой сельской Бопутатсваны резко контрастировала роскошь курорта Сан-Сити. Это был оазис благополучия, развлечений и удовольствий посреди безводной и бесплодной пустыни.

Комплекс гостиничных зданий и казино высился на мощеной набережной искусственного озера, сверкающего небесной голубизной. Тысячи окон сияли на летнем солнце. Из них открывался великолепный вид на широкие террасы, поросшие буйной зеленью, и алеющие пышными цветами палисандровые деревья. Возле отеля без устали вращалась дождевальная установка, осыпая ровно подстриженные газоны, высокие пальмы и поле для гольфа с восемнадцатью лунками живительным туманом свежей влаги.

Внутри, однако, и отель «Каскад», и казино были необычно пустынны, почти безжизненны. Большинство молодых южноафриканцев, которые обычно играли здесь на автоматах и в рулетку, теперь сражались на других полях — в Намибии, в провинции Наталь или в черных пригородах. В эти тревожные времена мало кто из иностранных туристов жаждал занять их место на курорте.

Иэн и Эмили, волнуясь, сидели в небольшом баре, примыкающем к главному вестибюлю отеля. На столе перед ними стояли два нетронутые бокала белого вина, которые уже успели нагреться до комнатной температуры. Иэн хотел было в тысячный раз взглянуть на часы, но удержался. Они ждали Мюллера уже давно, но тот все не появлялся. Может быть, что-то произошло? Может быть, шеф разведки отменил или отложил свидание?

Иэн почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. У них только один шанс провернуть эту операцию, и, если тот, кого они ждут, сегодня не объявится, все придется начинать с нуля. Он обернулся, в который раз осматривая вестибюль. Никого. Никаких признаков Мюллера.

С легким дуновением теплого воздуха входная дверь открылась и закрылась за худым, с тонкой талией мужчиной с коричневой дорожной сумкой через плечо. Иэн вздрогнул. Он достаточно насмотрелся на фотографии из досье, чтобы сразу узнать это узкое, самоуверенное лицо и бледно-голубые глаза шефа военной разведки ЮАР. Эрик Мюллер собственной персоной.

Южноафриканец уверенно прошел через вестибюль к стойке администратора и встал возле нее. Через несколько секунд входная дверь в отель снова отворилась, и вошел Сэм Ноулз. Он встал позади Мюллера в очередь, разыгрывая уставшего с дороги туриста, которому не терпится поскорее добраться до бассейна и игорных столов. Оператор в нетерпении раскачивался на каблуках, крутился из стороны в сторону, поглядывал на часы и наконец засвистел.

Иэн затаил дыхание. Мюллер обернулся на источник неприятного, неуместного шума. Заткнись, Сэм, ради Бога заткнись, отчаянно повторял про себя Иэн. Однако южноафриканец только смерил коротышку холодным, тяжелым взглядом, успев отметить про себя и расстегнутый воротник его зеленой спортивной рубашки, и клетчатые брюки, и белые туфли. Нахмурившись, он опять повернулся к портье, чтобы завершить процедуру регистрации — очевидно, посчитав, что этот шут гороховый не стоит больше его внимания.

С вежливым поклоном Мюллер взял у портье ключи от номера, жестом отказался от услуг носильщика и удалился в направлении лифтов. Иэн издал вздох облегчения и стал ждать, пока оператор «кончит регистрацию и проследует через вестибюль в бар.

Ноулз плюхнулся на кресло рядом с Эмили напротив Иэна.

— Этот козел записался как Ганс Майнерт, его поселили в номер триста тридцать пять. — Усмехнувшись, он помахал ключами. — А нас — в триста тридцать седьмой, рядом с ним.

Иэн тоже расплылся.