Книга превращений - Ньютон Марк

Затем ударом ноги под колени послала и его отдыхать на тротуар.

Последний из нападающих наградил ее взглядом, полным такого отвращения, что она опешила. Как кто-то может глядеть на нее так?

«Ты не монстр, – напомнила она себе. – Монстры – такие, как они».

Он еще пытался встать и наброситься на нее, но она подпрыгнула и на излете прыжка ударила его ногами так, что он кубарем полетел на своих товарищей и затих – не мертвый, но определенно выведенный из строя.

Ульрик наблюдал за ней с удивлением, но молча.

– Идем, – сказала она ему. – Надо найти Фулкрома.

«Может быть, он объяснит мне, что́ я пропустила».

Лан вошла в здание Инквизиции, но на первом же посту ее остановили. Дежурные попросили ее подождать – вежливо, но с опаской.

Вороной румель по имени Варкур вышел ей навстречу, хмурясь от напряжения и нервно подергивая хвостом. Когда он стал зазывать ее в свой кабинет, она поняла – что-то не так.

– Что-то с Фулкромом? – спросила она. – Он умер?

Варкур нервно захохотал, его глаза перебегали со жреца за ее спиной на стражников, не смотрел он только на нее саму.

– Не-ет, Фулкром не умер. Но он больше не работает в Инквизиции.

– Что? – переспросила она. Мирное лицо Ульрика ничего не выражало.

– Он ушел.

– Почему?

Варкур опустил руку в карман, вынул оттуда смятый листок – это была копия «Народного обозревателя» – и буквально ткнул им ей в лицо. Она взяла листок, а он сунул руки в карманы и приготовился ждать.

Лан пробежала листок глазами и застыла как громом пораженная. Несколько раз она открывала рот, но не могла произнести ни слова. Конечно, о Вулдоне и Тейне там тоже было немало плохого, но своя беда казалась ей главнее – и с этим она ничего не могла поделать.

– Я… я…

– Не веришь своим глазам, – подсказал Варкур. – Дело ясное.

– Но почему ушел Фулкром? – спросила она и тут же ощутила витавшее в воздухе напряжение: следователи и их помощники обступили ее со всех сторон, за ними толпились могучие охранники.

– Не важно, – ответил Варкур. – Главное, что теперь ты должна вернуться к культистам, которые наградили тебя силой незаслуженно.

Наконец она сообразила: ее разоблачили и хотят уволить из Рыцарей, но Ульрик понял все еще раньше и заговорил, медленно выпевая на незнакомом языке стих, слова которого словно повисали в воздухе. Вдруг те, кто ее окружал, схватились руками за уши, словно их резала непереносимая боль, некоторые даже закричали.

Ульрик, не переставая петь, схватил ее за рукав и выволок из здания.

Фулкром был дома; он открыл дверь, и Лан бросилась ему на грудь, едва сдерживая слезы. Какое-то время они стояли обнявшись, а Ульрик молча ждал в дверях.

– Мы были в Инквизиции, нам сказали, что ты ушел, – объясняла она, пока он закрывал дверь и провожал их в комнату.

Фулкром повернулся к Ульрику и с любопытством спросил:

– Ты нашел… ты достал Книгу?

Ульрик похлопал по мешку.

– Отлично.

Лан оглядела комнату. Она казалась голой – вся одежда Фулкрома, все его личные вещи были упакованы в коробки, даже картин на стенах больше не было.

– Ты что, собираешься бежать? – спросила она.

– Не то чтобы бежать. Скорее – сдать вещи в хранилище. – И он обвел комнату рукой. – Правда, подозреваю, что меня заявят в розыск, так что…

– За что?

– За отказ от исполнения своих обязанностей, – ответил он. – Ты ведь уже поняла, что от меня требуется снова передать тебя культистам?

Лан только кивнула головой, стараясь ничем не выдать истинной глубины своего несчастья.

– Почему ты ушел?

Последовала пауза, во время которой он смотрел ей в глаза.

– Я ушел потому, что работал с неандертальцами.

– Нас будут искать? – спросила Лан.

– Будут, но позже, сейчас у них другие заботы.

– Какие же? – поинтересовался Ульрик.

– Анархисты подняли восстание.

– Разве мы не должны что-нибудь предпринять? – спросила Лан.

– Нет, – ответил Фулкром.

Она схватила его за руку.

– Но я хочу помочь!

– С Рыцарями все кончено, Лан. – Он нежно взял ее за запястья. – Прости. Анархисты всех разоблачили; император склонен закрыть глаза на прошлое Тейна и Вулдона и позволить им продолжать выполнять их обязанности… Но похоже, что тебя это не касается.

– Потому что…

– Да, именно поэтому, – шепнул он тихо, чтобы Ульрик не слышал.

– И что же теперь?

– Хороший вопрос.

– Я не позволю отнять у меня силу, – сказала Лан. – Я не хочу. Я нравлюсь себе такая, как сейчас.

– Знаю – и я тоже этого не хочу. – Фулкром опустился на кровать, Лан присела рядом. Ульрик смотрел в окно.

– И поэтому, – продолжал Фулкром, – они захотят арестовать и меня: за то, что я нарушаю приказа императора, укрываю преступницу, ведь именно преступницей тебя будут считать, если ты не сдашься.

– Мы убежим, – ответила она с оптимизмом. – Мы оставим этот город.

– Возможно, – отозвался Фулкром. – Честно говоря, я еще не успел об этом подумать.

– Совсем на тебя не похоже, – шепнула Лан.

– Тем не менее так оно и есть. Вся моя жизнь вращалась вокруг Инквизиции, немудрено, что я пока чувствую себя слегка потерянным. Но мне еще надо закончить кое-какие дела, и восстание мне на руку – оно даст мне время. – Его взгляд обратился к жрецу. – Ульрик, ты будешь делать… что ты собирался?

– Буду, – отвечал тот. – Это здание – то, что я думаю?

Фулкром встал, подошел к Ульрику и встал у него за спиной, глядя туда же, куда и он. Жрец поднял руку и указал на башню, венчавшую соседние крыши; ее стеклянная поверхность отражала рассеянный свет пасмурного дня.

– Это стеклянная Астрономическая башня, – сказал Фулкром. – А что?

– Там кто-нибудь есть? Я не успел проверить. И у меня нет пропуска.

– Он тебе не нужен. Раньше ее использовали для предсказания разных явлений, но во времена Джохинна церковь окончательно убедила императора в том, что это святотатство, и башню закрыли.

– Неудивительно, – усмехнулся Ульрик. – Такие стеклянные башни разбросаны по всему Архипелагу, в основном в лесах или на пустынных пляжах. Это древние строения, и стоят они поверх… не знаю даже, как это назвать на современном ямурском. Лей-линии, наверное. Я хочу подняться на башню и провести свой ритуал на крыше.

– Вот не знала, что там есть крыша, – сказала Лан, подходя к ним. – Я всегда думала, что она целиком из стекла.

– Какой-никакой верх у нее все равно есть, – возразил Ульрик.

– Лан, – сказал Фулкром, – ты приглядишь за Ульриком? Только будьте очень осторожны, оба. На улицах небезопасно, идут бои, и я бы на твоем месте переоделся или хоть голову бы прикрыл, и значок тоже.

Лан пошарила в его гардеробе и нашла кофту с капюшоном. Надев ее, она повела Ульрика к дверям и обернулась.

– А ты идешь?

Фулкром покачал головой.

– Пока не могу. Надо найти Тейна и Вулдона, прежде чем это сделают агенты императора, а на это может уйти не один час.

– Как ты их найдешь? Ты же ушел из Инквизиции, значит тебя к ним не подпустят.

– Знаю. Слушай, позаботься о том, чтобы с Ульриком ничего не случилось. Пусть он спокойно сделает то, что ему нужно. Но не рискуй, – если по улицам будет не пройти, возвращайтесь сюда, я подскажу вам другой маршрут.

– А что будет потом? – спросила она.

Он подошел к ней и нежно ее обнял. И прошептал ей на ухо:

– Мы встретимся здесь. Что бы ни происходило вокруг, мы с тобой уцелеем, ты и я. И никто больше не будет отдавать нам приказов.

Задержавшись, чтобы забрать ящик с горючими жидкостями у знакомого культиста, который давно был перед ним в долгу, Фулкром направился во внешний город, к одному заброшенному строению.

Виллджамур, несмотря на свою общую перенаселенность, был в то же время полон безлюдных уголков, и в этом был его шарм. По всему городу были разбросаны убежища – обычно подземные, – где разные люди, кто чем мог, зарабатывали себе на жизнь. Там же укрывались беглые преступники, устраивали тайные приюты наркоманы, а до наступления Мороза кейвсайдские шлюхи приводили сюда, бывало, своих клиентов для быстрого перепихона. Теперь же там было непривычно тихо.