Сложенный веер - Сильва Плэт

— Отойди от моей дочери, мерзость! Я не желаю видеть твои перья рядом с Маро!

Хватит уже того, что твой отец имел наглость обратиться ко мне с «официальной просьбой», продублировав ее через Звездный совет, и подсунуть мне ходячее напоминание о чертовом Аккалабате, которое дышит здесь моим воздухом, ходит по моим дорожкам и как две капли воды напоминает своего папашу. Как будто матери у тебя и не было, Элдж Дар-Эсиль, наследный лорд-канцлер ненавистной планеты, будь она проклята вместе со своими туманами, дуэмами, мечами, а главное — лорд-канцлерами!

— А что он, собственно, сделал? — а вот Маро — истинная дочь своей матери, поэтому в восемь лет она умеет задавать вопрос со словом «собственно» и интонировать его с выражением полного превосходства над окружающей средой. Кроме того, она еще истинная дочь своего отца, поэтому решительно шагает вперед и заслоняет собой Элджи, сидящего на корточках перед сложным сооружением из веревок и веток, которое они совместно воздвигали.

Сопровождающие Лисс лица — все с электронными блокнотами и документами на звуковую подпись[4] — замирают от изумления. Такой вопль, выходящий за все грани приличия, и по такому ничтожному поводу. Лисс точна и аккуратна в выборе персонала, поэтому никому не придет в голову написать кляузу в Звездный совет о том, что директор элитного учебного заведения назвала одного из учеников «мерзостью». Но из состояния шока руководители кафедр и подразделений будут выходить долго.

Последний раз в таком гневе доктора Ковальскую они видели… Да ни-ког-да они ее не видели в таком гневе, в каком она неслась по садовой дорожке, углядев Маро, стоящую на плечах у парня в серебристой безрукавке и пытающуюся прикрепить остроконечное завершение архитектурной постройки к прочному дубовому суку. Бояться, что пигалица Маро свалится, не приходилось: мальчишка крепко держал ее высоко поднятыми руками за бедра и вдобавок, готовый подхватить, растопырил крылья. С чего взвилась обычно невозмутимая директриса, оставалось только догадываться.

Тем не менее она налетела как фурия, стряхнула Маро с ее живой стремянки и яростно заорала:

— Пошел прочь!

Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Так я спрашиваю, что он сделал, что надо так орать?

Маленькая Маро стоит руки в боки и явно намерена защищать свою рабочую силу.

— Дело не в нем конкретно. Я не хочу, чтобы ты общалась с дарами Аккалабата. Это неподходящая компания для земной девочки.

Дар Аккалабата наконец справляется со сложным узлом, которым он закреплял веревку, поддерживающую загадочную строительную конструкцию по окружности, и поднимается с колен, отряхивая руки. Он молча переставляет Маро к себе за спину (или сам встает перед ней — этого Лисс не успевает заметить) и тихо говорит:

— Я вас слушаю.

После этого он мерзко поджимает свои тонкие крысиные губы, выпячивает гаденький крысий подбородок и щурит поганые подслеповатые глазенки на яркое анакоросское солнце. Крыыыса! Крыса и есть! Весь в папочку. Вот только стоит он не вальяжно откинувшись назад плечами и красиво полунаклонив голову, как это делал на Лиссьей памяти верховный лорд Сид Дар-Эсиль, а широко расставив ноги, ссутулившись, будто он потерял что-то то ли на этой земле, то ли в воздухе и никак не может найти. В общем, не производя впечатления. И нос у него длинный, гораздо длинней, чем у Сида, и заворачивается орлиным крючком вниз. И крылья… серые.

Элдж стоит лицом к солнцу, Лисс — спиной, но моргают они практически синхронно. Он — от напряжения и решимости постоять за себя, она… потому что в глаз попало что-то, наверное.

Поняв, что слушать в общем-то нечего, мальчик решает поддержать разговор в одностороннем порядке:

— Если Вы чем-нибудь недовольны, скажите, я постараюсь исправить.

Конечно, жаль, что у самой милой и лучшей на свете Маро — единственной, кто не считает его неспособным и неполноценным — мама оказалась жуткой мегерой, но строить отношения надо. Вдруг еще все наладится. Может, у них на Земле нельзя восьмилетним девочкам играть с десятилетними мальчиками? Маро, правда, ничего об этом не сказала, но он уже понял, что Маро говорит только то и так, как ей удобно. Она с первого же дня появления Элджи на Анакоросе наложила на него лапу. Он, в сущности, не возражал.

В тот первый день Элдж забрался в укромный уголок обширного парка, окружавшего корпуса общежитий, нашел там небольшую полянку и снял орад. Хотелось проверить, что будет, если подставить крылья под солнечные лучи, которые здесь были по-настоящему теплыми, не то что на Аккалабате, где даже яркое солнце жара практически не давало. Ему казалось, что если перья хорошенько прогреются, то будет приятно.

Но в первый день этого узнать не удалось, так как на поляну явилось крошечное создание в зеленом сарафане с черными вышитыми летучими мышками[5] и оранжевых гольфах разной длины. Создание объявило себя «Маро, дочерью директора», и взяло аккалабатского дара в плен на вечные времена.

Трудовую повинность Элдж начал отрабатывать с извлечения через окно второго этажа бешено извивающейся кошки, которой, по глубокому убеждению Маро, следовало погулять (что совершенно не совпадало с мнением мамы — директора колледжа — хозяйки кошки, но это «не считалось»).

При транспортировке кошка предательским маневром пробралась Элджи на крылья и здорово их поцарапала, гулять категорически отказалась и, помяукав истошно у самой стены дома, была препровождена обратно в директорские апартаменты. Зато Маро была в восторге, объявила своему новообретенному рыцарю благодарность, и они начали видеться каждый день.

Маро ходила в первый класс, Элджи — в третий, но это им не мешало. До Элджи вообще только к концу первого месяца дружбы дошло, что она… деле. Смысл долгой лекции про то, что «тебе будет трудно привыкнуть к тому, что там есть девочки твоего возраста, и решить, как ты себя с ними будешь вести», прочитанной ему отцом весьма напряженным тоном перед отправкой на Анакорос, был старшему наследнику Эсильского дариата малопонятен. Ну, девочки, ну, одна среди них совершенно особенная девочка, ну и что? Элдж с одинаковой легкостью вписался в мальчишеский коллектив, где его просто не трогали, и в девчачий, где по нему тайно вздыхали. Предлагая маме Маро «постараться исправиться», он ничего исправлять не собирался. Он был сыном лорд-канцлера Аккалабата.

— И давно вы дру… общаетесь?

Нет, я не хочу даже думать о том, что моя дочь может дружить с этим чудом в перьях.

— С первого октября, как я приехал.