Constanta - Марьяна Куприянова

чаем. Даже голод прошел от того, как меня скрутило.

Уже на полпути к универу я ощущала такую разбитость, что пожалела о том, что не осталась дома.

– Что это с тобой? – взглянув на меня испуганно, первым делом спросила Ольга и взяла меня за плечи; я отвела глаза. – Какая ты бледная…

– Отравилась, – сказала я, выкладывая на парту тетрадь и ручку из спортивного рюкзака. – Подташнивает с утра.

Подруга прищурилась.

– Все в норме, такое бывало. Пройдет, – успокоила я, вытаскивая из кармана ключи. – Смотри. От нашей общей квартиры.

Я бы никогда не совершила столь показушного жеста, если бы за нашим разговором пристально не следила староста. Лена побледнела и отвернулась к окну, но я успела заметить ненависть в ее взгляде, за секунду до того, как ощутила рвотный позыв. Бросив ключи, я выбежала из аудитории и еле успела добраться до туалета – благо, там никого не оказалось. Ольга следовала за мной и помогла держать волосы, пока я, согнувшись над унитазом, проклинала все на свете. После того, как я прополоскала горло отвратительной водой из-под крана и сполоснула лицо, Ольга коснулась моего плеча – как-то особенно робко и боязливо.

– Скажи, Яна…

– Что? – насторожилась я.

Во мне даже сраная кружка чая удержаться надолго не смогла.

– А не думаешь ли ты, что это может быть… то самое?

– Что?

– Токсикоз, – решилась она.

Я повернула голову к зеркалу и увидела свое испуганно-ошарашенное отражение. Ладонь как-то непроизвольно легла на живот, но я тут же ее стряхнула, постеснявшись этого жеста.

– А вот об этом я что-то не подумала, – призналась я.

– А ты подумай, – мягко посоветовала подруга. – Это ведь вполне возможно.

– Да, – тупо повторила я, – это очень даже возможно. И это полный пиздец.

– Надо проверить.

– Немедленно.

– Свалишь с пар?

– Не знаю…

– Я могу тебя прикрыть.

– Меня? Я и так полсеместра где-то пропадала! Что ты скажешь? Что я заболела? Кто в это поверит?

Мы быстрым шагом влетели в аудиторию, та была пуста.

– Большой перерыв, – пожала плечами Ольга.

Я схватила рюкзак и собрала его наскоро, первым делом кинув ключи.

– Слушай, тебе не кажется, что я их немного на другом месте оставляла?

– Кого?

– Ключи.

– Я тебя умоляю, кому они нужны? Ты ведь сама прекрасно знаешь: у нас в группе нет крыс, можешь хоть кошелек оставлять и уходить – ничего не пропадет.

– Ладно, – кивнула я, – я их швырнула и могу ошибаться.

– Скорее всего.

– Знаешь, я не вытерплю. Я должна точно знать – да или нет. Пойду в аптеку прямо сейчас и сделаю все в туалете.

– А что, если да?

Я облизнула и поджала губы – всегда так делаю, когда очень волнуюсь.

– Не знаю. Надеюсь, что нет.

– Вот тебе мой телефон. Как только станет известно, скинь на Валеркин номер, и я к тебе выйду. Смотри мне.

– Ладно. Я побежала.

Аптек поблизости не оказалось, и это очень меня разозлило. Раньше я даже и не замечала, что во всем квартале негде купить тест на беременность. Через полчаса я читала инструкцию в универском туалете. Да, мне приходилось делать их и раньше, но это было так давно, а хотелось точного результата, к тому же с каждым годом эти тесты все более навороченные. Нет бы просто на палочку пописать, так надо держать под струей, секунды отсчитывая и постукивая в бубен.

Поднеся индикатор на уровень глаз, я наблюдала, как медленно-медленно проступает первая бледная полоска. Вот она появилась полностью, и на мгновение время остановилось, я затаила дыхание, и…

Рядом начала проступать вторая, еле-еле видная. Может, воображение от страха разыгралось? Я зажмурилась, глубоко вдохнула, даже дыхание задержала. Открыла глаза – нет, за это время вторая палочка стала лишь отчетливей.

– Сука! – вырвалось у меня, и тест разломился надвое в моей ладони.

Я распечатала второй. Никогда не верьте единичному результату. Эти устройства чем современнее, тем чаще ошибаются. Но никакой ошибки быть не могло. И второй, и третий показали две полосы.

Было очень странное ощущение. Ни злобы, ни удивления, ни раздражения, ни недоверия к происходящему. Как-то все вдруг стало… несущественно. Я будто смотрела на все со стороны, и мне хотелось только снисходительно посмеяться над собой. Я теперь понимаю, что в тот момент даже не осознала, что случилось. Легче было считать, что все три теста ошибаются, чем поверить в этот бред.

Я скинула на номер Валеры. Через минуту прилетела Ольга. Я молча показала ей тест.

– Две полоски – это? – вот же невинный ангелок.

Я молча кивнула. Она закрыла рот ладонью и тихо положила тест на подоконник.

– Что теперь?

Я потрясенно покачала головой, давая понять, что на вопросы отвечать пока не в состоянии.

– Надеюсь, ты обо всем ему расскажешь и не будешь делать глупостей. Это и его ребенок тоже, слышишь? Он вправе решать, как поступить, так же, как и ты. Яна? Это не конец света.

Я покивала.

– Пошли на пару. Я чувствую себя виноватой перед преподами. Особенно сейчас. Скоро сессия. Мне надо хоть что-то делать. Показать им, что я одумалась и вернулась к занятиям.

Ольга не стала спорить.

– А где староста? – спросила я вдруг, обрыскав глазами всю аудиторию и не найдя Лену.

– Ее вызвали в деканат.

После пары ко мне подошел Валера и зачем-то спросил, буду ли я сегодня на всех занятиях.

– А че?

– Да просто. Одному прогуливать не кайф. Вот если б с кем-то…

– Не. Я и так много пропустила.

– Ясно, – напряженно улыбнулся он и уткнулся в телефон.

У меня возникло ощущение, что он делает что-то по чужой указке. И я было хотела уже спросить, в чем дело, как ко мне подошла девушка, работающая в деканате секретарем – некрасивая, мелкая и белобрысая.

– Это вы Гарзач? – спросила она серьезно и, не дожидаясь ответа, продолжила, – Вас ждет у себя декан. Поторопитесь, пожалуйста. Дело срочное.

Все было решено без меня.

– Что случилось?

– Все узнаете.

Я бросила взгляд на Ольгу, на Валеру, и последовала за белобрысой.

35. Седиментация

Седиментация – оседание частиц дисперсной фазы в гравитационном поле или поле центробежных сил, обусловленное различием плотностей этой фазы и дисперсной среды.

– Вы хотели меня видеть, Маргарита Михайловна? – спросила я, войдя в кабинет.

– Хотела. Присаживайся. Разговор будет долгим.

И вот тут у меня похолодело в груди. Я села, скрестив руки на груди и приготовившись отражать обвинения и манипуляции.

– Во-первых, до меня дошли слухи, что Вы имеете близкие отношения с одним из наших преподавателей. Довлатов Константин