Возлюбленный мой - Дж. Уорд

Есть ли души у призраков, задумался он. Или они и были душами?

Есть ли души у телевизионщиков?

Сейчас этот вопрос был очень актуален.

Грег неторопливо обошел особняк, время от времени останавливаясь, чтобы подергать испанский мох и потрогать кору на стволах дубов, вдохнуть запах земли и тумана.

Он был уже на пути к дому, когда на третьем этаже зажегся свет... и в окне показалась высокая, темная тень.

Грег ускорил шаг. А затем побежал.

Он взлетел на крыльцо, бросился к двери, оставив ее распахнутой, и побежал вверх по лестнице. Ему было похрен на предупреждение о том, что на третьем этаже появляться запрещено. И на то, что он мог разбудить людей во всем доме.

 Поднявшись на второй этаж, он понял, что не имеет ни малейшего понятия, какая дверь может вести на мансарду. Несясь по коридору, Грег осознал, что цифры на дверях были явным признаком того, что он ломится через гостевое крыло.

Затем он увидел Склад. И хозяйственный блок.

Слава тебе, Боже. ВЫХОД.

Он рванул дверь и оказался на черной лестнице. Стал подниматься, перепрыгивая через несколько ступенек. Добравшись наверх, Грег обнаружил запертую дверь, из-под которой сочился свет.

Он громко постучал. Ответа не последовало.

– Кто там? – крикнул он, дергая за ручку. – Эй!

– Сэр! Что Вы делаете?

Грег повернулся и взглянул вниз, на дворецкого, который, не смотря на позднее время, был все еще в смокинге.

Наверное, он спал не в кровати, а повиснув на вешалке в шкафу, чтобы не помять костюм за ночь.

– Кто там? – потребовал ответа Грег, тыча пальцем за плечо.

– Я сожалею, сэр, но на третьем этаже находятся частные владения.

– Почему?

– Это Вас не касается. Теперь, если Вы не возражаете, я вынужден попросить Вас вернуться в свою комнату.

Грег открыл рот, чтобы поспорить, но потом закрыл его. Существовал другой способ справиться с этой ситуацией.

– Да. Окей. Хорошо.

И он демонстративно прошагал вниз по лестнице, задев дворецкого плечом.

Как приличный гость, он направился к своей комнате и тихо проскользнул внутрь.

– Как прогулялся? – спросила Холли, зевая.

– Что-нибудь произошло, пока меня не было?

Ну, скажем, не приходил ли сюда какой-нибудь мертвый парень с намерением тебя обидеть?

– Нет. Разве что кто-то бегал по коридору. Кто это был?

– Не знаю, – пробормотал Грег, подходя к камере и выключая ее. – Понятия не имею...

Глава 38

Джон принял форму рядом с уличным фонарем. Столб, вероятно, сам был не рад своей работе – свет лился из-под его длинной, как у жирафа шеи, на фасад жилого дома, который смотрелся бы намного лучше в полной темноте: кирпичи были не красные, а коричневые, а строительный раствор между ними имел не белый, а бурый оттенок. Трещины в окнах заклеены неровными полосками скотча и забиты дешевыми одеялами. Даже меленькая лесенка, что вела в вестибюль, была ободранной, как будто по ней прошлись отбойным молотком.

Все выглядело так же, в ту последнюю ночь, которую он провел здесь. За исключением одного момента: входная дверь перетянута желтой лентой, уведомляя о непригодности этого дома для жилья.

Ну так еще бы. 

Когда Хекс вышла из тени, присоединяясь к нему, Джон сделал все возможное, чтобы источать только спокойствие... и знал, что это ему дается весьма плохо. Грандиозный тур по колдобинам его прошлой жизни проходил тяжелее, чем он предполагал, но это как аттракцион в парке развлечений – как только ты садишься в кабинку, и она начинает двигаться, на кнопку стоп ты уже нажать не можешь.

Кто же знал, что на этикетке его существования должно стоять предупреждение – не рекомендуется беременным женщинам и людям, страдающим эпилепсией.

Да, и процесс был необратим – Хекс полностью настроилась заставить его пройти этот путь до конца. Казалось, она знала все, что с ним происходит, а значит, она сразу поймет, когда он решит, что затея была провальная и пора дать задний ход.

– Потом ты оказался здесь? – прошептала она.

Кивнув, он повел ее вдоль передней части здания в проулок за углом. Он направлялся аварийному выходу, гадая, сломан ли до сих пор замок…

Рычажок поддался от небольшого усилия, и они вошли внутрь.

Ковер в прихожей скорее напоминал земляной пол в заброшенной хижине, слежавшийся, весь в пятнах, которые въелись в волокна и намертво засохли. В коридоре валялись пустые бутылки из-под выпивки и окурки, а спертый воздух пах  подмышками бомжа.

Боже... даже танкер, полный Febreze[69], не в силах побороть этот ароматический кошмар.

Когда Куин проследовал за ними, Джон повернул налево к лестничной клетке и начал подъем, во время которого ему хотелось закричать. Пока они шли наверх, под ногами с писком разбегались крысы, и аромат трущоб становился все гуще и острее, как будто с каждым проемом его брожение усиливалось.

Когда они добрались до второго этажа, он повел их по коридору и остановился перед узором на стене в виде звезды. Господь Всемогущий, пятно от вина по-прежнему было здесь, хотя чему, черт возьми, он удивляется? Как будто сюда могли заявиться Merry Maids[70] и все оттереть.

Минуя еще одну дверь, он распахнул следующую, ту, что вела в однокомнатную квартирку, в которой он когда-то жил, и вошел... внутрь...

Боже, здесь ничего не изменилось после его ухода.

После него здесь никто не жил, и это, по его мнению, имело смысл. Когда он снимал эту квартирку, жильцы здесь часто менялись – те, кто, наконец, мог позволить себе место для проживания получше, сразу съезжали. Оставались только наркоманы. А освободившиеся лачуги занимали в основном бомжи, которые просачивались сюда, как тараканы – сквозь разбитые окна и дверные щели. И кульминацией этого демографического взрыва послужило уведомление о непригодности здания для жилья. Официально оно теперь мертвое, рак упадка и безысходности пожрал все, оставив лишь каркас.

Когда его взгляд упал на номер Flex[71], что он оставил на односпальной кровати у окна, реальность словно сломила его, затягивая обратно в прошлое, несмотря на то, что он твердыми ногами стоял здесь, в настоящем.

Конечно же, когда он протянул руку и открыл неработающий холодильник... там стояли банки с ванильной Ensure[72].

Да уж, даже голодные, нищие мусорщики не позарились на это дерьмо.

Хекс обошла комнату и остановилась у окна, в которое он когда-то смотрел  ночами.

– Ты хотел быть другим, а не тем, кем являлся на самом деле.

Он кивнул.