Наизнанку (СИ) - Медведева Евсения

— Оставалось двадцать гребанных дней до дембеля. Двадцать! Мы считали минуты до того, как сможем скинуть опостылевшую форму и оказаться дома. Там, где до сих пор пахнет беззаботным детством, а не устойчивым запахом пота, от которого первое время постоянно тошнило. Тем летним вечером друзья уговорили меня смотаться в город. Я был единственным, кто никогда не нарушал правила. Период адаптации прошел довольно быстро. Мне иногда даже нравилось то ощущение полумертвого состояния, когда ты валился на скрипучую кровать и отрубался. Не было возможности ныть и плакать, потому что не было времени на всю эту глупость. Взрослел не только душой, но и телом. За два года мой организм показал то, что мог по-настоящему. Если ротный приказывал сделать сто отжиманий, то мне давали сто пятьдесят. Они быстро выделили меня, испытывая еще неокрепшую шкуру на прочность. Если честно, то я и сам знакомился с незнакомыми мне качествами до этого. Упорство, выносливость, спокойствие. Все это взошло, как осенний посев после схода снега. Меня никогда не обижали, а «деды» делились подгонами с воли. Все было даже хорошо…. А в тот вечер я расслабился. Дождавшись, пока старшие выпьют свои двести грамм спирта и уснут, мы перемахнули через забор, где нас уже ждала тачка. Впервые за два года я выпил пиво. Дешевое, пахнущее больше ослиной мочой, чем солодом, но казалось, что не было ничего вкуснее. Алкоголь быстро ударил в голову. Казалось, что все так и должно быть. Мы катались по городу, свистя по-летнему полуголым девчатам, разгуливающим по центру. Аромат свободы сыграл с нами злую шутку. Когда мы уже почти подъехали к части, брату сослуживца позвонили знакомые, предложив заехать, посмотреть новую тачку. Дети… Разве мальчишки могут проигнорировать возможность? Нет, благо гаражи находились в пяти минутах от части. Мы не могли отказаться, потому что за два года, проведенных взаперти, казалось, что жизнь рванула вперед, оставив нас за бортом. Когда мы подъехали, то увидели большую компанию пьяных парней, фотографирующихся на фоне черного глянца новенькой BMW. Она была прекрасна… Настолько прекрасна, что первое время я не обращал внимания на компанию, в которую попал…. Пока не услышал крик. Какой-то слабый, еле слышный вскрик, заставил обернуться. У гаражей- ракушек собралась компания. Как только…

***воспоминание…

— Кирь, что там происходит? — я ткнул друга в бок, привлекая к себе внимание парня.

— Забей, Олег. Нам уже пора возвращаться, не вмешивайся. Здесь через лес пять минут. Скоро рассвет. Пора. Если Михалыч нас поймает, то будет плохо! — Кирилл стал прощаться, обмениваясь рукопожатиями с новыми знакомыми.

— Ага… — но я не мог отвернуться. Хмель прошёл, а все мое внимание было сосредоточено на ярко-розовом пятне, маячившим между мужскими фигурами. Тусклый свет фар едва освещал укромный уголок, поэтому я стал продвигаться в ту сторону. Больше не слышал крика. Лишь изредка видел розовое пятно.

— Олег?

— Подожди. Я сейчас… — отмахнулся от друга, приближаясь к толпе. Оставался последний шаг, как я замер, осознав, что именно там происходит. Тело сжалось от накатившего приступа тошноты.

Толпа парней окружила девчушку, прижав ее к металлической стене гаража. Светлые волосы выбились из высокого конского хвоста, свисая небрежными прядями. Она закрывала лицо руками, сдерживая рвущийся крик страха и отчаяния. Розовое платье задралось, оголяя длинные ноги, на ногах были розовые кеды с мультяшными героями, разноцветные шнурки были развязаны, и валялись спутанным клубком в пыли. Один из парней подошел слишком близко, а я увидел в его руке нож. Сталь блеснула так ярко, будто сигнал. Девчонка вздрогнула и опустила руки. Красивое лицо с огромными голубыми глазами, ее губы были искусаны в кровь, тонкая струйка с которых стекала по подбородку. Она сотрясалась, смотря своему обидчику в глаза.

— Не трогайте, — шептала она, но никто не слышал, вернее, не хотел. Парень схватил ее за волосы и дернул к себе.

— Э! Парни. Вы чего? Она же совсем девчонка! — я растолкал толпу и оказался в окружении незнакомых парней. Руки машинально стали шарить по карманам. Но ничего. Я был гол, не было ничего, чем бы мог обороняться. Мозг стал трезветь, оценивая собственный импульс. Окружившие нас стали вытаскивать ножи. Блеск металла — единственное, что я мог видеть. Он сливался, превращаясь в монотонную вспышку. Только тогда я понял, что сделал. Но обратной дороги не было.

— Ты кто такой?

— Какая разница? Отпусти девчонку домой, ее мама заждалась.

— Да? — парень прижал ее к себе крепче, развернув ко мне спиной. Он поднял руку с ножом и, подцепив ткань платья, стал разрезать его, оголяя низ спины и ягодицы.

— Слушайте, это же бред какой-то. Что, в городе кончились телки?

— А, может, мне хочется чего-то новенького? Невинного? Маленького? — парень стал вдыхать аромат ее волос, не убирая нож, плотно прижимая лезвие к девичьей попке. Он взмахнул, и тонкая ткань упала на землю. — Или ты мне помешаешь?

— Отстань от нее, — злость стала душить меня. Девчонка не плакала, но было видно, как она сотрясается от рыданий. С каждым движением ее тела, острое лезвие рисовало рваную линию на ягодице. Кровь стекала по ногам, но она продолжала трястись, доставляя удовольствие этому подонку. Сделав прыжок, я схватил его за руку, которой он сжимал волосы и резко дернул. Девчонка повалилась на землю, прямо к моим ногам. — В гаражи!

Меня били, а я продолжал кричать и пытаться прикрыть ее.

— Олег! Олег! — Кирилл кричал, пытаясь прорваться сквозь толпу, окружившую нас.

***

— …это последнее, что я видел. Потом резкая боль заставила кричать. И слезы в последний раз катились из моих глаз. В тот момент я перестал ощущать себя ребенком, — Олег развязал пояс халата и чуть повернул корпус, показывая длинный и самый глубокий порез. — Он самый больной.

Олег не выдержал и, резко нагнувшись, схватил пачку сигарет, но, прежде чем закурить, приложился к горлышку бутылке.

— Очнулся я в больнице, прикованным наручниками к железной спинке кровати. Дело не смогли замять, переквалифицировали в «уголовку», потому что обидчик оказался сыном местной «шишки», требующей моей крови. С тех пор моя судьбы была определена. А потом, словно подарок судьбы, мне сделали предложение, от которого я не мог отказаться: либо стать тем, кем я стал, либо отправиться с позором в тюрьму, как дезертир…

Громкий звук оглушил, я отдернула руки, закрыв уши так плотно, как могла. Слезы катились, смывая четкость реальности. Мозг пульсировал, а кислород превратился во что-то колючее. Этим отвратительным звуком оказался собственный крик.

— Я… Я… Это была Я!!!!!!

Глава 34

Яна

***воспоминания…

— Никто ничего не узнает! Вот увидишь! — мы крались по коридору, который казался бесконечно длинным. Металлическая дверь поблескивала хромированной ручкой где-то настолько далеко, что желание развернуться и снова убежать в комнату сестры крепло с каждой секундой. Взмокшие ладони легко скользили по деревянным панелям на стенах. Я слышала каждое поскрипывание паркета, чувствовала, как деревянные плашки двигались под тяжестью моего тела, и молилась. Молилась, чтобы нас не поймали, все сильнее прижимая новые кеды к груди. Они были неудобными и, скорее всего, на полразмера меньше, чем нужно, но я не могла не похвастаться обновкой, привезенной отцом из Штатов, перед Оксей. Но она даже не обратила на них внимания, расхаживая по квартире в новых лакированных босоножках на высоченном каблуке. Не видела сестру почти год. Признаться, я рассчитывала на более теплое приветствие, но она сухо кивнула, не скрывая усмешки, когда ее взгляд замер на моей обуви.

Оксана ткнула меня в бок, чтобы вытащить из собственных мыслей и потянула за подол сарафана, крепко сжимая его край. Будто чувствовала, что я уже почти готова дать дёру обратно в комнату.