Бал Додо - Женевьева Дорманн

И тогда он начал описывать остров Маврикий, заполненный стариками более или менее здоровыми, обеспеченными необходимым медицинским обслуживанием. Водные лыжи и доски для виндсерфинга будут заменены катамаранами на педалях и тримаранами со стеклянным дном и крышей. Оркестр будет исполнять танго, будут организованы игры в слова и партии в бридж, будут диетические буфеты, медпункт с центром реанимации. Усилят массажную терапию. Откроют аптеку. Архитекторы уже проектируют будущие здания, планируя на склонах пандусы для инвалидных колясок. Авиакомпании заключат контракты с международными похоронными агентствами, чтобы обеспечить доставку на родину тел усопших ночными рейсами, чтобы не травмировать живых.

Бени пересекает холл «Зеленой лагуны», где служащие подвешивают к потолку электрогирлянды и связки разноцветных резиновых шариков, некоторые из них в форме непристойных сосисок, прижатых друг к другу мерцающими волосками гирлянды. Как только стемнеет, Рождество будет наводить ужас.

В этот утренний час все лодки вышли в море, кроме лодки Марко. Сидя на корточках в своей пироге, он перебирает рыболовные снасти, и Бени заранее знает, что он ей скажет, как только заметит ее. Одна и та же шутка в течение стольких лет. Она снимает сандалии, входит в воду и приближается к лодке.

— Здравствуйте, как дела, Марко?

Старик поднимает голову, и лицо его расплывается от удовольствия.

— Поедешь к матери на парусной доске? Не страшно?

— Нет уж, спасибо, — говорит Бени. — Ты меня перевезешь?

Она садится в пирогу, а Марко складывает удочки, тянет стартер, и мотор заводится.

Ей было двенадцать лет, когда Марко ни больше ни меньше как спас ей жизнь. Она поехала к матери на выходные, и шофер из «Гермионы» оставил ее в «Зеленой лагуне», где на пляже она ждала, пока шофер Морин приедет за ней на лодке. На песке рядом с лодочной станцией лежали доски для виндсерфинга, и Бени решила на одной из них пересечь узкий рукав моря, отделяющий пляж «Зеленой лагуны» от островка Два Кокоса, где находится дом Морин. В виндсерфинге Бени была очень сильна, она даже выигрывала соревнования, которые на Маврикии устраивали для детей. На моторной лодке можно было меньше чем за десять минут добраться до островка, который с пляжа отеля выглядел, как зеленый куст, растущий на море. Бени была уверена, что на доске приплывет еще быстрее, Морин обрадуется и Бени наградят аплодисментами.

Она сняла платье, завернула в него сандалии и обмотала все это вокруг пояса, оставшись в купальнике. Потом толкнула на воду одну из досок и уверенно заскользила к островку. Для своего возраста Бени была высокой, и никто из отдыхающих на пляже не удивился, увидев подростка, выходящего в открытое море. Хороший легкий бриз надувал парус, но довольно скоро она попала в сильное течение бухты и, вместо того чтобы плыть прямо к Двум Кокосам, ее понесло на риф. До этого она плавала только по спокойной лагуне Морна и не знала о коварных течениях Блу-Бей. Пытаясь изменить направление, она крутила доску, но все было бесполезно. Ее несло все дальше и дальше. При неудачном маневре она соскользнула с доски, и та оглушила ее ударом по голове. Вскарабкавшись назад, обессиленная, своими маленькими ручками она пыталась поднять тяжелый мокрый парус, а течение продолжало тащить ее прямо к месту, где давным-давно во время урагана барка «Дельбер» потерпела крушение, и это ее совсем не утешало. Это и еще акулы, которые иногда пересекали буруны, чтобы прогуляться с этой стороны рифа.

Бени выбилась из сил. Лежа на животе, вцепившись в доску, она начала паниковать, ее голова перестала соображать, а парус так и тащился по воде. Особенно пугали акулы. Ей вспоминались все истории, которые она слышала про них. Стефан утверждал, что даже если бы акулы были безобидными и могли играть с пловцами, которые встречались им под водой, то все равно они с огромным удовольствием отгрызали бы ноги, которые свешивались с лодок. А ноги Бени как раз тащились по воде. И никого вокруг: ни водных лыжников в пределах видимости, ни катамарана, ни рыбаков. А течение продолжало подталкивать доску, и только парус, опущенный в воду, слегка замедлял движение. Бени стучала зубами. Она даже не могла вспомнить слова молитвы от всех напастей, которую бабушка заставляла ее читать каждый вечер в детстве. «Вспомните меня…» Страх помутил ее память. По-прежнему лежа на животе, поднимая ноги как можно выше из страха перед акулами, она бормотала: «Вспомните меня, о милосердная Дева Мария… что никогда не слышали…» Провал. Слышали что? Ах, да… «что никто из тех, кто прибег к вашей мощной защите…» Мощной или милостивой? Или просто защите? Она не знала, нервничала, пальцы сжимали доску так, что отпечатались на ней. Если не произносить истинных молитв, которые являются заклинаниями, то они не имеют силы. И она снова начинала: «Вспомните-вы-о-очень-милосердная…» с горячим желанием, очень быстро, пытаясь отыскать точные слова, которые еще вчера, она была в этом уверена, знала наизусть, но снова спотыкалась на «мощной и милостивой защите», злилась и, не выдержав, закричала в отчаянии: «Черт, черт, черт! Святая Дева!.. Я тону, именем Бога! Я умру, и мне попадет от бабушки!.. Мне попадет из-за этой пропавшей доски!.. Помогите мне! Уберите хотя бы этих мерзких акул!»

И Другой, для кого эта горячая молитва прозвучала неожиданно, должно быть, рассмеялся и тут же направил из бездны одного из своих ангелов-спасителей к этой симпатичной грубиянке, чтобы спасти ее от акул. Ангел схватил Бени за шкирку, оторвал ее от доски и положил в сухую, пропахшую рыбой пирогу. Этого черного ангела звали Марко Пийе. Он возвращался с рыбалки и издали заметил ребенка в беде.

И на этот раз к матери ее снова везет ангел Марко. Стоя, зажав ногами руль, он плавно трогается, не сводя глаз с девушки, которая сидит на носу пироги, он доволен, что спасенная им девочка стала такой большой и красивой.

Остров приближается. Между деревьями появляется крыша дома. Только бы Морин была одна! Надо было позвонить ей из «Зеленой лагуны» и предупредить о своем приезде. Она не подумала об этом, и теперь, когда пора выходить, ее визит вдруг кажется ей неловким. О Морин Оуквуд люди такое говорят!

Бени приближается к дому под нежной прохладой филао. Она слышит, как уплывает лодка Марко. Она не захотела, чтобы он ее ждал, сторож Морин проводит ее. И она вовсе не торопится возвращаться в «Гермиону» в этот праздничный день. Если она чего и хочет, на что-то надеется, так это на то, что Морин оставит ее здесь, в тишине, пока не утихнет Рождество. Тут нет шариков-сосисок, безумных туристов и этих замороженных индеек.