Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - Пирс Брендон

Леопольд Эмери в «Истории войны в Южной Африки в "Тайме"» заявил: ничто не удивляло более, чем презрение, которое военачальники буров демонстрировали по отношению к своим противникам, кроме того факта, что почти всегда оно было оправдано.

Эмери винил в том продвижение по служебной лестнице офицеров, которые выступали на парадах, а дешевые награды завоевали, стреляя по плохо вооруженным дикарям[1299]. Теперь они отправили на бойню собственные войска. Эти офицеры полностью недооценивали смертоносность современного стрелкового оружия, которое было так решительно продемонстрировано при Маджубе и Омдурмане. Ужасающей ошибкой стало и непризнание изменившегося характера ведения военных действий. Эта опрометчивость не предвещала ничего хорошего при любой сильной проверке имперской мощи.

Ни одно сражение не продемонстрировали с большим драматизмом военные недостатки Британии, чем третье поражение во время «черной недели» в декабре 1899 г. Оно случилось в Коленсо, который представлял собой хижины из рифленого железа, сгрудившиеся вокруг железнодорожной станции. Поселок располагался в двенадцати милях к югу от осажденного Ледисмита. Эта омерзительное и грязное селение служило жалким памятником епископу, в честь которого было названо, но местоположение оказалось очень важным. Река Тугера огибала его петлей, словно серебристая змея, ползущая вниз с Драконовых гор, которые казались пурпурными на удалении. С севера и запада на Коленсо выходил полукруг холмиков медного цвета диаметром в шесть миль. Они поднимались рядами, напоминая сиденья в амфитеатре. Низина к югу состояла из открытого вельда, который катился вниз к реке зелено-коричневыми волнами.

На эту арену, следуя за железнодорожной веткой к Ледисмиту, вышла армия сэра Редверса Буллера. Солдаты были одеты в форму цвета хаки и покрыты мелкой серой пылью до пояса. Армия состояла из 18 000 человек. Это оказалось самое мощное подразделение, которое Британия выставила в поле после Крымской войны. Оно состояло из пехоты, кавалерии, орудий, фургонов с впряженными волами, походных кухонь, медицинских повозок, которые тянули мулы, маркитантов и проституток всех сортов.

Войска жаждали славы. Они были полностью уверены в своем доблестном, хотя и неразговорчивом военачальнике, чьи лидерские качества Гладстон ставил выше качеств Иисуса. Их радовали и веселили шутливые названия различных подразделений — «Пираты Бетюна», «Легкие грабители империи» и (поскольку в Южной Африке легкая кавалерия украшала головные уборы петушиными перьями) «Чистильщики труб»[1300].

Тем временем буры, которых насчитывалось примерно пять тысяч человек — усатых мужчин в поношенной одежде под командованием одного из лучших молодых военачальников, Луи Боты, оставались молчаливыми и невидимыми на укрепленной позиции на другой стороне Тугелы. Река с крутыми берегами стала их рвом. Гребни, покрытые кустарником, служили бурам парапетами. Каменистая земля скрывала траншеи и артиллерийские позиции.

На самом деле Бота преобразил высоты Коленсо, превратив Колизей в Капитолий. Он правильно ожидал, что противник этого не поймет и попытается устроить зрелищное выступление гладиаторов. Буллер оставался верен сам себе и не стал зондировать линии буров, а также не провел никакой серьезной фланговой атаки. Он приказал начать артподготовку с дальнего расстояния. Но оглушительные залпы ничего не дали, кроме вздымания облаков красной пыли с зелеными парами лиддита.

Затем последовала фронтальная атака.

Она оказалась фатальной с самого начала, поскольку 12-фунтовые орудия полковника Лонга зашли слишком далеко перед пехотой. Они стали идеальными целями для бурских стрелков. Кроме того, артиллеристы прекрасно освещались жарким солнцем в безветренное утро. Когда маузеры открыли огонь, создалось впечатление, будто «кто-то нажал на кнопку и включил миллион электрических лампочек»[1301]. Стоял треск и грохот, и мириады языков пламени вырвались из траншей. Пули буров летели «ровными линиями, как телеграфные провода»[1302].

Из-за использования бездымных патронов стрелков было сложно заметить. Они разорвали в клочья британских артиллеристов и лошадей. Буры серьезно наказали ирландскую бригаду Харта, которая шла вперед плотными рядами с привинченными штыками. Ирландцы не смогли найти брод и оказались на островке земли, образуемом рекой и ее слепым рукавом. Бросок Буллера направо, который мог бы ему дать выигрышную позицию, позволяющую вести анфиладный огонь по оплоту буров, тоже не дал результата. До полудня, не желая допускать дальнейшую бойню, он отступил, оставив десять орудий празднующему победу Боте. Буры понесли 29 потерь, из них 7 человек убитыми. Британцы потеряли 143 человека убитыми и 1 002 — ранеными.

Сравнивая поражение дервишей на Ниле с победой африкандеров на Тугеле, генерал Литтлтон сказал: «В первом случае 50 000 фанатиков неслись по открытой местности к верной смерти, не обращая внимания на отсутствие прикрытия. Но в Коленсо я за целый день не увидел ни одного бура, пока сражение не закончилось. В этом случае жертвами стали наши люди»[1303].

Враги империи радовались. Когда было объявлено, что сливки британской армии отправились в Южную Африку, американский художник Джеймс Макнейл Уистлер ответил: «Взбитые сливки…»[1304]

Но на родине ужасающие результаты «черной недели» вызвали «истерическое беспокойство»[1305]. В первый день 1900 г. один язвительный комментатор предупреждал, что если не будут проведены радикальные военные реформы, «историку будущего придется суммировать причины упадка и разрушения Британской империи тремя вескими словами — самоубийство по глупости»[1306].

Если судить по действиям сэра Редверса Буллера после этого кровавого поражения, то можно сказать, что это — слишком суровый вердикт. Он сразу же телеграфировал в Лондон, чтобы сказать: селение Коленсо неуязвимо для чего-либо, кроме блокады.

Генерал отправил сообщение с помощью гелиографа в Ледисмит, советуя сэру Джорджу Уайту «сжечь шифры, уничтожить орудия, расстрелять боеприпасы и договориться о лучших из возможных условий»[1307].

Это были трагические свидетельства, но говорившие не о потере солдатского мужества, а об отсутствии военной разведки. Буллеру не хватало стимула, поскольку его энергию поглощал его аппетит. Как сказал Уильям Батлер, Коленсо было проиграно на тренировочных полях Олдершота, где Буллер, судя по всему, «регулировал движения своей бригады, руководствуясь тем, в каком направлении отправились повозки с закусками в начале столкновения»[1308].

Поэтому у Уайта флаг остался поднятым, а Буллера — сняли с должности главнокомандующего. Но генерала оставили для продолжения доблестных передвижений вдоль Тугелы — в Спион-Коп и Ваал-Кранц, благодаря чему он заработал кличку «Сэр Обратный Ход».

Фельдмаршал лорд Робертс вместе с Китченером в должности начальника штаба и большим подкреплением, среди которого оказалось много добровольцев из доминиона, отправился в путь для его замены. По мнению Уолсли, Робертс был «забавным, маленьким, сомнительным шоуменом»[1309]. Но этот франтоватый и проворный «Бобе» стал национальным спасителем. Несмотря на шок от потери единственного сына в Коленсо, он действовал решительно для использования в своих интересах оборонительной стратегии буров.

Робертс наступал от мыса Доброй Надежды, обошел буров по флангу с сорока тысячами человек и сотней орудий. Это был ужасающий марш, сопровождавшийся неожиданными атаками, песчаными бурями, дождем, холодом, голодом, брюшным тифом, тучами мух и невероятной вонью от разлагающихся трупов лошадей, мулов и волов. Как писал Киплинг,

Вол, тянущий фургон, живой, Семь центнеров волочит за собой. Но дохлый вол, однако же, сильней: Весь лагерь сдвинет тушею своей[1310].

Несмотря на безнадежно дезорганизованную транспортную систему, колесницу войны Робертса было не остановить.

Вначале он освободил Кимберли, где Роде, охраняя свои активы, пытался сохранять спокойствие, раздумывая о том, «что старые римские императоры чувствовали, когда (как часто случалось) их легионы рассеивались»[1311].

Затем Робертс поймал в капкан четыре тысячи буров под командованием Пита Кронже в Паардебурге. Китченер пытался разбить их лагерь, окруженный повозками, завоевав репутацию «самого талантливого убийцы (собственных людей), которого породила война»[1312]. Но Робертс вынудил африканеров к капитуляции, что стало поворотным пунктом конфликта.

Буллер освободил Ледисмит. Буры надеялись, что он станет еще одним Йорктауном. Его защитники жили на супе типа «Боврила», который называли «Чеврил». [«Боврил» — мясной экстракт для бульона. — Прим. перев.] Его варили из конины, и он так вонял лошадьми, что говорили, будто этот суп лягается. Защитники были «худыми и изможденными и напоминали трупы»[1313].