Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

пальцем грубый воротничок и дунул за шиворот, едва ощутимо коснувшись шеи губами. Мурашки брызнули по телу, и Лера, чтоб удержать равновесие, вынуждена была ухватиться за Тимку двумя руками. А тот, довольный произведенным эффектом, заглянул в глаза и хмыкнул:

— Видать, не только у меня там эрогенная зона…

В другой раз она бы ушла. Разозлившись, психанув, может даже врезав. Но сегодня она идти не могла. Будь у нее костыль… Она этим костылем сначала пару раз треснула бы Уварова, который опять смотрел на нее глазами чеширского кота, а потом бы упрыгала. И идти-то осталось, но одна она не дойдет при всём желании.

И Тим что-то такое прочитал в этих медовых глазах, потемневших за мгновение, перестал улыбаться, ослабил хватку. Сейчас они были одного роста, и парень прекрасно видел выражение лица девочки.

— Пошли домой, — сказал он миролюбиво.

Она промолчала, а Тим опять повернулся к ней спиной.

— Не дуйся. Пошли, — повторил Уваров, и Лере ничего другого не оставалось, как влезть ему на спину и вновь обнять за шею. Но теперь она не смотрела вперед. Отвернулась в сторону, прижавшись щекой к плечу. Ее волосы щекотали Тимкину шею, но он терпел и молчал. Боялся, что девочка, и правда, может психануть и допрыгать домой сама. Так они и дошли в тишине до квартиры.

Дома никого не было. Тимка это понял по тишине. Лера, едва оказавшись в родных стенах, выдохнула с облегчением.

— Одна-то справишься? — спросил Тим.

— Сейчас Ника придет, — ответила Лера.

— Ясно. Может… что-то нужно?

— Нет. Ничего.

— Ну ок. Я тогда пойду.

— Угу.

— Ну, давай тогда.

— Давай.

— Пока.

— Пока.

Тимка взялся за уже ручку, как услышал:

— И спасибо. За сегодня спасибо. И что… ну это… пацанам не сказал…

Оглянулся. Лера стояла на расстоянии руки и на него смотрела исподтишка, украдкой. И ей было опять неловко.

— Не парься. Всё норм, — ответил он.

Девочка в ответ кивнула, и Тим ушел. А спустя пару минут в квартиру влетела взволнованная подруга. Лера слушала Никины претензии и только улыбалась. Спорить сил не было, оправдываться тоже. Нога ныла так, что болели зубы. Но удивительней всего было другое. Стоило закрыть глаза, и Лера видела перед собой Тимкины напуганные глаза, видела, как он отталкивает Нестерова и сам берет ее на руки. Куртка пахла его дезодорантом, пахла им. И даже духи не могли перебить этот запах.

Уже вечером, в который раз прокручивая про себя этот день, Лера подумает, что до этого ее никогда не волновало, что о ней думают, как о девушке. У нее даже косметики не было! Так почему же сегодня ее так волновали взгляды и ухмылки людей в больнице, которыми провожали Тима с ней на руках? И ответ был очевиден. Всё дело в Тимке. Сейчас было стыдно и за слезы, и за слабость, но тогда, в момент этой самой слабости, хотелось утешения и тепла. И Тимка вздыхал над макушкой, иногда касаясь волос губами, а Лера делала вид, что не замечает этого. И сегодня, в этот суматошный день, она ни разу не вспомнила о Карине. Может и было между ними что-то, но было давно… Тот страх, который плескался в глазах парня, когда она упала, был более реальным, был настоящим. И хотелось верить, что и Лера ему нравится. А Уваров ей нравился. Очень нравился! Вот только она в этом не признается ни за что!

Глава 43. Если не знаешь, что сказать, говори правду.

Глава XLIII. Если не знаешь, что сказать, говори правду[1].

— Кто вы?

— Мы друзья.

— Друзья друг друга в табло прикладом

не бьют, не кидают в лодку и

не везут черти куда.

— Только самых близких.

«Остаться в живых» («Lost»)

Вероника весь день просидела у подруги, с аккаунта которой написала Егорову, что Лере лучше, всё обошлось (если можно так сказать), но ей нужна поддержка. Никита в принципе и не настаивал на встрече, рассчитывая, что увидится с девочкой вечером. Напрягало, что он не мог дозвониться до лучшего друга. Поднимаясь к себе по лестнице, вновь набрал Тимку.

— Жив, здоров, сплю. Запись на аудиенцию после пяти, — ответил вдруг тот.

— Я подхожу к твоей квартире.

— Пи-пи… Абонент временно не доступен.

— Открывай.

В трубке горестно вздохнули. В пустом подъезде загрохотали замки. Ник задрал голову.

— Ну и где ты? — возмутился Тимка.

— Освободите посадочную полосу для боинга…

— Короче, сам закроешься. Я уже ни петь, ни танцевать…

Ник нашел друга на кухне, тот раздетый по пояс, втирал мазь в плечи. По голой спине с волос бежала вода.

— Чего творишь? — спросил Ник.

— Медитирую.

— И как успехи?

— Да капец!

— Давай сюда, сядь. Сколько отжался, что физуху дергает?

— Я бегал.

— На руках?

Тимка вздохнул. Никита решил облегчить ему жизнь.

— Мне Николавна сказала, что Лерка упала и ты ее на руках унес, — сказал он.

— Типа того.

— И далеко унес?

— Да потаскал немного. Ну она мелкая…

— Да какой бы мелкой не была! Вспомни, как мы с Дашкой в зоопарк ездили…

— Ну ты сравнил!

— Вот именно! Дашка тогда в первом была. Малявка!

— Да мы и сами были…

— Не гони! Дома я в тех же шортах гоняю. Капец твоим плечам! Компресс бы теплый.

Они всё знали о травмах и о том, как облегчить боль после незапланированной нагрузки. Пока Тим, навалившись на стол, что-то бормотал про медицинские познания Егорова и куда тот их лучше бы применил, Ник успел намочить в горячей воде полотенце, отжал и еще теплым возложил на сведенные плечи и руки друга.

— Горячо, блин!

— Ни фига ни горячо! Терпи. Сейчас отпустит.

Тимка что-то