4-02. Ripresa allegro mosso - Евгений Лотош

У обычной двустворчатой двери, поставленной на месте давно сгнивших сдвижных перегородок-сёдзи, молодой мужчина остановился и поднял руку, чтобы постучаться.

– Входи, Юно! – раздался изнутри знакомый голос. – Не заперто.

Юно толкнул дверь и вошел в небольшую комнату, хорошо освещенную полуденным солнцем, рассеивающимся на светлых шторах. Атара приветственно махнула ему, а Карина Мураций неярко улыбнулась: симпатичная двадцатилетняя девушка со взглядом мудрой старухи. Сердце окатила теплая волна приязни. Не забывайся, напомнил он себе. Ректор – Демиург и гораздо старше тебя. Она может хорошо к тебе относиться – как к другу атары или просто как к человеку, но не рассчитывай на что-то большее. Однако же как сложно отвести взгляд от женского тела, лишь едва прикрытого тонкой простыней! В первый же день в Хёнконе атара объяснила ему, что паладарам безразлична нагота, что они перемещаются по Хёнкону, подключаясь к первому попавшемуся дрону, рядом с которым не всегда оказывается подходящая одежда, и что их одеяния – всего лишь дань вежливости консерватизму аборигенов. Однако взрослому мужчине довольно сложно себя контролировать, когда поблизости находится привлекательная девушка, отделенная лишь тонким слоем облегающей ткани. С атарой легче: ее он никогда не воспринимал как женщину, разве что как мать, и не среагирует даже на ее полную наготу, но вот как глава миссии паладаров отнесется к открытому проявлению сексуального интереса? Конечно, вряд ли она не понимает мужскую реакцию, но…

Лучше не рисковать.

– Добрый день, Мураций-атара, Нихокара-атара, – Юно в поклоне протянул папку. – Я принес документы, переданные господином послом.

– Спасибо, господин Юнару, – кивнула ректор Университета. На камиссе она говорила с едва заметным забавным акцентом, слегка сглатывая звук "р" и превращая его почти что в "л". – Положи, пожалуйста, на столик. Я подпишу их и сразу верну. Садись. Кстати, где чайник и закуски, ты знаешь, так что не стесняйся.

Ага. Как он и думал, сегодняшний визит – не просто рутина. Интересно, как атара, формально находясь в Ставрии, умудряется манипулировать послом здесь, в Хёнконе, заставляя отдавать нужные указания? Юно положил папку на небольшой журнальный столик и опустился в третье кресло.

– В общем, Джао в очередной раз отказался явиться, – видимо, продолжая прерванный разговор, сказала Карина, обращаясь к атаре. – Он вообще заявил, что единственной целью прорыва на Паллу являлось твое спасение, а раз ты в полном порядке, то и делать ему тут нечего. На Джамтерре вроде как дел по горло, особенно когда джамтане оборвали все контакты, и Робин не понимает, что от него ожидается.

– Мне Джа сказал, что не хочет путаться под ногами, – засмеялась Нихокара-атара. – Вроде как советчиков, включая меня, здесь полно, а локтями в тесноте он толкаться не любит. В общем, наш Джао опять демонстрирует, что в части изобретения отговорок равных ему нет. Думаю, ему Палла просто неинтересна. Я даже ревную к Семену – почему именно он из всех бывших Хранителей работает с Джа по джамтанам?

– Ревнуешь… Суоко, вы ведь не очень хорошо расстались в последний раз, да? Рис… Семен не очень охотно рассказывал о молодости.

– Ну, если не считать, что "последний раз" случился лет восемьсот назад по моему субъективному времени, можно считать и так. Я не могла оправиться от бесцеремонности Джао, выдернувшего Хранителей с Малии, а Семен считал, что все правильно. Пока Игра не стала массовой, мы обитали в специально созданных виртуальностях, изнывая от безделья и бессмысленности существования, даже уходили в темный сон. Общение друг с другом оставалось единственной отдушиной. Вот мы и ругались по малейшему поводу – из-за наиболее оптимального общественного строя, экономики, методов управления людьми… в общем, из-за разнообразных и по большей части дурных теорий. Нет, нельзя сказать, что мы возненавидели друг друга, но Семен придерживался взглядов, близких к радикальному анархизму, а я не собиралась отказываться от социализма. Сама понимаешь, здесь сложно найти общие точки.

– Ох, да. Он и из Сураграша сбежал при первой же возможности. Я вам революцию устроил, тебя, Каричка, на трон посадил, вот и барахтайся, как можешь, а я терпеть не могу руководить… Может, поспособствовать вашему… ну, примирению, что ли? Я же вижу, вы на жизнь по-разному смотрите, но цели преследуете одни.

– Ох, да что ты! – засмеялась атара. – Мы же никогда не ссорились всерьез. Когда вы меня вытащили, мы с Семеном несколькими письмам обменялись. Все в норме. Мы повзрослели, остепенились, успокоились, да и опыта в общении набрались. Если соизволит явиться в гости, с удовольствием вспомню с ним на пару молодость на Малии.

– Малия… – Карина задумчиво потерла подбородок. Юно вспомнил, что атара упоминала о родном мире, но лишь мельком, никогда не вдаваясь в подробности. Вероятно, Карина знает куда больше. Непонятно, правда, зачем обсуждать тему при посторонних. Или до него хотят донести что-то важное? – Суоко, можно вопрос? Насчет Ставрии?

– Конечно.

– В исходном проекте площадки социализм не предусматривался. Восточно-славянский контекст, да, но поздний. Почему ты решила преобразовать страну? Да еще по модели из другого контекста?

– Почему именно социализм? Или почему социализм конкретно китайского типа? Ну, в общем, второе очень просто: когда в одной стране сочетаются социалистические и рыночные отношения, чиновники неизбежно в них втягиваются. Коррупция, непотизм, покровительство разного рода – великолепный можно собирать компромат, особенно когда за экономические преступления применяется смертная казнь. В классической модели для скрытного управления людьми приходится прикладывать куда больше сил. Помимо адюльтера и средств-то для давления почти нет. Ну, а почему социализм…

Атара пожала плечами.

– Вопрос в смысле существования. Позволь людям жить тихо, сытно и в довольстве, и они превратятся в дремлющих свиней. Если нет явного и недвусмысленного стимула для развития, человек быстро деградирует. А общество должно развиваться. Путь к звездам, к бессмертию, к величию во вселенских масштабах, нужное подчеркнуть… Но один человек и даже один Демиург не в состоянии подгонять каждого палкой. Рыночные модели общества позволяют постепенно повышать общий уровень жизни и наращивать уровень богатства, но по достижении определенного порога резко теряют эффективность. Люди начинают жить достаточно хорошо уже сейчас и утрачивают мотивацию к развитию в будущем. В противоположность им, жесткие авторитарные режимы наподобие социалистических позволяют аккумулировать ресурсы для решения конкретной задачи – быстрого развития отрасли промышленности или науки, военного захвата ресурсов и так далее. Рыночные модели здесь куда менее эффективны. Но и авторитаризм несет в себе собственную гибель: правящая верхушка разлагается и деградирует, а простые люди превращены в стадо и изначально не имеют стимулов к личному развитию. Для быстрого развития необходимо чередовать общественные строи, но их смена сопряжена с опасностью революций, гражданских войн и скатывания назад, к самому началу пути, не говоря уже про многочисленные жертвы. Юно!

– Да, атара?

– Каков выход? Вспоминай, чему я тебя учила.

Юно задумался. Чего угодно он ожидал от сегодняшнего визита, но только не семинара по социологии.

– Два разных государства с разными строями? – наконец полуутвердительно спросил он.

– Точно. Социалистическая псевдодемократия позволяет быстро развивать отдельные отрасли науки и техники в военных целях, а рыночная демократия адаптирует результаты к мирному применению. Кроме того, каждый видит в соседе соперника, угрожающего своему образу жизни, а потому деструктивные эмоции людей направлены не на свое государство, а вовне, что улучшает стабильность всех систем. Наконец, всегда найдутся люди, ненавидящие свой строй и обожающие соседний – они препятствуют застою и деградации у себя дома. Два строя – два полюса одной батареи, создающей необходимое напряжение для двигателя прогресса.

– Но всегда остается риск войн по идеологическим и экономическим мотивам, – заметила Карина. – А их последствия могут оказаться катастрофическими, вплоть до провоцирования внутренних революций.

– Ну, мы же на игровой площадке, – Нихокара-атара развела руками. – Во-первых, континенты разделены обширными океанами, а социологические точки принуждения поддерживают более-менее гомогенное состояние общества на каждом материке. В конечном итоге формируются континентальные государства и государственные блоки, обычная война внутри которых практически невозможна. Кроме того, планета бедна металлами, ураном и плутонием в частности, атомное оружие в больших количествах создать проблематично, так что риск глобального армагеддона отсутствует. Палла изначально сконструирована так, что соперничество великих держав сосредоточено на Фисте с ее залежами полезных ископаемых и аморфным обществом, самые скверные последствия – небольшие конфликты с сотнями, максимум с тысячами жертв. Никакого сравнения с мировыми войнами из истории старой Земли.