Солнце (ЛП) - Андрижески Дж. С.

«Она не привлекательнее тебя, — послал он едва слышно. — Вообще ни разу не привлекательнее, жена».

Боль скользнула по моему свету, когда его пальцы стиснули мои рёбра.

«Gaos, Элли. Должен признать, я даже не замечал её, бл*дь, пока ты не начала ей угрожать. Я был в раздрае с тех пор, как поднялся сюда. Я могу думать лишь о прошлой ночи».

Его боль на мгновение усилилась, и он теснее прильнул ко мне.

«Я хочу ещё поговорить с тобой об этом, — послал он. — Но, пожалуй, не стоит делать это здесь».

Прищёлкнув языком, я кивнула.

Сделав это, я перевела взгляд и увидела, что Балидор наблюдает за нас с лёгким весельем в глазах. И всё же я понимала, что он слышал, как я угрожала Калаши. Он настороженно наблюдал за мной, окидывая взглядом в такой манере, которая говорила мне, то он сканирует мой свет.

Затем он посмотрел на неё. Судя по выражению его лица и её хмурой гримасе, они с Калаши обменивались чем-то в Барьере, но я не слышала.

Я подозревала, что Балидор сообщал ей, насколько она была близка к свернутой шее.

Балидор фыркнул, глянув на меня.

— По сути да, — громко сказал он, перекрикивая шум ветра и брызги.

Улыбнувшись уголком губ, он перевел взгляд на Ревика.

— Я ничего не чувствую, — сказал он, всё ещё говоря вслух. — А ты?

Ревик прищёлкнул себе под нос, показав отрицательный жест рукой.

Балидор один раз кивнул.

— Не думаю, что они могут её засечь. Главное держать её в мобильной конструкции и поддерживать иллюзии, чтобы скрыть наиболее выдающиеся части её aleimi-структуры. Возможно, нам все равно нужно придерживаться мер предосторожности из-за беспилотников, — он бросил на меня краткий напряжённый взгляд. — Беременность становится заметной. В Барьере, имею в виду.

Ревик кивнул, глядя на меня.

Вспомнив, что я здесь делала, я крепче стиснула ограждение и прильнула к теплу Ревика. Я осознала, зачем они вышли для этого к борту лодки. Должно быть, они использовали это место как опорную точку для мобильной конструкции, поскольку тут они дальше всего могли уйти от каюты, при этом не покидая лодку.

Чувствуя, что Балидор изучает мой свет, я постаралась открыться для него и позволяя им почувствовать, не уловили ли меня какие-то меры безопасности на берегу или в окружающем Барьерном пространстве.

Я тоже ничего не чувствовала.

Во всяком случае, в этом отношении.

Но слова Балидора заставили меня заметить нечто иное.

Я впервые позволила себе признать дополнительное присутствие, которое я иногда ощущала рядом.

Он прав. Я чувствовала это. Оно приходило и уходило, и в последнюю неделю или около того было более заметным. Но возможно, сейчас я ощущала это как никогда сильно.

Может, я просто позволила себе почувствовать.

От этой мысли Ревик сильнее прижал меня к своему боку.

«Я тоже его чувствую, — мягко послал он. — Я чувствовал его прошлой ночью».

«Его?»

Он глянул на меня. «Ощущается как мальчик. Не так ли?»

Прикусив губу, я обдумала его слова.

Через несколько секунд я неохотно кивнула.

Это и правда ощущалось как мальчик.

До меня дошло, что какая-то часть меня не хотела полностью признавать его, по крайней мере, пока что. Не знаю, то ли это из-за обстоятельств его зачатия, то ли из-за того, что первые месяцы беременности мой свет сплетался с Джемом, то ли из-за того, что я едва не потеряла Лили.

Помедлив из-за последнего, я осознала, что сейчас мой срок, наверное, на несколько недель больше того срока, на котором Касс похитила меня с крыши отеля.

Ревик крепче обнял меня, и мышцы его предплечья и бицепса превратились в камень, а его свет окружил меня оберегающим плащом.

«Как скоро мы прибудем туда? — послала я Балидору, осознавая, что все три остальных видящих теперь смотрят на нас. — Мы уже близко, так? Я отсюда чувствую Рим».

«Меньше часа», — подтвердил Балидор, посмотрев на берег, словно он только после моих мыслей осознал, что смотрит на нас двоих.

Но когда он снова взглянул на нас, я ощутила в нём шепоток нервозности. Судя по выражению его лица и тому проблеску нервозности, я осознала, что он не верит в нашу способность провести операцию сейчас, вместе.

Я не могла винить его в этом, поэтому не прокомментировала.

Но это заставило меня приложить больше усилий, чтобы контролировать свой свет.

«С нами всё будет хорошо», — тихо послал Ревик.

«Как ты можешь так говорить? — раздражённо послала я в ответ. — Посмотри на нас, ради всего святого. Они все ожидают, что нас там убьют. И я даже не могу успокоить их и заверить, что этого не случится».

«Не случится, — твёрдо послал он. — С нами всеми всё будет хорошо. Нам придётся быть в порядке, поэтому всё будет хорошо».

Я ему не ответила, стиснув зубы и глядя поверх белого борта лодки.

«Я тебя знаю, жена, — послал он тише. — Так что натяни рабочее лицо. Немедленно».

Он прав.

С нами всё будет хорошо.

Придётся, иначе всё это было впустую.

Глава 28. Клаустрофобия

Я сидела поверх сложенного крыла тримарана, держа в руке весло.

У всех у нас в руках имелись вёсла, в том числе у Касс и Фиграна, которые сидели на той же стороне лодки, что и я, Ревик и Балидор.

Несмотря на склонность Фиграна временами грести слишком энергично и поднимать слишком много брызг, пока Ревик не предупредил его не шуметь, мы умудрялись неплохо координировать свои движения с людьми Атвара, которые гребли с другой стороны лодки.

Мы разделили нашу команду, как только добрались до побережья немного южнее Рима.

Остальная наша группа направилась в частные доки примерно в сотне миль выше по северному берегу. Пассажиры тех лодок, включая вторую половину нашей команды, к этому моменту уже должны были ехать в город на поезде, который отъезжал от океана каждые три часа.

Если они всё верно рассчитали, то должны были добраться до доков и вокзальной станции так, чтобы спокойно успеть на первый поезд в этот день.

Что касается нашей лодки и ещё трёх, сопровождавших нас, мы находились в подземном туннеле, соединявшемся с масштабными грузовыми и санитарными доками примерно в четырнадцати милях к западу от городской стены.

Честно говоря, это казалось слишком близким, учитывая все обстоятельства.

Следуя карте, нарисованной людьми Атвара и подтверждённой Данте, мы должны были войти в рукотворный приток севернее реки Тибр — реки, которая рассекала сам Рим практически надвое и протекала прямо возле границы Ватикана.

По словам Атвара, Тибр представлял собой главную торговую артерию несколько сотен лет назад, когда Ватикан был скорее политической столицей, нежели религиозной, а Рим практически являлся центром цивилизованного человеческого мира.

Атвар объяснил, что Тибр до сих пор служил важным торговым и грузовым каналом, особенно с наступлением карантина из-за человеческого вируса.

По этой причине, если мы попытаемся открыто войти в город и приплыть на флоте Атвара по реке к воротам, то определённо окажемся в камерах. Даже попытка проникнуть в город на одной-единственной лодке без официальных бумаг с приглашением приведёт к тому, что нас арестуют.

Речные ворота оберегались усиленными охранными мерами и армейскими силами Рима, отчасти потому, что это был единственный канал для внешней торговли.

Атвар сообщил нам, что Хорватия всё ещё вела такую торговлю с Римом.

Они продавали вино, сыры, козье мясо и говядину, курицу, злаки и пиломатериалы.

По той же причине у него имелись связи в торговых доках, и он прекрасно понимал протоколы безопасности, с которыми мы столкнёмся.

Чтобы поместиться в подземный туннель, мы убрали боковые крылья лодки-тримарана и превратили её судно с одним корпусом.